Гийом Прево - Семь монет антиквара

Поиски «Бакалейной лавки Фолкнера» мало напоминали оздоровительную прогулку. Вопреки предположениям тети Люси, ее прогрессивный племянник действительно обзавелся телефоном, но прилагающимся к нему справочником — нет: никто не совершенен. Впрочем, он вызвался отправить одну из своих дочерей на почту, и та вернулась три часа спустя — три часа, чтобы сходить на почту! — с драгоценным адресом: итак, магазин располагался на пересечении улицы Ирвинг-парк и бульвара Цицерона. Пока они дожидались адреса, тетя Люси успела рассказать Сэму и Лили всю историю их квартала — про то, как в Чикаго, спасаясь от расизма, из южных штатов прибыли тысячи чернокожих семей, как все они вынуждены были набиться словно сельдь в бочки в эти несчастные хижины, а потом вдобавок грянул такой экономический кризис, какого еще свет не видывал. Рассказывая, тетя Люси рылась в корзинах с одеждой, чтобы подобрать ребятам подходящие наряды. Для Лили нашлось голубое платье, украшенное кружевом, немного коротковатое, но почти новое, а для Сэмюела — совсем чуть-чуть поношенные спортивные брюки, желтая рубашка и оранжевый жилет — да здравствует гармония цвета: встреть он себя самого в таком виде на улицах Сент-Мэри, наверное, закидал бы камнями!

Тетя Люси выдала им еще и сандалии, а также, в качестве бонуса, маленькую плюшевую зебру, которая раньше принадлежала одному из ее приемных детей.

— Будете меня вспоминать, — сказала она, протягивая зебру Лили. — Его зовут Зеб, он много кого утешил за свою жизнь!

Лили поблагодарила Люси и прижала зебру к груди. Вид у девочки был не очень, за эти полдня она вся как будто съежилась. От пирога с патокой лицо ее, правда, слегка порозовело, но очень скоро она опять загрустила и притихла. Когда они уходили, тетя Люси еще раз попыталась убедить Лили остаться у нее хоть на денек, но девочка резко поднялась и сделала вид, будто чувствует себя гораздо лучше. Сэмюел был растерян. Он беспокоился за сестру и всё поглядывал на нее: не нравилось ему, как она выглядит… С другой стороны, ему не терпелось поскорее добраться до «Бакалейной лавки Фолкнера». Всё-таки это их семья… В ситуации, в которой они оказались, от кого как не от Фолкнеров ждать помощи и поддержки? А в худшем случае, если прадедушка и прабабушка не захотят иметь с ними дела, всегда можно вернуться к тете Люси…

Ранним вечером, вооружившись адресом и приблизительным планом действий, ребята отправились в путь. По дороге сделали крюк и заглянули на стройку — убедились, что строители продолжают работать на развалинах дома. Потом по широким городским улицам они двинулись в южном направлении. Когда районы бедноты остались позади, Чикаго стал на глазах превращаться в настоящий город, с вывесками, огнями, потоками прохожих и гигантскими зданиями. Были здесь и старинные автомобили с нелепыми угловатыми формами, запасным колесом, прикрепленным сзади, и звонкими клаксонами.

— Вот это машина! — восторженно воскликнул Сэм. — Покрасивее, чем джип дяди Рудольфа, скажи?

— Не говори мне про Рудольфа! — замотала головой Лили. — Страшно представить, в каком состоянии мама! Она, наверное, уже целую банку успокоительного проглотила. И всё-таки, знаешь, — добавила она печально, — мне бы так хотелось, чтобы она была здесь с нами…

И тут они заблудились. Сбитые с толку незнакомым шумом и нагромождением похожих друг на друга зданий, свернули не на ту улицу и потом долго кружили, пока какая-то молодая женщина, стоявшая в очереди за бесплатным супом, не взялась объяснить им дорогу. Пока она объясняла, в какой стороне находится бульвар Цицерона, два маленьких ребенка, стоящие рядом с ней, тянули женщину за рукав и требовали хлеба. Да, тетя Люси не преувеличивала, когда рассказывала о состоянии Америки…

Когда ребята наконец вышли на верную дорогу, оставалось только двигаться всё время прямо до Ирвинг-парка и любоваться тысячей огней, звездным одеялом укрывающих город и его небоскребы. Сэмюел во все глаза смотрел по сторонам, надеясь узнать какую-нибудь церковь или памятник, но «Бакалейную лавку Фолкнера» он видел всего раз в жизни. Дедушка организовал поездку в США на экскурсию, когда Сэмюелу было лет пять-шесть. Так что точность его воспоминаний об этом визите стремилась к нулю…

— Вот! — вдруг шепнула Лили, указывая на дом, стоящий на пересечении трех улиц. — Совсем как на фотографиях из дедушкиного альбома.

В самом деле, над стеклянной витриной углового магазинчика красовалась вывеска с изящной надписью: «Бакалейная лавка Джеймса Адама Фолкнера».

— Джеймс Адам Фолкнер! — с дрожью в голосе прочел Сэм. — Дедушкин отец!

— Что будем делать? Мы же не можем просто ввалиться туда: «Здравствуйте, мы ваши правнуки, не могли бы вы, пожалуйста, отправить нас обратно в будущее?»

Сэмюел задумался. В этой части Ирвинг-парка было довольно спокойно — ничего общего с тем, как будет выглядеть улица много лет спустя («Самый оживленный перекресток во всём Чикаго!» — утверждал дедушка). Два несчастных фонаря едва освещали окрестные дома. Время от времени еще немного света добавляли фары проезжавших мимо машин. Табачная лавка напротив была закрыта, а железная решетка над дверью в бакалею — наполовину опущена. Видимо, внутри еще кто-то был: там раздавались голоса и горели лампы.

— Надо войти, пока они совсем не закрылись, — сказала Лили.

— Помнишь, дедушка рассказывал про вентиляционное окно? — спросил Сэм.

— Нет…

— Он говорил, что в юности, когда возвращался слишком поздно, входил в дом не через дверь, а через вентиляционное окно. Чтобы отец не…

— И что?

— Ну, он говорил, что прутья на окне были плохо закреплены. Если это правда так…

— Ты хочешь вломиться в дом к родному прадеду?!

— Ну а что мы скажем, если войдем через дверь? Он ведь нас сразу выставит. Вентиляционное окно ведет в подвал, там можно будет на время укрыться и подумать, как действовать дальше. Возможно, появится какая-нибудь идея.

Сэмюел лелеял тайную надежду найти в подвале еще один Камень. Вдруг путешествия во времени — это у них семейное? Что касается Лили, то, хотя ей и не очень нравилась затея со взломом, у нее попросту не было сил спорить. Окно так окно…

Они обошли дом и обнаружили вентиляционное окошко у самой земли. Кто-то переходил улицу как раз в тот момент, когда Сэм нагнулся, чтобы подергать железные прутья. Дети вжались в стену и дождались, пока прохожий скроется за поворотом. Чуть поодаль стояли два автомобиля и один фургончик, но все пустые. Сэм снова нагнулся к окошку. Прутья, загораживающие оконное отверстие, немного шатались, но не более того. Тогда он попробовал покрутить центральный прут, и постепенно, миллиметр за миллиметром, тот вывернулся из стены. Сэм аккуратно вынул его и положил на землю рядом с окном, пробрался внутрь и помог сестре залезть за ним следом. В подвале приятно пахло кофе и специями, но было совершенно темно.