Анна Романова - Внеземное притяжение [publisher: SelfPub]

– Я не чувствую боли, – произношу озадаченно, ощупывая ногу – раны нет. – Эй, ты зачем это сделала?

– Я… я, да не знаю! Оно как-то само, я прикоснулась, вновь возникло странное голубое сияние, раз-два и всё, – растерянно отвечает Луна, а меня почти охватывает паника.

Дергаюсь вперед, подхватываю кристалл, висящий на черной нити, силой мысли призываю множество светлячков и, как только становится чуть светлее, внимательно всматриваюсь в цвет минерала, благо он не изменился. Растираю лоб ладонью и облегченно выдыхаю:

– Фух, все нормально. Не делай так больше, ты могла навредить себе. Видимо, из-за нарушения хода времени, твоя магия не так сильно отражается на самочувствии. Тебе просто повезло, ведь ты этого не знала!

– В любом случае, ты истекал кровью, я должна была помочь. Не ругай меня за это, я бы все равно не поступила иначе, – голос мягкий, но уверенный, не терпящий пререканий или возмущений.

Выпускаю горный хрусталь, а затем медленно окидываю собеседницу взглядом. При новом освещении соблазнительные формы Луны стали ещё более притягательными. У меня больше ничего не болит, поэтому даже сама богиня не смогла бы сдержать ехидную ухмылку, которая растягивается на моих губах.

– Ну как, тебе не холодно?

– Ой, засранец, – Луна недовольно качает головой из стороны в сторону, а после хватает меня за руку и дергает вперед, подставляя подножку.

Я лечу прямо в пруд, да только, успеваю схватить хрупкое девичье запястье, утягивая чужеземку следом.

К слову, вода здесь и, правда, холодная. Да только меня это не отрезвляет, а лишь взбадривает.

Мы начинаем дурачиться, как два глупых ребенка: брызгаемся, смеемся, ловим друг дружку и погружаем под воду. Останавливаясь лишь тогда, когда Луна хватает меня за плечи и прижимается к торсу, чтобы согреться. Я с радостью обнимаю её за талию, наслаждаясь моментом безмятежности. Наши взгляды встречаются, дыхание переплетается, падая на мокрую кожу, и мы улыбаемся. Однако, я, почти сразу, теряюсь в бездонных, зеленых глазах. Сердце ускоряет ход, но виной этому не игра, а её близость. Жар чужого тела обжигает, и мои пальцы нерешительно начинают скользить по её спине, чувствую, как кожа под ними покрывается мурашками, но от холода или прикосновений – я не знаю.

Не могу больше сдерживаться, точнее, не хочу. Если это наш последний шанс быть вместе, то я должен им воспользоваться!

Достаю руку из воды, опускаю ладонь на тонкую шею и решительно притягиваю девушку к себе ближе, позволяя нашим губам соприкоснуться в чувственном, пока еще, несмелом поцелуе. Луна медлит всего одно мгновение, а после запускает пальцы в мои мокрые волосы, сперва нерешительно, но, все же, отвечая на страстный порыв, от чего я мгновенно захлебываюсь новыми ощущениями и чувствами. Притягиваю девушку ближе, с каждым движением губ, прикосновением языка наш поцелуй становится смелее и жарче.

Она целует меня сама, без настоек, ритуалов и внушения? Это её воля, её выбор? Неужели все наяву? Не могу поверить в происходящее. И, если вдруг всё это сон, дурман матери, видение, вызванное болью или бред от нехватки кислорода, то пусть он никогда не заканчивается.

Её дыхание обжигает губы, даже находясь в прохладной воде, я больше не чувствую холода. Каждая крупица нуждается в ней, требует новых прикосновений, более чувственных и раскрепощенных. Подхватываю Луну на руки, вынуждая обхватить ногами талию, хочу вынести на берег, но вдруг девушка отстраняется.

Нет, пожалуйста, только не снова.

– Прости, но это ошибка, – слова срывается с её губ, раня меня сильнее ножа.

– Почему? – обескуражено опускаю руки, позволяя ей отпрянуть.

– Этого не должно было произойти, – продолжает настаивать на своем, спешно выходя из воды.

– Да почему? – психую, больше не хочу сдерживать эмоции. Хватит с меня. – Это все из-за Генри? – выхожу следом, останавливаясь у нее за спиной.

Луна молчит, явно обдумывает, что ответить, безжалостно медля, пока моя грудная клетка сдавливается от несправедливости этого проклятого мира!

– Нет, дело не в нём, – отвечает тихо, но не оборачивается.

Нет уж, так дело не пойдет. Я хочу видеть её взгляд и хочу, чтобы она видела мой, пока будет разбивать сердце. Поворачиваю девушку к себе, заглядываю в глаза и требовательно спрашиваю:

– Неужели я настолько хуже него?

– Боги, нет, конечно, нет. Он здесь вообще ни при чем, – чужеземка закрывает лицо руками, прячется, не может сохранять зрительный контакт.

– Тогда что? Почему нет? – убираю её ладони, улавливая взгляд. – Неужели ты не видишь, что я люблю тебя? С нашей первой встречи, с первого взгляда, с первого мгновения, – говорю слишком эмоционально, так как больше не могу подавлять чувства.

– Уильям, чёрт, не говори так. Пожалуйста, хватит, – она снова отворачивается, а я и не знаю, что тут думать.

Серьезно? Неужто ей настолько неприятно все это слышать? Это что, какая-то жестокая игра?

– Прошу тебя, посмотри на меня. Я заслуживаю, хотя бы, внятного объяснения. Что это было, зачем ты меня поцеловала? Зачем дала мне надежду? – больше не трогаю её, не нарушаю границы и не давлю, чувствуя опустошенность. Не такую реакцию я ожидал получить на фразу: «я люблю тебя».

– Прости, – Луна поворачивается, и я вижу в её глазах слезы, что, ещё больше, сбивает с толку. – Мы не можем…

Подхожу на шаг ближе, опуская руки на дрожащие плечи:

– Почему не можем? – я уже сам устал от этого вопроса, но мне нужен ответ. – Я тебе хотя бы нравлюсь?

– Уилл… – Луна поджимает губы, пытаясь сдержать нахлынувшие эмоции. Выжидающе молчу, нежно касаясь девичьей щеки фалангами пальцев.

– Я не хочу, чтобы тебе было больно, когда я…

– Но мне уже больно, – говорю на выдохе, совершенно искренне. Хочу достучаться до неё, мне нужно, чтобы она поняла: – Ничего нельзя изменить, мое сердце – твоё. И, мне кажется, точнее, я чувствую, что так было всегда. Даже до того момента, как мы встретились, оно уже было твоим. Не знаю, как это возможно или, как найти этому хоть какое-то здравое объяснение, но это правда. Понимаешь? Я – твой. Всегда твой. Только твой…

Речь Уильяма такая трогательная, сильная, пробирающая до костей. В ней столько драмы, наполненной болью, чистыми, неподдельными эмоциями и душевными муками. Его признание терзает душу, вынуждая чувствовать угрызения совести за собственную неспособность быть с ним.

Мое сердце отвечает на каждое сказанное им слово болезненным ударом по ребрам. Мне никто прежде так красиво не признавался в любви…

Верю каждому его слову, как минимум потому, что любовь для всех разная. Не знаю, какие чувства парень считает вечными, но он смотрит на меня с такой заботой и преданностью, что это не имеет значения. Даже если это просто симпатия, выставленная юношеским максимализмом до чего-то огромного и непостижимого, мне все равно – я верю ему.