Анатолий Герасименко - Огонь сильнее мрака [СИ]

— Возьми, — сказал он, — и подумай о чём-то в прошлом. Стандартная процедура настройки.

Джон взял колоду, раскрыл веером. Это были, конечно, не игральные карты. На каждой виднелся сложный рисунок: мужские и женские фигуры в причудливых костюмах, знаки, символы, мешанина цветных узоров и пятен. Что-то в этих узорах мнилось знакомое, уже виденное однажды, и Джон вспомнил: пустыня, рассвет, мёртвый бог и последовавшие за смертью Хонны видения. Те структуры и плоскости были намного сложнее и прекраснее своих нарисованных двойников, но сходство всё равно оставалось. Вспомнилось и то, что случилось раньше: золотой медальон с яростным ликом Великого Моллюска, Иматега, попавшийся в ловушку па-лотрашти, лаборатория в подвале дома на пустыре…

Морли прочистил горло и осторожно забрал у него карты.

— Теперь увидим, что было у тебя в прошлом, — сказал он, положил колоду в лоток наверху прибора и повернул блестящую рукоять. Аппарат загудел, ожил. Рычаги, похожие на паучьи лапы, с треском пролистали карту за картой, словно и впрямь пересчитывали пачку денег. Вся колода переместилась в нижний лоток, и только три картонных прямоугольника остались лежать сверху. Джон взял их, перевернул, всмотрелся.

— Безысходность, Светоч и Ночь, — прокомментировал Морли. — Ты вспомнил о чем-то не слишком приятном. Но важном. Верно?

Джон не ответил. Первая карта изображала человека, подвешенного за ногу. Лица не было видно, ноги — привязанная и свободная — скрещивались, образуя подобие четвёрки. Свесившиеся вниз полы одежды закрывали лицо, но Джон мог поклясться, что разглядел черты Иматеги. Со второй карты глядело круглое жёлтое солнце в обрамлении змеящихся лучей. У солнца были глаза и рот, и оно обнажало зубы в странной, невесёлой улыбке, а внизу карты маленькие, словно обугленные до черноты человечки простирали к светилу руки. На третьей картинке была нарисована тёмная ночная пустыня, и у самого горизонта, меж двух холмов — алый полукруг восхода.

— Могу объяснить значения карт, — подал голос бармен.

— Не стоит, — хрипло сказал Джон. — И так всё ясно… Говоришь, работает на кристаллах?

Морли засуетился, огладил аппарат с боков, нажал со щелчком кнопку и вынул из открывшегося паза бледный, почти полностью разряженный кристалл. Джон вытёр зачем-то ладонь о штаны и осторожно, словно уголь из камина, взял кристалл двумя пальцами. Тот был ещё тёплым, нагретым от работы, с хрупкими острыми гранями. На поверхности виднелась еле заметная радужная плёнка. Джон повернул его так и этак, разглядывая, следя, как тускнеет и угасает последний отсвет в полупрозрачном веществе. Не хотелось больше думать о Разрыве, об узорах и голосах и о том, как вся Вселенная уместилась внутри него за один бесконечный миг. Он хотел только, чтобы кристалл вновь разгорелся фиолетовым светом. Наполнился энергией. Стал сильным и мог отдать свою силу другим. Чтобы ожил сам и оживил этот нелепый, переделанный из счётной машинки Предвестник. Джон крепко стиснул зубы, на секунду закрыл глаза, а когда открыл, то увидел, как в глубине кристалла наливается лиловое пламя.

Морли со стуком грохнулся на колени. Взгляд его был прикован к свечению в руке Джона. С минуту они молча смотрели, как оно разгорается, всё ярче и ярче, пока в глазах у Репейника не заплясали слепящие пятна. Тогда Джон задвинул кристалл обратно в паз аппарата и закрыл крышку.

— Ты говорил, есть инструкция, — сказал он Морли. Бармен тяжело поднялся на ноги, пошарил, дёргаясь всем телом, по карманам, извлёк пухлую книжку и отдал Джону.

