Анатолий Герасименко - Огонь сильнее мрака [СИ]

— Причешись, — сказал он. — Дубинку возьми. И наручники.

Джил помотала головой:

— Наручники — да. А палка только драться мешает. Я так. Привыкла. А ты?

— Чего — я?

— Револьвер возьмешь?

Джон скрипнул зубами.

— Обойдусь, — проворчал он. — В кого там стрелять… Нам живым паренька доставить надо.

— Ну, смотри, — сказала Джил. — А то всегда с пушкой ходишь.

— Сказал — не буду, — огрызнулся Джон. — Всё, сейчас поедем. Сполоснусь только и поем. Яичница, говоришь?

— Яишня, ага, — Джил ожесточенно чесала щеткой волосы. — На столе.

— Спасибо, — Джон отправился в ванную. Кое-как помывшись — не ванну же принимать, время торопит — он вытерся, обмотался полотенцем и встал перед зеркалом. Изогнувшись, придирчиво рассмотрел бок. Бок был обычный. Джон на пробу сделал глубокий вдох. Заболело, но не так чтобы очень. Осторожно надавил — получилось терпимо. Он надавил сильней и задавленно охнул от боли. Да, похоже, все-таки ребро треснуло. А то и не одно. Дела, подумал он с досадой. Правду говорят: зло в одиночку не ходит. И рёбра сломал, и пушку утопил, и тысячу форинов где-то добыть надо… Да что же это такое, внезапно разозлился он. Объявляется, понимаешь, какой-то хрен, сам прячется, рожу показать боится, угрожает, денег требует. Ну да ничего. Изловчусь как-нибудь и прибью гада… Джон обнаружил, что скрипит зубами, и в ярости двинул кулаком в стену. Попал косточкой, крякнул, зажал руку подмышкой, задел ребра, скорчился и в изнеможении опустился на край ванны. Н-да, добрый человек сыщик, вам в таком состоянии только вымогателей и ловить. Вам бы самому не рассыпаться. Ну-ка, Джон, вставай, иди поешь, а после оденься поприличней и двигай на вокзал.

— Слышь, — Джил бесшумно возникла на пороге, — ты чего тут?

Джон заставил себя распрямиться. Полотенце обнаружило стремление уползти.

— Нормально всё, — сказал он и вымученно улыбнулся. — Рёбра вот задело.

— Дай гляну.

— Чего там гля… А!!! Легче!!!

— Прости. Не буду. Дрался все-таки?

— По дороге расскажу, — буркнул Джон, затягивая полотенце. Джил посторонилась: он прошел на кухню, сел и, скособочившись, принялся за яичницу. Выпить мне надо, подумал он мрачно. Куплю на вокзале бутылку, сяду в поезд и напьюсь.

— Слышь, — Джил задышала над плечом, — а чего мы в Гларридж едем? У нас же причал для дирижаблей есть. В Дуббинге.

Джон прожевал полоску бекона. «Пережарила опять, — подумал он, — хрустит. Эх…»

— Нам надо на Айрен. Туда из Дуббинга ни один рейс не идёт.

— Айрен? Это остров, что ли?

Джон сконструировал на вилке комплект из яйца и бекона и отправил все это в рот.

— Остров, остров, — буркнул он. — Надо тебе учебник купить. По географии.

Джил резко выпрямилась.

— Опять чего-то не знаю?

Джон вздохнул, жуя. Джил вышла и принялась шумно натягивать сапоги. Репейник подчистил сковородку, бросил в раковину и залил водой. На сытый желудок действительность уже не казалась такой мрачной — вроде бы, стали меньше болеть рёбра, да и сил прибавилось. Осторожно потягиваясь, он вышел в коридор. Джил стояла, привалившись к стене, и старательно глядела в сторону. В гостиной Джон оделся в чистое, вместо испачканного плаща натянул куртку. Вернулся в прихожую. Джил скользнула по нему совершенно безразличным взглядом.

