Гийом Прево - Семь монет антиквара

— Не двигайся, Лили, — прошептал Сэм.

Он осторожно пошел между бочек и мешков и всё-таки зацепился ногой за ящик с бутылками. Дзын-н-нь! — зазвенел ящик, и мальчик замер. Звон прокатился, должно быть, по всему Чикаго, а то и до Нью-Йорка долетел!

Секунда, другая… Цок-цок… Шаги по тротуару. Кто-то приближается к решетке? Их обнаружили! Цок-цок-цок. Перед окошком шаги замедлились, и в бледном свете Сэм разглядел лакированные туфли с белыми носами. Туфли прошагали мимо. Цок-цок-цок… Уф!

— Сэмми, ты уверен, что…

— Тс-с!

Он на ощупь двинулся дальше — к двери, из-под которой в подвал проникал слабый свет. Сэм положил ладонь на дверную ручку и, затаив дыхание, легонько повернул. Петли были безупречно смазаны маслом. Он мягко потянул дверь на себя, и в подвале стало чуть светлее. Мальчик увидел нижние ступеньки лестницы.

— …полицию? А почему бы сразу не национальную гвардию, раз на то пошло? Фолкнер, спустись на землю! Кто ей платит-то, твоей полиции? Мы!

В голосе слышался сарказм, чуть ли не издевка. Да, момент для семейного визита выдался не самый удачный.

— Помнишь, что случилось с Уилсоном? — произнес второй голос, хриплый, вероятнее всего, из-за сигарет и алкоголя. — Ну, с Уилсоном, торговцем газетами с Милуоки-авеню… Пожар, вот что! Паф! — и от его газет остался только дым! Ты бы видел, как он таскал ведра с водой и кричал что-то про свободу печати! Но ведь за свободу надо платить, правда, Фолкнер?

— Вы от меня ни цента не получите, — немного нервно проговорил третий голос.

Сэмюел без труда его узнал. В голосе были дедушкины интонации и папина теплота, вот только тембр немного другой. У Джеймса Адама Фолкнера проблемы с чикагскими бандитами… Не то ли это самое время, когда весь городдержала в страхе мафия Аль Капоне, которая отнимала деньги у честных торговцев? Сэм видел много фильмов на эту тему — и хорошо представлял себе, о чём речь.

— Фолкнер, Фолкнер! Ты поступаешь неразумно! Мы ведь говорим о страховке! Страховка — это важно! Мир опасен, ты прекрасно знаешь, произойти может всё что угодно!

Дзынь! Что-то упало на пол и разбилось — похоже, бокал.

— Извини, Фолкнер, — проскрипел курильщик. — Какой я неловкий!

Тут раздался звук удара.

— Ой, Фолкнер, извини, оно как-то само!

Сэмюел вздрогнул: сзади подошла Лили.

— Надо их остановить, — прошептала она. — Сообщить в полицию!

— В полицию? — отозвался Сэм. — Не думаю, что полиция захочет вмешиваться.

Он обернулся в поисках какого-нибудь оружия — кирки или палки. Смешно, конечно, но всё-таки…

— Как насчет двадцати долларов в месяц, а, Фолкнер? — продолжал тот с издевкой в голосе. — И магазин будет под защитой. Тебе же еще и о семье надо заботиться… Подумай об их будущем!

— Как вы смеете… Ай!

Еще один удар. Сэмюел подошел к полкам. На одной из коробок стояла надпись «Фейерверки».

— Сегодня тридцатое июня, — произнес он еле слышно. — Четвертого июля в США национальный праздник.

Он осторожно приоткрыл крышку: праздничного вечера дожидались ракеты разного размера и пакеты петард.

— Нужно найти спички! Скорее!

Они принялись рыскать по всему погребу, пока наверху шел неравный бой.

— Вот!

Лили потрясла в воздухе бумажной упаковкой, внутри которой явно гремели разложенные по коробкам спички.

— Спрячься в углу, — велел Сэм. — Сейчас попробуем прогнать этих негодяев.

