Элеонора Раткевич - Ларе-и-т`аэ

– Хорошо бы, но нельзя, – с сожалением произнес Сейгден. – Участникам Восьмерного союза запрещено заключать сепаратные договоры со степью без единогласного одобрения все того же Совета. Мы возвращаемся к тому, с чего и начали.

– Как сказать. – впервые с начала беседы Лерметт улыбнулся понастоящему. – Просто сепаратные нельзя… а взвешенные – можно.

Сейгден постарался не взвизгнуть от восторга, как пятилетний ребенок, и ему это удалось. Лерметт, мальчик – и это тебе нужно мое одобрение, наглый пройдоха? Тебе?! Аннехара не мог знать об этом условии, когда предлагал свой – увы, неприемлемый – вариант… но ято о нем знал! И даже не подумал о нем. Ах ты, мошенник – так талант, потвоему, не заменяет опыта? Да? Кому другому свои сказки рассказывай! Чтоб я еще хоть раз поверил твоим бредням? Не на того напал, плутяга! Ты все делаешь правильно – и только попробуй теперь в этом усомниться!

– Взвешенные? – нахмурился Аннехара.

– Условные. – Улыбка Лерметта была поистине ослепительной, глаза азартно блестели. – Это… ну, примерно так: я согласен тебе помочь, если он согласен, чтобы я тебе помог, если ты согласен, чтобы именно он согласился. Обычно заверчено куда хитрее, но принцип именно такой.

– Фу. – Аннехара брезгливо фыркнул. – Такие договоры только для того и заключают, чтобы их не исполнять.

– Да, – с удовольствием кивнул Лерметт. – Обычно. Именно поэтому их и не запрещено заключать в обход Совета. Но кто нам мешает сделать посвоему? Тем более что тогда мы не просто заключим договоры со степью – мы и между собой будем связаны взаимным согласием.

Он плеснул себе в чашу вина – совсем немного, на один глоток – но пить не стал.

– Отлично, – признал Сейгден. – Просто отлично.

– Через три дня, – произнес Лерметт, – совет должен собраться снова. И если Иргитер опять упрется… что ж, я буду считать, что у нас развязаны руки.

Иргитер и ведать не ведал, что способ обойтись без него найден. Отныне он не сможет воспрепятствовать замыслам Лерметта. Те, кого он величал не иначе, нежели степной мошенник и найлисский пройдоха, отыскали на него управу. Знай об этом Иргитер, он был бы вне себя от бешенства. Однако ему и без дипломатических осложнений хватало поводов для опасений. Лерметт, Сейгден и Аннехара ошибались, предполагая, что его риэрнское величество пребывает в бестревожном спокойствии, сладко убаюканный результатами своего упрямства. На самомто деле Иргитер места себя не находил.

О, повод для беспокойства у Иргитера был – и еще какой! Деньги – вот чего ему катастрофически не хватало. Большой Совет восьми королей и расходы предполагает большие. Это вам не жалкие просители, неизбалованные королевской милостью. Тем любая подачка сгодится, какую ни швырни. Из отхожего места зубами подымут, да еще и благодарить будут! Но в Найлиссе этот номер не пройдет. Не такто просто ублажить прирожденного короля – а уж на такую прорву королей и вовсе добра не напасешься. Заелись они там на своих престолах, никак на них не угодишь. Всето им не по нраву, от всегото они косоротятся. Тоже ведь и положение обязывает: неприлично королям брать кошельки с золотом. Нет, не возьмут… еще и рожу скорчат. Иргитер вот еще в бытность свою принцем когдато взял… в жизни ему не забыть, как смотрел на него аффральский посол. Это Иргитер, и верно, сглупил. Матушка тогда едва шкуру с него не спустила, чтоб навек запомнил, чем короли отличаются от всех других прочих. Тот, кто сидит на троне, кошельки с золотом не берет, а дает – берет он совсем другое. Королю о такую мелочь, как мешочек золота, и мараться непригоже. Король берет землями, властью, выгодными союзами… но как же надо раскошелиться, чтобы все это получить! Нет, нельзя союзничкам дорогим – а чтоб они все поперемерли в одночасье! – кошельки совать. Не возьмут, да еще и крик подымут, на оскорбление пожалуются. Это Иргитер понимал, а потому с самого начала действовать вознамерился со всей присущей ему тонкостью.

