Анна Романова - Внеземное притяжение [publisher: SelfPub]

– А я не желаю понимать, – впервые в её мелодичном голосе проскакивают стальные нотки, а цвет глаз становится ярче.

– Я бы все равно не мог остаться здесь, ты сама знаешь. К чему все эти речи в духе заботливой матери?

– Потому, что ты моя гордость, моя сила и опора, которая растрачивает себя ради смертных. Думаешь, Генри бы жертвовал собой ради тебя, подстраивался бы под твои нужды? Думаешь, он не забрал бы Луну, если бы у него была такая возможность? – мать не дает мне и шанса ответить, хотя особо сказать нечего, её слова близки к правде.

– Она думает о нём, он занимает место в её сердце. Я учуяла их странную связь, которая прерывается только здесь. Сделай девчонку своей, покажи, что ты лучше брата, заполни хрупкое тело и забери душу, пока её не поглотила пустота.

Мы молчим, разглядывая Луну, что безмятежно сидит и наблюдает за искрами, периодически поворачивая к нам голову, обворожительно улыбаясь.

– Я проведу ритуал на рассвете.

– Почему не сейчас?

– Потому что всему свое время, Уильям. Природа дикая и непостижимая, мы её дети, а не наоборот. Я не стану подстраиваться под твою волю, когда ты даже сам плюешь на неё, – Элира заглядывает в глаза, обхватывая пальцами подбородок. – Прислушайся к своему нутру, чего оно жаждет? – её голос врывается в разум, требуя только правды.

– Её, – отвечаю сразу же, без колебаний и раздумий.

– Так возьми же, пока этого не сделал кто-то другой!

Элира смотрит внимательно, подавляя и подчиняя своей воле. Затем поворачивает мою голову в сторону Луны и повторяет ядовитые слова прямо на ухо:

– Возьми то, чего так сильно желаешь, – и её шепот, похожий на змеиное шипение, словно по щелчку пальцев, заполняет собой все мысли.

Сложно противостоять чужому влиянию, когда ты в волшебном мире, когда на руке браслет, подавляющий человечность, и когда твои желания совпадают с внушением.

Ведьма разжимает пальцы и подталкивает меня к девушке. Двигаюсь медленно, борясь с собственным телом. Мысли путаются, вытесняя друг друга. Дергаю головой, пытаясь отогнать животное желание. Делаю ещё несколько шагов, замирая. Луна поднимается на ноги, разворачиваясь ко мне. Она стоит прямо напротив костра, из-за чего легкая ткань одеяния просвечивается, позволяя видеть женские изгибы. Дыхание сбивается, все мои мысли фокусируются на ней, только на ней.

Чужеземка смотрит на меня внимательно, не понимая этой отстранённости, а затем делает шаг навстречу, но я выставляю перед собой руки, произнося сдавленное:

– Нет, стой на месте.

– Эй, ты же обещал, – её голос, вроде как, возмущенный, но больше игривый. Она прикусывает нижнюю губу, глядя на меня пристально, почти похотливо.

«Возьми её, Уильям» – голос матери снова звучит в голове, начиная повторяться по кругу.

Не выдерживая напряжения, хватаю Луну за руку, пока она сама не перешла к соблазнению, и настойчиво веду в сторону, подальше от чужих глаз.

Как только мы скрываемся за стволами массивных деревьев с пышными кронами, отпускаю тонкое запястье и отшагиваю назад, выхватывая из ботинка небольшой нож.

– Уилл, ты чего это? – спрашивает испуганно, застывая на месте.

Но я больше не слушаю её, мне нужно избавиться от внушения, очистить голову, снова забрать контроль, а ничего не отрезвляет лучше боли.

Перехватываю рукоять поудобнее и одним резким движением вонзаю тонкое лезвие в бедро. Обжигающая боль мгновенно охватывает кожу, мясо, отдаваясь в кости. Сдавленно рычу, но не двигаюсь, фокусируясь на ощущениях, позволяя им пронзить каждую клеточку тела, очистить его и освободить от ведьминого дурмана.

– Уильям! – вскрикивает Луна, приближаясь ко мне. Бедняжка растеряна, не знает, что делать. – О боги, что ты натворил, зачем? – её голос дрожит, в нем слышится неподдельная тревога.

А, тем временем, мой разум медленно приходит в порядок, и мысли вновь раскладываются по воображаемым полочкам. Остается лишь одна беда – жуткая боль.

Втягиваю воздух через ноздри и выдергиваю сталь из ноги, тут зажимая рану свободной ладонью.

– Не бойся, так нужно было, – сквозь зубы шиплю я, выпуская нож, который почти бесшумно падает в высокую траву.

– Нам необходима какая-то повязка, сейчас, – и эта дуреха начинает стягивать сарафан.

– Так, стой, – хватаю девичью руку, встречаясь с взглядом, полным не понимая.

– Что такое?

– Забудь о моей ране, у нас есть дело важнее, – выравниваюсь и, немного прихрамывая, двигаюсь вперед к глубокому пруду с кристально чистой, но всегда холодной водой.

– Ты решил искупаться? – удивленно спрашивает спутница.

Замираю у самого края, поворачиваясь к ней. Стискиваю зубы, делаю глубокий вдох, взываю к своей магии, которая здесь усиливается, и взмахиваю рукой, создавая небольшой вихрь. Сильный поток ветра почти «подхватывает» Луну, поднимает вверх и закидывает прямо в освежающую, а точнее, отрезвляющую среду. Её громкий визг, почти сразу, заглушает всплеск воды, из-за которого ледяные капли разлетаются во все стороны, смачивая мою рубаху и падая на лицо.

Однако пульсирующая боль не дает забыться ни на мгновение. Морщусь и зажимаю рану сильнее, чувствую, как кровь проступает сквозь пальцы. Пытаюсь переключить внимание, пристально наблюдая за водной гладью в ожидании моей нимфы. Благо, долго ждать не приходится. Уже через пару мгновений Луна выныривает, вновь поднимая шквал брызг, только уже своими руками, жадно втягивает ртом воздух и пытается удерживаться на плаву. Наблюдаю за тем, как девушка выходит из воды, и улыбаюсь, если это можно так назвать в моем состоянии.

То, как к её телу сейчас прилегает тонкая ткань, даже комментировать не стану, все и так слишком очевидно. И, лишь благодаря открытой ране в ноге, мне удается не таращиться на нее пожирающим взглядом.

– Какого чёрта? – голос шокированный, но бодрый и уверенный, больше не похожий на мурлыканье кошки в брачный период. Это моя Луна. – Ты зачем меня в воду кинул? Нет, подожди, начнем с другого! Ты что, придурок? Зачем ты себе ногу проткнул? А если бы в бедренную артерию попал? Ты же умереть мог! – в её интонации столько заботы. Она сердится, ругается, но я чувствую искреннее переживание, которое приятно греет душу.

– Как себя чувствуешь, получше? – ухмыляюсь, все же опуская взгляд на прилипшую ткань к груди.

– Ой, не будь ребенком. Словно груди никогда не видел, убери руку! – командует, подходит ближе и наклоняется к ноге. Храбрится, но щеки-то румянцем заливаются.

– Такой не видел, – говорю приглушённо, таким способом пытаясь переключиться с ощущений на прекрасную девушку.

– Убирай говорю, – просит тише, и я медленно отнимаю ладонь, крепче сжимая челюсть, отводя взгляд в сторону. Чувствую легкое прикосновение пальцев, еле слышно шикаю, но слишком быстро успокаиваюсь. За её теплом следует покой и умиротворение.