Он схватил две упаковки петард и полез обратно в вентиляционное окошко. Мимо проезжало сразу несколько машин, но Сэму некогда было об этом заботиться. Даже наоборот, свидетели могут оказаться полезны. Он обежал магазин, зажег первый фитиль и крикнул как можно громче:

— Полиция! Сдавайтесь, вы окружены!

Угрозу эту можно было принять скорее за реплику из мультфильма, чем за полицейскую облаву, но что поделаешь… Сэм отбежал назад как раз в ту секунду, когда петарды начали одна за другой взрываться: бам!бам!бам-бам!

— Немедленно выходите!

Он поджег вторую упаковку петард и бросил их как можно дальше на дорогу. Машины, доехав до этого места, резко остановились и принялись гудеть. Точнее, не просто гудеть — трубить! Би-и-ип! И тут же: бам! бам-бам! би-и-ип! Грандиозный концерт в преддверии Дня независимости!

Сэм бросился обратно в погреб.

— Черт возьми, — скрежетал курильщик. — Что там такое происходит?

— Уходим через черный ход! — приказал тот, с отвратительным голосом. — А ты, Фолкнер, можешь и подождать.

По коридору, в направлении задней двери, прогромыхали торопливые шаги.

— Скорее!

Щелкнул замок, ботинки застучали по мостовой… Сэмюел досчитал до пяти, после чего бросился вверх по лестнице. Дверь, ведущая на задний двор, была приоткрыта: бандиты сбежали. Сэм задвинул засов. С улицы доносились возгласы и ругань. Бандиты ругались с водителями? Раздался выстрел, на этот раз настоящий, а вслед за ним — визг колес: от дома на бешеной скорости отъехала машина. Сэмюел вышел в помещение магазина, Лили — за ним. Торговый зал был перевернут вверх дном, ящики выдвинуты, витрины разбиты, всё засыпано осколками стекла и мукой. Но никакого Джеймса Адама Фолкнера не видно. Что они с ним сделали?

— А-ах…

За прилавком! Ребята поспешили туда. Их прадедушка стоял на коленях, с окровавленным носом, и потирал затылок. Казалось, он на некоторое время потерял сознание, а теперь постепенно приходил в себя.

— Вы… вы кто такие? — он попытался подняться.

Сэмюел подставил ему плечо.

— Мы… Мы проходили мимо магазина, и нам показалось, что тут дерутся или как будто воры забрались. Ну мы и запустили петарды, чтобы напугать бандитов.

— Петарды?!

Джеймс Фолкнер поморщился, ощупывая распухшую верхнюю губу.

— Так вы распугали их петардами? Вот здорово! А как вы сами сюда попали?

— Через дверь, — сказала Лили, для убедительности держась за дверную ручку. — Но лучше, наверное, опустить решетку, так будет надежнее.

— Нет. Моя… моя жена ушла в кино, она скоро вернется.

Оглядевшись, Фолкнер оценил масштаб разрушения:

— Вот негодяи! Всё переломали! Я… я сообщу в мэрию! Да, и в газеты! Надо, чтобы все знали, что творится в этом городе! И в полицию тоже! Не могут ведь они делать вид, что ничего не происходит, правда? Уй!

Он зашатался и вынужден был опуститься на табурет у кассы. Это было, конечно, потрясающее зрелище… Сэм не раз видел прадеда на фотографиях из семейного альбома, интерес к которому проявлял исключительно, чтобы порадовать бабушку. Черно-белое изображение: бакалейщик стоит, немного смущенный, на пороге своего магазина, в фартуке, среднего роста, с усами, чуть завивающимися кверху. Совершенно незнакомый человек, чего уж там. О нём рассказывали какие-то смешные истории, но Сэм их толком не помнил. Что-то там про собаку, которая убежала из окопа во время Первой мировой войны. Или как на свадьбе прадед перепачкал пиджак заварным кремом. И вот пожалуйста — он перед ним, живой и настоящий!