Виталий Башун - Потому что лень. Книга вторая

Притихшие подруги все также, не говоря ни слова, взяли каждая по бокалу и… обе, словно сговорившись, выпили залпом.

– Бер, – тихо произнесла, почти прошептала, Кира. – Скажи, ты когда-нибудь думал о… женитьбе?

– М-м-м… н-ну-у… – самое умное, что я смог из себя выдавить в ответ.

– А у тебя есть любимая девушка или… – щеки Киры прямо вспыхнули румянцем, – девушки?

Что-то не похоже это все на тот пустой треп, что был за столом.

– Кира, может не надо так резко? – прошептала Дили.

– Мы же с тобой уже не раз все обговорили. Вспомни сколько раз ругались, сколько мирились, пока не решили…

– Но может надо подождать? Походить, потанцевать, поговорить…

– Нет, Дили! Надо решить все как можно быстрее. Промедлим, или мелкая его достанет, или та дылда возьмет под мышку и… туда же. Под арку. Он же как телок. Девушку обидеть пуще огня боится.

– Это он-то боится? – усомнилась Дили. – Да, Бер врагов пачками укладывал! В том переулке, рассказывают, такой ужас творился!

– Дили! – нетерпеливо отмахнулась от возражений Кира. – Даже большой слон, который не боится самых опасных хищников, страшится маленькой мышки.

Я сидел, молчал и только головой крутил налево – направо, направо – налево. Все понять пытался – это они о чем? Нет-нет, наиболее вероятное предположение в голове крутилось, но… не укладывалось. Так ведь не делается. В приличном обществе. Вот Кира, например, герцогиня. Точнее, дочь герцога. По этикету процесс сватовства к ней – дело долгое муторное и насквозь… политическое. Достаточно сказать, что лично я, так сказать, «рылом не вышел» свататься к столь высокой особе. Это я к чему – простолюдинки запросто могут сказать парню: «Хочу за тебя замуж!» Однако благородной особе, увы, сие невместно.

Так я ошибаюсь? Может, чего не понимаю, и девушки говорят совсем о другом?

– Короче! – решительно начала Кира и вдруг замялась, заспотыкалась, голос постепенно понизила до почти неразличимого шепота. – Ты… м-м… как вообще… ну… к нам с Дили относишься? Я хотела сказать… чувствуешь ли ты к нам… э-э-э… что-нибудь? – и вдруг как в ледяную воду с разбегу. – Я не знаю, как Дили, а я люблю тебя!

– Не знаю как Кира, – тут же не без ехидства перехватила разговор Дили, – а я тоже люблю тебя! Очень!

Обе девушки сидели краснее вина, налитого в бокалы и не отводили глаз от меня, как мне кажется, с надеждой дожидаясь ответа.

– Что? Чувствую, – слегка охрипшим голосом проявил я полнейшую непонятливость и тугодумие.

– Ну-у… Ты… вот… хорошо к нам относишься?

– Конечно?

– А… а насколько?

– М-м-м… очень хорошо, – все еще нич-чего не понимая продолжал я машинально отвечать на вопросы Киры.

Странная она какая-то стала. Никогда не видел эту бойкую на язык девушку в таком состоянии.

– Мы согласны выйти за тебя замуж! – внезапно выпалила Дили и, будто саму себя испугалась.

– А-а-а… о-о-о… – тянуть гласные, тянуть-тянуть-тяну-у-уть, поскольку на более или менее вразумительные звуки сознание пока не было способно.

В голове зазвенело от изумления, сердце зашлось в бешеном танце (ага, вот-вот выпрыгнет из груди), в душе стремительно расцветал неизвестный, но жутко красивый цветок, однако… страх тоже никуда не делся. Он прокрадывался в душу и обрывал лепестки, вклинивался в танец ледяной волной, и вносил диссонанс в звон.

Ошарашен? Не то слово! «Поглажен по темечку большим мешком с песком. Внезапно, да с размаху». Что ответил – не помню, но, по-видимому, правильно, поскольку тут же с двух сторон меня зажали два горячих тела, а к обеим моим пылающим щекам сразу же прижались два пары пламенных губ.

Потом с одной стороны стало вдруг холодно и одиноко. К счастью, ненадолго. В руку ткнулся бокал, у девушек… Не-е-ет! Уже не просто девушек, а моих невест! В руках тоже проявились два полных бокала. Мы залпом выпили – вино, воду или сок – я так и не понял, после чего мы уже целовались по очереди и «по-взрослому». Кире явно не хватало опыта, но все равно было безумно приятно и восхитительно.

Девушки радостно зачирикали, обсуждая платья, процедуру регистрации брака – странно, что речь об Арке Любви не шла вовсе – что будем делать потом, где будут проходить торжества, куда поедем после них… и так далее и тому подобное. Я перестал прислушиваться буквально после пары фраз. Сидел, вертел в руках бокал и счастливо улыбался. Какая собственно разница в каком платье, где торжества, и что будет потом вообще? Важен сам факт. Значит я красавицам действительно небезразличен! И это самое важное! Все остальное – шелуха и тлен.

Вот только что-то стало царапать душу в их щебетании: «Король… примирение двух домов… нейтральный кандидат и две младших дочери… амулеты-артефакты… графское достоинство…»

– Постойте! О чем вы?

Сначала брякнул вопрос, потом только вспомнил высказывание одного очень умного философа, который еще и царем работал: [2] Соломон. «Во многой мудрости много печали, и кто умножает познания, умножает скорбь». Зачем? Ну, заче-е-ем мне понадобилось докапываться до истины? Почему моя лень в этот раз меня не остановила. Порой счастливое неведение избавляет от серьезных душевных травм.

Девушки с энтузиазмом выложили мне все свои планы. В общем-то ничего особенного, за исключением одного момента – к делу каким-то образом оказался пристегнутым сам его величество король Галсоро. Именно с его подачи родители моих невест согласились на столь неравный брак. Хотя свобода в выборе супругов декларировалась на самом высшем уровне, о чем говорит в том числе этот самый бал невест, но реально высокородные женщины выходили замуж только за высокородных мужчин. Почти всегда. Исключения бывали, но крайне редко. Зато пьес и романов на эту тему написано столько, сколько не проточить ни одному книжному червю за всю его червивую жизнь.

К сожалению, понять, откуда в его величестве вдруг возникло такое трепетное отношение к нашему счастью, оказалось довольно просто. Практически открытым текстом Кира, явно не сомневаясь в моем решение, сообщила о передаче моих… артефактов-амулетов в казну. Выбор был только из двух вариантов – либо за очень приличные деньги, либо за земли и к ним в придачу графский титул. Об этом, собственно говоря, и спорили мои невесты. Дили считала, что титул виконтессы ее вполне устроит, а деньги для семьи лишними не бывают. Кира настаивала на землях и титулах, ссылаясь на будущие доходы с земель, наверняка способных лет через пять-десять превысить разовую выплату, и в дальнейшем перейти в чистый доход. Дили возражала – если деньги умело вложить в дело, например, алхимическое производство, то можно добиться доходов гораздо больших чем от «ковыряния в земле».