Юлия Ляпина - Драконий подарок [СИ litres]

– Бездонный провал!

Хором выдохнули Жан и Ролен и тут же посмотрели на меня:

– Как ваше самочувствие, леди? – спросил дракон.

– Все хорошо, но спать хочется, – честно ответила я и зевнула. – Простите, господа, но я, кажется, усну прямо здесь.

Глаза мои закрылись, и я счастливо уплыла в туман.

Леди Лионелль довольно улыбнулась и кивнула внуку: уноси! А потом повернулась к виконту:

– Вам знакомо это место?

– Да, леди, мы сами нанесли этот провал на карту, проводник не разрешил нам приближаться, говоря, что края ненадежны и там часто пропадают люди и животные. Если я правильно понял, это срабатывала ловушка?

– Очень может быть, – кивнула драконица. – Доброго вам пути.

Обменявшись любезностями с драконьей бабушкой, я поспешил собрать сумки: провал довольно большой, и поиски «замка» займут время.

Ролленквист пришел уже собранный и открыл телепорт на знакомую площадку – в лицо ударил стылый ветер, особенно неприятный после уютных комнат поместья старой драконицы, а у черной глянцевой стены, словно не двигался все это время с места, сидел старик-проводник.

Мои страхи не оправдались, и на сердце стало веселее: кинжал тихонько светился и словно пел нежным женским голосом отдельные протяжные ноты.

Едва мы шагнули из телепорта на площадку среди черных скал, как сквозь отдельные звуки стала пробиваться мелодия. Приветственно кивнув проводнику, мы поспешили к провалу, и с каждым шагом мелодия становилась более отчетливой и громкой, а из черного пятна, заметного даже среди черных скал, заструилась легкая дымка.

Приближались мы осторожно – обвязавшись веревкой из оставленных в горах запасов, накинули петлю на торчащий, словно палец, обломок, вросший в породу, и после каждого шага замирали, ощупывая путь мечами. Минут через двадцать мелодия возвысилась до крика, а из провала полетели легкие огоньки и стали оседать на одежду. Сначала мы шарахнулись. Но они просто сияли, чуть потрескивая, не дымя и не грея, и их становилось все больше.

Потом в глубине раздался скрежет, огоньки полетели гуще, и из провала выдвинулась лестница – самая обыкновенная, каменная, потертая и кое-где усыпанная щебнем. Мелодия успокоилась, и, переглянувшись, мы шагнули вперед, готовясь отпрыгнуть, если это иллюзия, но камень под ногами не шелохнулся. Шаг за шагом мы опускались в глухую тень, слабо мерцавшие огоньки разгорелись ярче, подсвечивая путь.

Остановились мы у огромных двустворчатых ворот, на которых красовались искусно выполненные драконьи головы. Едва мы приблизились, как на металлических головах распахнулись веки, и две пары сапфировых глаз уставились на нас:

– Пришли, – прохрипела одна из голов.

– Пришли, – подтвердила вторая, – и с ключом.

– Странный сильф, – буркнула первая.

– И дракон странный, – согласилась вторая и тут же без перехода спросила: – Зачем пожаловали?

– Открыть Пещеру Памяти драконов!

– А зачем? – удивилась первая голова и уставилась на меня так наивно, что захотелось дать ей конфетку.

Я покосился на Жана и честно ответил:

– Чтобы род драконов мог возродиться.

Вторая голова хихикнула и уставилась на Жана:

– А ты зачем пожаловал, облачный?

– Долг крови.

– Серьезно? Эх, таких идейных мы еще не ели!

– Ага – с кого начнем? – облизнулась первая башка и пыхнула дымом из ноздрей.

Мы с Жаном отпрыгнули на пару шагов и только тут увидели, что по темному дереву ворот вьются медные знаки. Прочитав руны, я усмехнулся и сказал Жану:

– Смешавший кровь откроет дверь, лишь брат поймет кто зверю – зверь.

– Что это значит?

– Если мы смешаем кровь на этом кинжале, они нас пропустят.

– Побратимы?

Я кивнул, и мы, соединив руки, надрезали поющим кинжалом ладони, мелодия оборвалась на высокой ноте, а я, шагнув ближе к дверям, поклонился и сказал:

– Медные братья, просим пропустить нас в обитель памяти, именем вашего создателя и его побратима.

Головы, усмехаясь и корча рожи, стукнулись надутыми щеками. Раздался звон меди, и двери медленно, со скрипом начали открываться.

Побратимы, так вот в чем был секрет!

За раскрывшимися дверями оказался большой каменный зал, больше всего напоминавший прихожую. Большие давно остывшие камины и вспыхивающие при каждом нашем шаге факелы вели нас дальше. Следом была гостиная: камин, диваны и кресла, столики и шкафчики с серебром и винными кувшинами. Из гостиной выходили две двери, и мы с Роленом разошлись. За «моей» дверью оказалась столовая, потом кухня и еще какие-то хозяйственные помещения. Мельком осмотрев их, я вернулся в гостиную и отправился следом за драконом.

С первых же шагов стало ясно, что Ролленквист нашел то, что искал: от двери тянулись бесконечные полки с кристаллами, и под каждым лежал свиток, исписанный драконьими рунами. Полки сверкали новизной, словно старательный плотник только вчера отполировал их. Пыль лежала только на полу пушистыми бурыми волнами, и следы в ней уводили дальше. Я пошел, поглядывая на полки и прислушиваясь: где-то впереди капала вода, а потом кинжал в моей руке снова потихонечку запел, и что-то впереди откликнулось, позвало, я побежал, стремясь увидеть это нечто, прикоснуться к нему, стать его частью.

Я медленно шагнул за двери и понял, что хранилище памяти найдено. Теперь нужно было дойти до центра зала – именно там находилось место, где драконы сбрасывали груз прожитых лет. Все было тихо, и я уже добрался до большого камня, на котором свободно мог разместиться дракон, как от дверей раздалось тихое пение, и очень скоро к камню подбежал Жан. Кинжал тянул его за собой, а на призывную мелодию откликался хрустальный дракончик с пустыми ножнами в лапах. Подбежавший виконт опустил кинжал в ножны и застыл. Мелодия поднялась вверх и рухнула, камень засветился, и по всему залу разбежались цепочки огоньков, открывая его небывалые размеры.

Хрустальный дракончик вздрогнул, встрепенулся, а потом вдруг спрыгнул с камня и изящно поклонился, отставив хвост:

– Благодарю вас, облачные братья! Вы отворили двери, и я вновь могу приступить к своим обязанностям. Есть ли желающие сохранить свои знания и освободить память?

– Кто ты? – спросили мы вместе с Жаном.

– Хранитель Пещеры, – вновь поклонился дракончик и, торопливо оглядевшись, вздохнул: – Ай-ай-ай, какой беспорядок, простите, господа, я должен вас оставить: раз нет желающих очистить память, я могу заняться хозяйством.

И он убежал, причитая и качая головой, а мы с Жаном посмотрели друг на друга:

– И это все? – спросил он, – я жив, ты жив, Пещера Памяти найдена и открыта, и?