Дж. Уайт - Невозможная библиотека [litres]

– Знаете ли вы, что означает эта… – капитан Клемент запнулся, подбирая нужное слово, – эта выставка?

– Вы думаете, нечто подобное может иметь какой-то смысл? – спросила Кара.

– Ну, вам лучше знать. Это же ваш народ!

Кара покачала головой.

– Уже нет.

– Глядите! – тихо сказал Тафф, указав на фигуру, которая как раз развернулась на ветру в их сторону. В отличие от всех прочих скелетов, этот был одет в чёрное школьное платье с белым воротничком, что придавало ему сходство с пугалом. На месте человеческой головы торчал бараний череп с длинными, загнутыми внутрь рогами. Волосы цвета воронова крыла, вероятно, из конской гривы, скрывали пустые глазницы черепа и ниспадали по спине школьного платья. Рук у пугала не было, однако же к левому рукаву платья была прикручена медной проволокой большая чёрная книга.

– А это ещё что такое? – осведомился капитан Клемент.

Кара вспомнила праздник Теней и вереницу таких же чучел, что украшали собой поле вдовы Миллер. «Вот и я сделалась одной из них, страшилищем, которым пугают детей».

– Я знаю, что стало с жителями деревни, – сказала она. – Они сожгли свои дома дотла, потому что знали, что никогда не вернутся. Они могли бы просто оставить всё как есть, но великий Тимоф Клэн возжелал сделать красивый жест, устроить нечто вроде церемонии. Вероятно, он назвал это Великим Очищением или ещё как-нибудь. Он же знал, что я вернусь. Каким-то образом знал. И животные – часть того, что он хотел мне передать. Понимаете, я люблю животных. И он это знает, потому что… потому что чучело – это я. Это всё устроено ради меня.

– Что вы несёте, барышня? – переспросил капитан Клемент.

– Он хочет, чтобы я знала, что он забрал своё стадо и переправил его в Мир, но он обо мне не забыл. Он будет меня искать. И когда отыщет…

Тафф прильнул к Каре, уткнулся в неё лицом и обнял крепко-крепко.

– Кто? – спросил капитан Клемент. – Кто вас отыщет?

Но Кара больше не могла говорить, и на вопрос ответил Тафф.

– Человек, который носит лицо нашего отца, – сказал он.

В ту ночь Каре приснилось кукурузное поле.

Началось всё как всегда. Папа – её настоящий папа, изгнанный из собственного тела и заточённый в этом царстве бесконечного сна, – стоял в центре голого вспаханного поля и рылся в кармане в поисках мешочка с семенами. Только сейчас папа вместо того, чтобы сразу их посеять, как в предыдущих снах, высыпал чёрные зёрнышки на ладонь и принялся перебирать их. Лицо у него было озадаченное и немного разочарованное. В уголках глаз прибавилось морщинок.

«Он начинает вспоминать, – подумала Кара. – Заклинание Грейс не сможет удерживать его тут бесконечно: рано или поздно он осознает, что всё это не настоящее, и начнёт терять рассудок. А когда это случится, я уже не сумею его вернуть…»

Внезапно папины глаза гневно сузились. Он стиснул семена в своём могучем кулаке. Кара не услышала его крика – звуков в её сне отчего-то не бывало, – но увидела, как натянулись жилы у него на шее, когда он издал беззвучный вопль разочарования. В глазах у него, будто надвигающиеся грозовые облака, клубился туман безумия.

Кара проснулась.

«Время на исходе! – подумала она. – Если не спасти его сейчас, я его потеряю навсегда».

Понимая, что сегодня ночью ей больше не уснуть, Кара достала предмет, лежавший у неё под кроватью, и сунула его в сумку. Она тихонько вышла из каюты, чтобы не разбудить Таффа, и принялась пробираться по палубе спящего корабля. Над головой, словно светлячки, перемигивались звёзды. Поднимая глаза, Кара по-прежнему ожидала увидеть чёрный полог Чащобы, и эти раскиданные по небу звёздочки не только радовали, но и успокаивали.

– Я вырвалась оттуда! – сказала девочка вслух, как будто произнесённые слова обладали достаточным могуществом, чтобы успокоить её истрёпанные нервы. – Я в безопасности!

Хотя, разумеется, на самом деле ничего подобного и близко не было. Риготт её наверняка убьёт, когда снова встретит – если только та тварь, что вселилась в тело папы, не отыщет её первой. Тогда её казнят так, чтобы всем прочим ведьмам было неповадно. А тут ещё и сам Мир! Детям Лона запрещено было его обсуждать, и Кара представления не имела, что её ожидает.

«А вдруг там ещё опаснее, чем в Чащобе?»

Девочка шла стремительно, скользила из тени в тень, чтобы случайно не попасться на глаза матросам. Корабль, который капитан Клемент окрестил «Искателем», был сделан грубо и лишён каких бы то ни было украшений. Двумя палубами ниже Кары десятки людей, работая посменно, по девять часов, загребали воду длинными вёслами. Тафф считал, что заставлять людей так вкалывать – это варварство, и пытался доказать, что он мог бы построить корабль, который ходил бы под парусами. Он даже построил работающую модель, однако никто не собирался принимать всерьёз кораблестроительные идеи семилетнего мальчишки.

Кара быстро огляделась, чтобы убедиться, что никто из ночной вахты не глядит в её сторону, и сбежала по трапу в грузовой трюм.

Рядом на колышке болталась маленькая лампа, но Кара решила, что с неё будет довольно лучей лунного света, пробивающихся сквозь щели в палубе. Скрип и стенания «Искателя», жутковатые звуки, сопровождавшие их во время всего путешествия, тут были ещё слышнее, чем наверху. Пригнувшись, Кара пробиралась мимо всё новых и новых бочонков с провизией, туго-натуго привязанных к деревянным столбам: тут были вода и эль, зерно и солёная говядина, яйца, переложенные соломой, и фиолетовые зёрна, которые в Чащобе заменяли рис. В примитивных деревянных загонах толпился скот. Нервное блеянье и мычание разносились эхом под низким потолком. Эти животные выросли на суше, и корабельная качка тревожила их.

– Я вас понимаю, – сказала им Кара: она и сама была не в восторге от морского путешествия. – Но вы не бойтесь. Мы уже скоро будем на суше.

Животные теснились к стенкам загонов, приветствуя её. Кара сунула руку между досок, и бело-серая коза ткнулась носом ей в ладонь. Девочка улыбнулась. Хоть она больше и не ведьма, умения обращаться с животными она не утратила. А после того подарочка, что оставил ей Тимоф Клэн на ветвях фенрута, Кара особенно нуждалась в их тепле – в том, чтобы почувствовать, что они живые. Девочка пощекотала пёрышки общительной наседке, а потом подошла к большим загонам в глубине трюма, где держали лошадей. Тенепляска сердито заржала: ей не понравилось, что Кара сперва стала возиться со всякой мелюзгой. Гнедо-бурая кобыла перегнулась через высокую дверцу и ткнулась головой в плечо Кары.

– Ну, как ты тут? – спросила девочка и сунула в рот Тенепляске яблочко. – Только тсс! Не проболтайся капитану Клементу, что я человеческую пищу на лошадь перевожу. А то он так рассердится!