Марта Краевская - Иди и жди морозов [litres]

Осмотр ноги и остальных мелких ран занял у нее все время до вечера, но наконец пришел тот момент, когда она смогла попрощаться и выйти.

Она была очень уставшей.

– Я приду завтра узнать, как ты себя чувствуешь, – пообещала она, собирая свои вещи.

Вильо и Костьян кивнули.

– Спасибо тебе, Венда, – мужчина улыбнулся. – За спасение моей жизни, за заботу о нашей маленькой семье… за все.

Она кивнула, совершенно выжатая, чтобы сказать что-то больше. Двинулась к дверям, но перед ней встала Аласа, которая до этого времени громко отказывалась идти спать.

– Венда! – она вытянула руки и обняла ее за платье. – Спасибо, что спасла моего папочку!

Знахарка улыбнулась и наклонилась, чтобы девочке было удобно ее обнять. Маленькие ручки обняли ее за шею, а теплая щечка прижалась к ее щеке. Это было очень приятно. Знахарка тоже обняла девочку.

Потом Аласа отклонилась, и их лица оказались друг против друга.

Венда вздрогнула. У девочки снова были те страшные, черные глаза без белков.

– Ты борешься со своей судьбой, хранительница? – отозвался чужой, взрослый голос. Аласа наклонилась к ее уху и прошептала: – В этот раз ты выиграла. Награда спрятана в тайнике под корытом.

Девочка отклонилась, и из ее носа потекла кровь, а у Венды ужасно разболелась голова.

– Подними голову вверх, – посоветовала она механически, забирая подбородок малышки. – Сейчас перестанет идти. Вот и все, ничего не случилось…

Она была уставшей, но несмотря на это пошла сразу в хлев. Корова приветствовала ее удивленным взглядом, после чего начала истошно мычать, голодная и не подоенная с самого утра. Девушка стала с ней разговаривать, извиняясь и похлопывая по шее. Она кинула в кормушку сена и поставила ведро воды, терпеливо ожидая, пока животное утолит голод и жажду. Корова громко сербала и еще громче глотала, а когда закончила пить, знахарка почти силой вытащила из-под треугольной морды бадью и покорно принесла следующую. Ее мучили угрызения совести.

В последнее время она забросила не только корову, но и огород. Она не собрала осенние травы, не начала заготавливать зимних запасов. Когда горе позволит ей нормально существовать, может оказаться, что она осталась без какого-то ценного ингредиента.

«Время начинать жить», – подумала она, вздыхая.

Она принесла третье ведро, и лишь после него корова напилась. Она принялась за сено, а Венда, похлопав животное еще раз по шее, наклонилась, что-то бормоча себе под нос. Она внимательно разглядывала корыто.

Другие хозяева бросали сено просто на землю, под ноги животному, или выдалбливали кормушку в стволе дерева. Хранитель не был бы собой, если бы не попытался это улучшить. В связи с этим к кормушке он достроил стенки из отдельных досок. Спрятать что-нибудь между ними было невозможно, поэтому Венда сразу же сосредоточилась на дне и была удивлена тем, что так быстро обнаружила тайник, плотно прикрытый куском дерева. Корова не могла его ни вытолкнуть, ни вытащить, но девушка все равно была удивлена, что хранитель доверил свое сокровище стражнику, который в случае открытия тайника съел бы его содержимое.

Красная, оправленная в шкуру и изрядно потертая книга тихо ждала ее.

Она почти с благоговением ее вытащила.

В эту секунду корова дунула ей в лицо, с интересом глядя на девушку, и испортила момент.

Хоть Венде не терпелось сразу же начать читать книгу, она побежала в избу за ведерком, чтобы подоить корову. Она влетела в комнату, прижимая к груди красную книгу. Бардак, который там застала, словно удивил ее. Она совсем забыла, что еще утром хотела стать трупом и никогда не подниматься.

Девушка положила томик хранителя на столик под окном. Быстро набросала валяющуюся на полу одежду в сундук, а кружки и тарелки кинула в балью с холодной водой. Закрыла тайник с драгоценностями, поставила перевернутый Ярелом стол на ножки. А потом застыла на месте, заметив сверток в углу комнаты.

Она принесла в нем из пещеры все вещи Да Верта, которые была в состоянии унести, среди них и зеленая рубашка, и сухой венок, который она сплела на русалию и который так упрямо искал Имир.

– Уже, уже… – бормотала она, словно хотела успокоить предметы, ожидающие хозяина. – У меня уже есть книга. Теперь все будет хорошо.

Она схватила ведерко и побежала в хлев.

Когда, наконец, вернулась, солнце уже давно зашло, но девушка была такой взволнованной, что не могла спать. Она села за столик под окном, подвинула ближе лучину и открыла массивную книгу.

Сначала она думала, что эта книга – дневник хранителя, однако, пролистав несколько первых страниц, поняла, что это, скорее всего, произвольный набор результатов исследований, услышанной информации, странностей и идей для последующего изучения, записанных, пока они не вылетели из головы. Между страницами были вклеены клочки добытых где-то рукописей, некоторые из них были написаны другим почерком и хранили следы горения и прочих мелких повреждений. Кое-где запись занимала всего несколько строк в верхней части страницы, остальное место оставалось для дополнительной информации. Другие страницы были исписаны полностью, а по мере того, как писавшему не хватало места, буквы теснее жались друг к другу, превращая текст в нечитаемый. Несколько страниц в верхнем углу были залиты чем-то похожим на отвар из цветков липы и пахнущим, как он.

По всему судя, книга была у хранителя очень давно. По какой-то причине она должна была оставаться тайной для всех, кроме него. Сейчас Венда могла, наконец, узнать причину этого, но, перевернув несколько страниц ужасной писанины, она не узнала ничего такого, чего еще не знала. Записи касались в основном знахарства, и девушка увидела, что они начинались еще с того времени, когда хранитель не был таким опытным и гениальным, каким она его помнила. Они касались обычных даже для нее вещей.

Несколько следующих дней она прогрызалась через эти записи, с каждой страницей все больее зачарованная и восхищенная. Судя по всему, хранитель начал интересоваться знахарством довольно поздно, имея уже знания о магии, исцелении и борьбе с чудовищами. С другой стороны, из дневника нельзя было узнать о жизни, которую он вел. Иногда появлялись какие-то имена в качестве источника информации, или в углу страницы он записывал, кому и сколько должен.

Часто она выхватывала странные, иноязычные термины, из чего можно было предположить, что долгое время магия была главной темой его исследований. Это казалось ей довольно странным, поскольку она никогда не ловила его за произношением каких-либо заклинаний. То есть он либо потерял свою силу, либо принял решение никогда ее больше не использовать. Почему, оставалось загадкой.