— Готова? — спросил он, бренча ключами.

— Угу.

— Пойдём.

Они спустились, взяли кэб и доехали до вокзала — в молчании. Джил все время смотрела в окно, Джон рассеянно думал, что стоило где-нибудь раздобыть оружие взамен утраченного… но где? Просить у Донахью глупо, Индюк обязательно заинтересуется, куда делся прежний револьвер, казённый, выданный под расписку шесть лет назад. Купить новый — так денег нет сейчас. И, похоже, не предвидится в ближайшее время, жопа проклятая, чтоб меня боги к себе забрали. Ладно, в конце концов, не каторжанина беглого едем брать, а хлюпика-ученого да нежную блондиночку. К тому же, со мной Джил — она страшней любого револьвера, дубинка ей, видишь ли, драться мешает, так привыкла… Хорошо хоть наручники взяла. Кстати, может статься, наручники-то и не понадобятся. Найвела Джил заколдует, а Ширли, пожалуй, сама пойдет.

— Приехали, — нарушила молчание Джил. — Вокзал.

На улице уже совсем стемнело. Вокзал пах дымом и креозотом, свистели маневровые паровозы, низко ревели, прощаясь с городом, поезда дальнего следования. Блестели в свете фонарей котлы, паучьими лапами ходили дышла, валил пар — такой густой, что казалось, можно набирать в ладони. Джил шла по перрону, крепко обхватив плечи руками, ежилась от гудков. В кассе Джон спросил два билета до Гларриджа. Оказалось, что поезд идет полупустой, так что мест полно. Какой желаю класс? А давайте первый, чтоб без соседей. Гулять так гулять, пока Донахью платит. Локомотив уже стоял под парами, нетерпеливо дымя короткой закопчённой трубой. Запрыгнули в дверь, отдали билеты толстому кондуктору и получили обратно — с оторванными корешками. Джил тут же ушла в купе, а Джон поинтересовался у кондуктора насчет вагона-ресторана. Повезло: оказалось, соседний, два шага пройти. А бар имеется? А как же! Спустя десять минут Джон, победно сжимая горлышко купленной бутылки, открыл дверь в купе. В этот момент пол мягко дрогнул, и станционные фонари за окном поплыли в сторону.

— Поехали, — тревожно сказала Джил. Она забралась с ногами на бархатную койку и, навалившись на столик локтями, смотрела в заоконную тьму. Джон сел рядом, отвернул крышку, поболтал бутылку.

— Поехали, — согласился он и приник к горлышку. Джил покосилась.

— А зажевать? Ничего не взял?

Джон выдохнул и покачал головой.

— У них орешки только, — объявил он и снова приложился. — К-хха… Орешки с крепким — не люблю.

Джил пригляделась к этикетке.

— Будешь? — предложил Репейник, протягивая бренди. Джил взяла, осторожно пригубила. Наморщила нос.

— Пива бы, — сказала она. Джон вздохнул, поднялся и вышел. Пока он шел через пустой вагон, тепло из желудка растеклось по всему телу. Стало лучше, намного лучше. В баре он взял две пузатых глиняных бутылочки красного эля и, покачиваясь согласно с движением поезда, вернулся в купе.

— О! — сказала Джил, увидев пиво.

— Ага, — сказал Джон. Русалка взяла бутылочку, повертела. Нахмурилась. Пробка была хитрая, с проволочной защелкой.

— Тут надо вот так, — начал было Джон, потянувшись, но Джил уже обхватила горлышко и сделала энергичное движение рукой, будто сворачивала шею петуху. Раздался треск.

— Сломала, — без сожаления произнесла Джил и отхлебнула эля. — М-м, совсем другое дело.

То, что осталось от пробки, она бросила на стол. Джон посмотрел на скрученную, лопнувшую проволоку и сделал глоток бренди. Револьвер не нужен, подумал он.