Артём Сергеев - Самый лучший ветер [СИ]

Парень кинулся исполнять приказ, осторожно просквозив мимо покрасневшего тигля, а Лариска внимательно посмотрела мне в лицо, но я в этот раз совсем ее не понял. Мерзкая тень, которую я теперь ощущал совершенно явственно, мигом почувствовала отвлечение внимание и попыталась надавить. Причем не на саламандру, а на меня. Я охнул и отступил на шаг назад, опершись спиной на стену. И вот тут моментом разъяренная Лариска выдала.

Мне и раньше приходилось слышать переходящий в ультразвук визг рассерженной саламандры, но ничего подобного я доселе не испытывал. Было громко — да, было страшно — да, болели уши и ныли зубы — тоже да, но не больше. Сейчас же Лариска издала такой свист, какой мог бы издать самый злобный атаман самой злобной шайки разбойников перед нападением на жирный караван.

Так свистят, призывая убивать и не давать пощады никому. Властный, жестокий, не терпящий и не принимающий возражений свист рвал и ломал чужеродную волю так же, как пуля рвет и ломает живую плоть. Лариска не ругалась, он прямо говорила — вот я тебя сейчас буду убивать, и была полностью уверена в превосходстве своей силы.

Я обессиленно съехал на пол, радостно улыбаясь и ощущая, как черная мерзость за дверью в смертельном ужасе заметалась, а потом и вовсе исчезла без следа, по-видимому спрятавшись в своем ящике-обиталище. Далин согнулся, выпустив огнетушитель и прижал руки к ушам, изрядно ошалев от происходящего. Бежавший по коридору Антоша навернулся от неожиданности, опрокинув на себя тележку с красными баллонами, и лишь только чрезвычайно воодушевившийся Кирюшка в боевом запале выскочил перед Лариской. Он победно тряс кулачонками, пинался и плевался в закрытую дверь, изредка оглядываясь на нас, как бы приглашая присоединиться.

Я опять почувствовал не себе какую-то скверну, особенно в левой израненной руке. Крутил-то я болты не щадя собственной плоти, практически костями. Лариска обернулась, оценивающе смерила меня внимательным обеспокоенным взглядом, и вдруг прыгнула мне на руки. Затрещала обугливающаяся повязка, запахло запахом горелой плоти, а я сидел и улыбался как дурак, с облегчением ощущая, как под напором жестокого жара исчезает из меня вся пакость, что успела набраться. Две-три секунды посидела у меня на руках Лариска, а потом метнулась обратно в тигель и внимательно уставилась мне в глаза. Я благодарно ей улыбнулся и тут же сомлел, как кисейная барышня. Слишком уж много событий за одну ночь даже для тридцатилетнего мужика. Успел только перед отъездом в беспамятство заметить, как Далин направил мне на горящую повязку струю пены из огнетушителя, и все.

Очнулся я уже под утро от топота чужих ног по полу дирижабля и чужих же недовольных голосов. Кто-то на чем свет стоит ругал Далина на гномьем, а тот извиняющимся и успокаивающимся тоном оправдывался. Продолжалось это, впрочем, недолго, похоже, что я очнулся к завершению разборок. Неизвестная компания гулко протопала к выходу и удалилась, на прощанье громко ахнув дверью. Далин злобно сплюнул и от души выругался на родном языке, упоминая Арчи всуе. Я постучал по переборке, привлекая внимание экипажа, и в открытой двери показалась вся неразлучная троица.

— Очнулся? — с сочувствием спросил усевшийся на краешек диванчика гном. — А нам штраф выписали. За нарушение, мать его за ногу, общественного порядка.

— Больше ничего не случилось? — уточнил я и облегченно выдохнул, — ну тогда нормально.

— Нормально? — взвился раскрасневшийся гном, — полтыщи рублей серебром, не ассигнациями это, срань эльфийская, это нормально?

— Ого, — уважительно подивился размеру штрафа я, — не шутят местные власти. А чего так много?

— Пропорционально нанесенному ущербу, — передразнил кого-то неведомого гном, усаживаясь обратно на диванчик. — Честно говоря, дали мы дрозда.

— Весь аэродром разбудили, — застенчиво улыбнулся мне Антоша с затаенной гордостью. — И Семишахтинска половину.

— Сам же Лариску слышал, — подтвердил Далин и вдруг захохотал. — Представляешь, там у них вся охрана и экипажи от страха чуть не пообосрались. В городе переполох жуткий. Один баклан с поста дезертировал, до сих пор найти не могут. Начудили, да. Лариса Ивановна, как ты говоришь, не шутила.

— Повезло нам, — сообщил я внимательно слушающему меня экипажу. — Если б не она, кончились бы мы сегодня.

— Ты это, расскажи толком, — попросил меня Далин. — Непонятно ж совсем. Мы Кирюху пытали, но кроме того, что злое-плохое-нехорошее наказано было, он и сам не знает ничего.

— Ладно, — вздохнул я начал по порядку рассказывать события сегодняшней ночи, стараясь не пропустить ни одной мелочи. Экипаж внимательно слушал, в изумлении раскрыв рты. Один Кирюшка подтверждающе попискивал и кивал головёнкой, с гордостью поглядывая в сторону моторного отсека, где сидела Лариска. Дослушав до конца, Далин выругался уже не на гномьем, заставив Антошу покраснеть.

— Бить! — рубанул он рукой по воздуху. — Буду бить! Буду бить придурка топором, как ты и просил. Уму непостижимо, что за дебил, притащить такую погань на борт.

— Да он и раньше, похоже, этим занимался, — задумчиво проговорил я. — Но только все с рук ему сходило, вот и оборзел. Как ты думаешь, с чего бы нам Лара такие выплаты делала? И заметь, именно когда на острова ходили. Так что мы тоже хороши.

— Ты говори, да не заговаривайся, — рыкнул на меня Далин. — Это что же, по-твоему, выходит? Я теперь от вас обоих должен подстав ждать? Подозревать друг друга начнем?

— Ну да, — поразмыслив, пришлось согласиться мне. — Это я загнул. Вина целиком на Арчи.

— Придумал тоже, — пробурчав, начал успокаиваться гном. — А то, может, такими темпами заставим Антоху с Кирюхой карманы вывернуть, для проверки? Ну, Арчи, морда магическая, подожди, сегодня я тебе ее начищу.

Кирюшка спрятался в углу, замерев от страха и уже не надеясь на Лариску. Он, как я понял, очень не любил междоусобных свар. Вообще домовые заточены на сохранение мира в семье и доме просто потому, что когда всем хорошо, то и их никто не шпыняет.

— Не боись, — потыкал я пальцем домового, — это шутка была. И пойду-ка я, наверное, на улицу, Арчи караулить. Спать чёт неохота.

— С такими снами, — буркнул Далин, выходя из каюты, — я бы неделю спать не ложился. Погань первостатейная. Антоха, вытащи Артему шезлонг раскладной, пусть посидит в комфорте.

— А я чай принесу! — высунулся радостный Кирюшка. — Вкусный!

— Сервис на уровне, — оценил я, — можно богатеев привлекать, за новыми впечатлениями. Летающий дом с привидениями, мать его.

Пока я нудил, медленно пробираясь вдоль стеночки к выходу, баюкая израненную и обожженную руку, новобранцы успели приготовить на улице для меня небольшой пикничок. Около полотняного на легкой деревянной раме шезлонга выставили небольшой столик, загруженный чайным набором и печеньками. Кирюха метался еле различимой в утренних сумерках тенью от столика до кухни и обратно, таская все новые и новые разносолы.