— Всё время с собой таскаю, — пробасил он. — Перечитываю. Там много всякого… Полезного.

Джон завернул книжку вместе с Предвестником в тряпку, из которой тот был извлечён, и сунул свёрток подмышку.

— Я одолжу ненадолго, — сказал он, слезая со стула, — Через пару дней верну. Сколько с меня за пиво?

— Полфорина, — севшим голосом сказал бармен. Джон пошарил в кармане, бросил на стол медную монету.

— Бывай, — сказал он, развернулся и пошёл к выходу. У двери его настиг возглас Морли:

— Владыка!

"Тьфу ты", — подумал Джон и, не оборачиваясь, остановился в ожидании продолжения.

— Что… Что ты намерен делать? — спросил Морли.

— С этой коробкой? Она нужна моему клиенту. Я же сказал, через пару дней верну, крайний срок — во вторник.

— Не с коробкой. Со всеми нами.

Джон помедлил, взявшись за ручку двери.

— Я пока не решил, — сказал он и вышел.

Джил встретила его, пылая сиреневой аурой, и с порога принялась выговаривать за то, что оставил наедине с О'Беннетом, а сам убежал неизвестно куда. Нюхательной соли она так и не нашла, поэтому просто хлопала бесчувственного гэлтаха по щекам, пока тот не начал протестующе мычать и заслоняться руками, а потом перетащила на кровать в спальне. Там он и валялся по сию пору, бледный, неподвижный, с идиотской блаженной улыбкой на устах. Что же касается Джона, то он, как случается во всеми, кто сидит в баре, слегка потерял счёт времени, и весьма удивился, когда обнаружил, что, с тех пор как он ушёл, истекло больше полутора часов. Как бы то ни было, увидев свёрток с прибором, Джил сменила гнев на милость и согласилась выслушать историю, которую Репейник узнал от Морли.

Она слушала, стоя у кухонного окна, глядя на улицу, теребила отросшую косу. Джон освободил артефакт от тряпочных складок, поставил на стол, смахнув вчерашние обеденные крошки. Рядом выложил мешочек с картами. Джил рассеянно взяла колоду, принялась разглядывать картинки. Надолго задержалась на той, где был изображён повешенный человек, точь-в-точь похожий на Иматегу. Джон говорил, пока не пересохло горло, затем налил себе чая из закопчённого чайника и, прополоскав рот, глотнул стоялую, горькую заварку.

— Морли, значит, — сказала русалка. — Обалдеть. Сколько же раз мы в "Пойле" с ним втроём до петухов сидели. А он, оказывается, маг. И предсказатель.

— Я бы в жизни не догадался, — сказал Джон. — Повезло, что в голову О'Беннету залез и услышал голос.

Джил снова склонилась над картами.

— А ты, стало быть, зарядил кристалл? — спросила она глухо. — Вот так в руке подержал — и готово?

— Зарядил, — кивнул Джон. — Хочешь, могу ещё попробовать.

— Не, не надо, — мотнула головой русалка. — Верю. А что, этот Предвестник мне тоже сможет прошлое показать?

— Почему нет? — хмыкнул Джон. — И прошлое сможет, и будущее. Тем более, ты и так карты уже с четверть часа вертишь в руках. Осталось вспомнить что-нибудь этакое, чтобы настроиться. Если я правильно понял Фрэна. Который Морли.

Джил закусила губу, прищурилась, перетасовала карты.

— Готово, — объявила она. — Куда здесь заряжать-то?

Джон указал на лоток, подождал, пока Джил уложит колоду, и повернул рукоять. Аппарат загудел, ожили паучьи лапы рычагов, карты застрекотали, проваливаясь в приёмный отсек. Наверху, как и в прошлый раз, остались лежать только три. Джил выложила их на стол рядом с прибором и по очереди перевернула лицом вверх. Воцарилась тишина.