Элизабет Лим - Расплетая закат

Хотела бы я разделить ее радость, но чувствовала лишь острый укол раскаяния.

– Она будет одета в форму стражника, – тихо произнесла я. – Лорд Сина тоже. Они отправились с поисковыми группами, чтобы не привлекать к себе внимания. Вряд ли они далеко ушли.

Император вновь заговорил из-за высокой деревянной ширмы, скрывающей его лик:

– Вы единственные свидетели? Больше никто этого не видел?

– Да, ваше величество.

– Если вы говорите правду, то будете вознаграждены. А сейчас – вы свободны.

Я начала подниматься, но услышала звон императорского головного убора.

– Мастер Тамарин. – Не успел он вымолвить следующие слова, как меня уже охватил страх. – Задержитесь на минутку.

Амми с любопытством посмотрела на меня, и я выдавила улыбку, убеждая ее, что все будет хорошо. Но, по правде говоря, у меня было дурное предчувствие.

Ханюцзинь подождал, пока дверь закроется и мы останемся одни.

– Тебя не было днем во дворце.

– Ваше величество любезно предоставили мне выходной от обязанностей императорского портного.

Голос императора огрубел, и от него повеяло смертельной угрозой.

– Где ты была?

Игры закончились. Он знал, что мне ведомо о чарах, которые наложил на него Эдан, и почему он прячется за ширмой.

– Я ходила к алтарю, чтобы помолиться о вашем здоровье и благополучии, – солгала я, – в преддверии свадьбы вашего величества.

Тень императора отклонилась, и он отошел, явно не поверив ни единому слову.

– Уверен, ты знаешь, что мой лорд-чародей пропал.

Значит, он не нашел Эдана.

– Нет, – снова соврала я.

В голос Ханюцзиня просочилось раздражение.

– С трудом в это верится, мастер Тамарин, учитывая, что последний раз его видели с тобой.

Мой пульс участился.

– Ваше величество, я не видела лорда-чародея с тех пор, как продемонстрировала платья леди Сарнай.

– Ты смеешь врать мне?!

Император сердито встал и вышел на свет. Я низко поклонилась, не осмеливаясь на него взглянуть.

Моего подбородка коснулось холодное лезвие кинжала, поддевая меня, как крючок рыбу.

Былая блистательность императора потускнела, но не до конца. Он по-прежнему выглядел внушительно, его плечи – гордо распрямлены, голос – достаточно пленительный, чтобы заманить тигра в клетку.

Но его лицо начало меняться. Косметика скрывала нездоровый цвет кожи. Губы угрюмо поджимались, зубы увеличились и искривились, а глаза, которые, как мне некогда казалось, излучали летнюю теплоту, были холодными, как у змеи.

Заметив мой взгляд, император вздрогнул.

– Больше я спрашивать не стану. Куда пропал лорд-чародей?

Его кинжал впился в мою кожу, и я посмотрела на свое отражение в гладком лезвии. Девушка в нем казалась незнакомкой, и я едва узнала голос, который спокойно произнес:

– Я бы не осмелилась врать вашему величеству. Я правда не знаю.

Император Ханюцзинь прищурился и долго на меня смотрел, просчитывая что-то в своей голове.

Я ждала с колотящимся сердцем, пока он опустит клинок.

– Он что-то сделал, когда ты надела платье, – прошипел император. – Я видел вспышку света – это была магия, я знаю. Вы все спланировали!

– Если я планировала уйти вместе с лордом-чародеем, то почему я до сих пор здесь?

– Моя стража нашла это у тебя в комнате.

Ханюцзинь поднял черное ястребиное перо.

Эдана.

В моих ушах взревела кровь, но, как ни странно, мне удалось сохранить спокойствие. Это на меня не похоже: еще вчера я бы потупила взгляд в пол и промямлила что-то нечленораздельное, моля императора помиловать Эдана. Сегодня же я чинно сложила руки и склонила голову.

– Лорд-чародей известен тем, что принимает обличье ястреба, чтобы служить его величеству. Если он и посещал мою комнату, то, несомненно, лишь для того, чтобы убедиться, что я работаю над заданием леди Сарнай.

– За время отъезда ты усовершенствовала свое красноречие, Тамарин, – заметил император Ханюцзинь. Его похвала прозвучала натянуто, как он и планировал. – Вы путешествовали вместе в течение многих месяцев. Почему он ушел?

На это я знала ответ. Эдан ушел, потому что я умоляла его. Потому что соврала ему и убедила, что справлюсь самостоятельно. Потому что я нарушила его клятву императору, и если бы он не ушел… одним богам известно, что сделал бы с ним Ханюцзинь.

Но я не могла этого сказать.

Можно было бы солгать, но никакая ложь не уберегла бы Эдана от императорского гнева надолго. Если только…

Я облизнула губы, чувствуя сладкий вкус новой возможности. Затем посмотрела на горло Ханюцзиня, едва прикрытое роскошно расшитым воротником куртки.

« Только подумай, до чего легко будет это сделать », – прозвучал мрачный голос в моей голове. Мой голос.

« Если хочешь защитить Эдана, то обязана пойти на это. У тебя есть сила. Ханюцзинь один, и он слаб ».

В глазах появилось жжение, и мои пальцы дрогнули от соблазна.

« Да. Сделай это , – голос отдавался глубоко внутри меня, заглушая здравый смысл. – Убей его ».

«Нет! – Я впилась ногтями в ладони. – Уходи».

В моих ушах раздался смех.

« Малышка Майя. Ты знаешь, что это лишь вопрос времени. Я крепчаю с каждой минутой. Вскоре мои мысли будут твоими. Наши мысли сольются воедино. Ты даже не заметишь ».

Этого я и боялась. Я сцепила зубы. «УХОДИ!»

Когда смех наконец затих, я разжала пальцы и потерла красные отметины в форме полумесяца на ладонях.

– Тамарин! – прорычал император. – Если соврешь мне, я прикажу привести сюда твоих отца и брата и повешу их!

Злость, вспыхнувшая в моей груди, так крепко сжала ее, что я едва могла сделать вдох. Мне хотелось ответить, что я убью его прежде, чем это произойдет; что я отдамся своей внутренней тьме и раскрошу его кости одну за другой, прежде чем он хоть пальцем коснется моей семьи.

Но я смолчала. Злость ушла так же быстро, как появилась. Я поклонилась до пола.

– Простите, ваше величество, но я не знаю. Я буду молиться, чтобы лорд-чародей и леди Сарнай нашлись.

Я замолчала, ожидая, когда пройдет покалывание раскаяния в моей груди. Я сожалела, что пошла обыскивать комнату леди Сарнай, сожалела, что подсказала императору, где ее искать.

Я снова поклонилась, и наконец Ханюцзинь махнул рукой, давая понять, что я свободна.

– Благодарю, ваше величество, – мой голос снова стал ледяным и полным лжи. – Да будете вы здравствовать десять тысяч лет.

Я в испуге проснулась от звона колоколов. До рассвета оставалось еще пара часов, небо было по-прежнему темным, но мне хватило света, чтобы рассмотреть серые завитки дыма, поднимавшиеся от догорающих фонариков.

В колокола неустанно били, и их звон проникал через мои окна. Когда я наконец встала, чтобы закрыть их, то заметила какое-то движение снаружи… и услышала звуки ударов хлыста по коже.