Юлия Ляпина - Драконий подарок [СИ litres]

К рассвету я задремал и вдруг ощутил слабое колыхание раздутого живота, хотя Марина уже уснула. Бережно положив на тонкую, растянутую кожу ладонь, я ощутил укол странной, болезненной нежности: внутри бьется часть меня, мое продолжение, наследник! Исполнившись гордости, я прижал ладонь сильнее и ощутил еще один толчок, довольно сильный и уверенный! Мой сын! Обняв супругу, хранящую в себе продолжателя рода, я тоже скользнул в сон: скоро утро, еще пара дней на подготовку площадки в горах – и поиски продолжатся; нужно отдохнуть, ведь потом мне предстоят встречи с советом облачных лордов, да и его величество из виду упускать не следует.

Марина даже не заметила, что вместо бабушки согревать ее драконьим дыханием пришел я, мой огонь сильнее и даст ей больше сил и защиты, но меня грыз червячок обиды – хотелось, чтобы она знала, что я забочусь о ней. Впрочем, ее просьба о поцелуе едва не сорвала все плотины, с огромным трудом я коснулся губами ее лба и ушел, оставив с мужем. Наша связь обострилась настолько, что я уловил нотку разочарования и даже легкой тревоги, неужели она боится оставаться с Жаном?

А потом я сидел в своей спальне и пил, надирался до зеленых дракончиков дорогим черным вином, откусывая крошечные кусочки липкой южной сладости и смеясь над собой: влюбиться в жену друга! Что может быть ужаснее для мужчины и дракона?

Утром, к моему величайшему удивлению, мне не потребовалось сломя голову бежать в купальню, и я позволила себе полежать рядом с мужем, перебирая отросшие черные пряди, поглаживая кончиками пальцев кожу за ухом, оглаживая ставшие еще крепче и суше плечи. Но мысли были невеселые: я начинала понимать, что быть равной мне не позволят. Жена – тень правителя, ее удел красота и дети, а для самых сильных духом – интриги и закулисье, то в чем я не сильна. А быть просто женой и матерью, затворницей семейных покоев не смогу: воспитание другое – и как быть?

В животе требовательно толкнулись, и я осторожно встала: война войной, а обед по расписанию! В купальне уже ждала камеристка и, посмотрев на меня, предложила тонкую шелковую косынку – прикрыть вырез. Глянув в зеркало, я покраснела: на шее расцвели алыми цветками с синими серединками следы крепких поцелуев Жана.

К завтраку я вышла тише воды ниже травы – было неловко перед Роленом, а уж уловив насмешливый взгляд драконицы, я и вовсе смутилась чуть не до слез. К счастью, ее отвлек дворецкий, сообщивший о подаче первого блюда.

Аппетит, выгнавший меня из спальни, никуда не делся, и я с восторгом поглощала все, что было подано: и творог с орехами и медом, и кашу с кусочками масла и фруктов. Посмотрев на вычищенную тарелку, леди Лионелль кивнула дворецкому, и на столе появились восхитительные тоненькие отбивные, зажаренные в панировке из яйца и сухарей. Доев тающий во рту кусочек мяса, я подняла глаза на хозяйку дома и поймала ее внимательный взгляд:

– Фрукты? Или чай?

Я прислушалась к себе и решила:

– Чай! С рулетом!

Драконица хмыкнула. И подвинула ближе ко мне рулет из ветчины с начинкой из перепелиного паштета. Ролен улыбнулся и отрезал себе кусочек, который я проводила ревнивым взглядом: съеденное ранее провалилось в живот, словно в пропасть.

Наконец я насытилась и откинулась на спинку удобного кресла с чашкой в руках, запоздало ворохнулась мысль о токсикозе, но еда не спешила обратно, а запахи, проникающие в столовую, вызывали лишь умиротворение.

Леди Лионелль понимающе на меня посмотрела, до сего дня мой завтрак составляли куриный бульончик и сухарики. Тут же я почувствовала небывалый прилив сил: ура! Я снова могу есть! А теперь очень хочу гулять! Томная оцепенелость слетела без следа – я хотела действовать! По надоевшей за эти месяцы аллее я почти бежала, а Ролленквист и леди Лионелль шествовали сзади, смеясь над моей энергичностью и предсказывая, что через полчаса я свалюсь на ближайшую лужайку без сил.

Однако я продолжала их удивлять: вернувшись в дом, вспомнила несколько движений из ежедневного комплекса упражнений и делала их до тех пор, пока не взмокла. Облившись водой в купальне, я словно на крыльях полетела к Жану. Муж уже встал и тщательно шнуровал короткий кожаный нагрудник:

– Доброе утро, дорогая! – он ласково поцеловал меня в щеку и продолжил шнуровку.

– Ты в фехтовальный зал?

– Да, Ролленквист пригласил размяться перед обедом.

– Отлично! Значит, мы с леди Лионелль можем посмотреть?

Жан удивился, но, кажется, не возражал, и я, напевая, поскакала по лестнице в фехтовальный зал: живот почти не мешал, лишь упруго подпрыгивал и колыхался, а малышка прыгала вместе со мной.

В зале остро пахло мелом, кожей и оружейной смазкой. Голые каменные стены без окон, тщательно выбеленные на высоту человеческого роста; подвесные крючья для факелов, и каменный же пол, присыпанный соломой; довершала скудную обстановку пара скамей. Большие щиты, увешанные оружием, располагались на торцовых стенах и блестели богатой отделкой ножен, а в углах им подмигивали деревянные манекены, украшенные доспехами.

Мужчины пришли в зал уже в нагрудниках, свободных бриджах и рубашках. Маски надевать не стали и вместо виденных мною в фильмах тоненьких шпаг взяли тяжелые сабли. Мы с драконицей сели в специально принесенные кресла у короткой торцовой стены зала и приготовились наблюдать: сначала Жан немного размялся, а Ролен сделал несколько взмахов, приноравливаясь к оружию.

Спокойное приветствие противника, и… резкие взмахи, прыжки и развороты, мужчины гоняли друг друга по всему огромному залу, резко сменяя защиту на атаку, нанося неожиданные удары и изредка высекая искры из стен. У меня очень быстро пропало любопытство – стало просто страшно, и леди Лионелль хлопнула в ладоши:

– Довольно, мальчики! Пар выпустили, пора обедать! – и, величественно поднявшись, драконица направилась к двери, а я совершенно несчастно потащилась следом. Мне было понятно, что Жан и Ролен не просто выпускали пар, они еще и доказывали друг другу свое превосходство в моих глазах.

Обед только подтвердил мои худшие опасения: оба кавалера ухаживали за мной, буквально заваливая мою тарелку деликатесами, подливая морс и реагируя на каждый мой взгляд или вздох. Леди Лионелль сначала пыталась смотреть на это с юмором, но увидев, что я устаю от такой заботы, нахмурилась:

– Мальчики, дайте же Марине вздохнуть! Она не успевает и куска проглотить от вашего внимания!

Дракон смутился и принялся ухаживать за бабушкой, а Жан, довольный результатом, тут же уткнулся в свою тарелку. Впрочем, я не стала обижаться, а побыстрее уткнулась в свою: желудок просто вопил, требуя еды. Несмотря на возвращение аппетита, я продолжала худеть, рос только живот.