А тонкость всегда требует больших расходов. Чем проще, тем дешевле – не только при покупке сапог, но и в политике. Куда бы как просто подкупить тупого богодуя, и дело с концом! Так ведь нет – сперва его обхаживай, пока он в тебе не уверится, и только потом, когда он не будет ждать никакого подвоха, можно без помех забрать ожерелье… прах побери этих идиотов – украсть, и то не могут! Совсем ведь Аккарф уже, считай, в руках был – а вывернулся. А уж сколько богодуй треклятый в мозаичных покоях в гостях понасиделся, да не один, а со всей своей свитой, будь она неладна, а сколько съеденовыпито, сколько испраздновано… сколько денег позанапрасну истрачено – как вспомнишь, просто в голове мутится! Дороже только бал в аффральском вкусе обошелся – и тоже без толку. Этот Орвье, видно, и вправду редкий дурак – ему союз предлагают, а он и ухом не ведет. А может… может, не дурак? Может, просто цену себе набавляет? Тогда дело плохо. Аффраль, она и есть Аффраль. Мальчишке перстень с пальца снять довольно, чтобы половину людей Иргитера с потрохами купить – а уж о прочих самоцветах и говорить нечего. Захочет, так и трон прямо изпод Иргитера купит. В роскоши с Аффралью даже Найлисс не тягается. Что для аффральца шелка, золото, самоцветы? Эка невидаль! Это вам не нищая Адейна… которая тоже больно много воли себе взяла. А все изза крохотного кусочка общей границы с Юльмом – только он пока и не дозволяет окончательно удавить Адейну. Прежде Юльму до Адейны и дела не было – так ведь вскочило Лерметту в голову собрать Большой Совет! Где и стакнуться жалкой уродине Шеррин с Эвеллем, как не здесь. Хорошо еще, что Эвелль женат, а сыну его второй годик пошел… но если только Эвелль захочет, Адейна мигом откачнется под его руку. Значит, надо дать ему больше, чтоб не захотел… а ты поди, попробуй, догадайся, что ему по нраву придется, умнику! Все они, умники, с придурью. Вот тоже и оборотень драный – отказал, точно по щекам отхлестал. После стольких неудач Иргитер решил пересилить себя. Обижаться эттармский волк, видите ли, вздумал. Совсем обнаглел в своих дремучих лесах. Думает, раз он шерстью наизнанку, так на него и управы нет. Иргитер зубами скрипел, когда предлагал ему возмещение за обиду. В гости его звать незачем, не придет, сразу ясно. Да и с балами после сокрушительного неуспеха с Орвье Иргитер связываться закаялся. Нет, он куда лучше придумал. Вороненый доспех изумительной работы, в самом их Эттарме, и то таких нет – чем плох подарок? Прими, дескать, и забудь обиду… а когда забудешь, я уж придумаю, как мне тебя половчей за глотку ухватить. И что же? Не взял ведь, потрох волчий! Часа не прошло, как Иргитер отправил подарок Эттрейгу. Теперь он сидел и разглядывал вороненый металл, чувствуя, что еще немного, и он выхватит меч и своеручно разнесет ни в чем не повинный доспех вдребезги – а иначе бешенство попросту задушит его. Не взял, скотина мохнатая! Не взял! ! ! Велел передать, что до окончания Совета любой дар станет рассматривать как попытку склонить Эттарм на сторону дарителя, а потому с сожалением вынужден отказаться. С сожалением – как бы не так! Небось, сейчас клыки свои скалит, ухмыляется… снова куча денег потрачена – и снова впустую.