Артём Сергеев - Самый лучший ветер [СИ]

— Жди! — откликнулась Хельга на весь двор. — Скоро выйду!

Крытый экипаж подъехал совсем вплотную к воротам, надежно прикрыв собой от чужих нескромных взглядов калитку. Четверо пиратов подскочили к ней, двое принялись тихонько открывать дверь, а двое их прикрывали с оружием наизготовку.

— Помогайте! — просипел Арчи сдавленным голосом, и я выскочил за калитку, ухватившись за конец торчащего поверх дверцы экипажа железного лома. Приподнял и, перехватившись, открыл дверцу настежь. За второй конец держался вспотевший маг, а к самому лому был накрепко примотан цепями с запасом обложенный асбестовыми ломаными листами тигель с Лариской. Я положил один конец лома на плечо, и мы очень осторожно потащили передвижной домик саламандры внутрь двора. В голове билась только одна мысль, не уронить бы.

— Не развалится? — шёпотом осведомился я, с опаской кивая магу на отчетливо полыхавшее багровым Ларискино гнездо в асбесте и цепях.

— Не должно, — успокоил меня тот не совсем убедительным голосом. — Далин строил.

— А сам он где? — мы осторожно поставили тигель на каменную брусчатку около разожженного пиратами костра. — Я думал, обязательно с тобой увяжется.

— Он хотел, да только где ему, основательному нашему, — хихикнул Арчи. — Я ведь его из постели вытащил, спали они уже. Мы погрузили Лариску, он поперся штаны надевать, и вот тут уж я его ждать не стал. Ладно, хрен с ним, что тут у вас?

— Все то же самое, — пожал я плечами, — изменений ноль. До личного состава расклад доведен, бойцы к бою и походу готовы. Теперь от тебя все зависит.

— Это хорошо, — потер испачканные ржавчиной и маслом руки маг. — Приступим. Кучера не отпускать, дверь калитки держать открытой.

Арчи несколькими движениями размял шею и плечи, с тоской вздохнул и сделал несколько шагов в сторону дома, повернувшись к нам спиной. Я видел, что примерно треть его ауры была завязана на тигель с Лариской, усыпляя саламандру и не давая ей начать тут все жечь напропалую раньше времени. Арчи поднадавил магически, разгоняя себя во всю мощь, воздух резко посвежел, а в травинках газона начали проблескивать электрические искорки. Одного пирата тут же чувствительно долбануло током через револьвер, которым он неосторожно прикоснулся к стриженому декоративному кусту на лужайке. Бойцы Генри отбросили недоверчивые выражения на лицах, и с некоторым уважением отступили чуть подальше от дома.

— Ну, что я могу сказать, — отступил Арчи от дома и чуть ослабив давление. — Прав я был, это извне наведенная херня. Не само оно тут у тебя, красавица, завелось. Ох, не само. Такой пакостной волшбы я давно не видал. Колись, кому дорогу перешла?

— Веришь, нет, — немного подумала Хельга перед ответом, — Чтобы вот так мне гадить в ответ, вроде никому. Ума не приложу. А ты, Генри, что думаешь?

Покрытый шрамами суровый квартермастер задумался на чуть-чуть, но тоже развел в стороны руками.

— А вот сейчас мы и узнаем, — весело предложил Арчи. — Управляют этой страстью со стороны, нить подчинения тянется вот туда, по деревьям в сторону рынка. Закинули порчу, взрастили, сил придали, но держат в спящем состоянии. Будить тварь мы не будем, тем более это уже кто-то делает. Ой, мама, что творится… Начали!

С этими словами изрядно встревоженный Арчи подскочил к тигелю и носком ботинка сбил крышку Ларискиного дома на брусчатку. Рассерженная саламандра недовольно высунулась из своего домика наполовину и с удивлением осмотрелась. Увидела меня, Хельгу, банду оружных мужиков и впала в застенчивость. Прикрылась огненным пушистым хвостиком, оставив лишь торчать наружу любопытные глазки и полыхнула алым. Арчи потянулся к ней и начал что-то объяснять магически, тыкая рукой то в нас, то в подвал, то на тот дальний угол подвала, где лежал в беспомощном ступоре совсем уже отчаявшийся домовой.

Лариска моментом отбросила сантименты и с шипением, от которого у меня волосы встали дыбом, огляделась снова. Теперь, в свете истинного пламени, уже и я увидел мерзкую паучью нить, выходящую из подвала и уходящую куда-то вдаль метрах в трех-четырех от поверхности. Я ощутил переполох за забором, и не только я, потому что оглушительно рявкнули три штуцера, слившись в один оглушительный выстрел, и чья-то злоба за забором оборвалась сначала болью, а затем и смертью.

Рассвирепевшая саламандра одним движением впрыгнула в здоровенный костер, и пиратские постиранные шмотки, развешенные вокруг для просушки, сначала резко высохли, а затем обуглились, даже не вспыхнув.

— Звездец, — прошептал ошарашенный не меньше нас Арчи. — Держитеся. Хельга, если мы немножко сожжем твой дом, ничего?

— ЖГИ!!! — торжествующе прокричала валькирия, в упоении тряхнув гривой золотых волос. — ЖГИ НЕ ЖАЛЕЙ!!!

Хельга расхохоталась как самая настоящая ведьма, да так, что прибавила жути всем остальным. Видно было, что зловещая пружина страха и опасений за жизнь охранной команды, за свое дело и за всех людей, что зависели от нее дошла до предела и рванула обратно, сметая все на своем пути.

Лариска вобрала в себя весь огонь, потушив костер, и вытянулась струной в сторону стремительно просыпающегося и набирающего силы зла. Саламандра издала резкий, злобный, пробирающий до костей свист, не хуже, чем тогда ночью, и стрелой метнулась в глубь подвала, не разбирая дороги и проплавив на своем пути каменную стену.

— Ложись! — заорал не своим голосом Арчи и метнулся за кусты. — В укрытие!

Я присел, намереваясь упасть там, где стоял, но тут увидел, что Хельга и не собирается выполнять приказ Арчи. Она стояла, подняв руки вверх, напряженно всматриваясь в подвальные оконца и всей душой сейчас была там, рядом с Лариской. Я тут же выпрямился, завершив нелепое приседание, и вместе с сообразившим то же, что и я, Генри, рванулся к ней. Вдвоем мы сбили ее с ног, одного бы меня не хватило, и уволокли с продола под прикрытие сарайчика.

Секунд тридцать ничего особенного в видимом мире не происходило, лишь выдавило наружу в доме все стекла ударно расширившимся горячим воздухом, да вылетел в проплавленную дыру дымящийся домовой, пребывающий без чувств. Генри охнул и подорвался за ним на четвереньках, не рискуя подниматься. Осторожно сунул его за пазуху и так же на карачках вернулся обратно. Пираты заныкались кто где, да так профессионально, что я их глазами не видел, только по ауре.

Зато в магическом свете ощущения били по мозгам наотмашь. Мне стало плохо, а Арчи еще хуже. Я ощутил себя маленькой мышкой, попавшей в центр огненного торнадо, которое медлило с карающим ударом, примеряясь и прицеливаясь по не отступающей и стремительно набирающей силы мерзкой тьме. Руки налились свинцовой тяжестью, сознание начало меркнуть, Хельга вырвалась из моих объятий и выписала мне леща, потому что я лежал на ней, не давая встать.