Тэд Уильямс - Восстание теней [Восхождение тени] [Shadowrise ru]

Фейвал Улиан стоял в проёме двери, скрестив на груди руки. Он чрезвычайно быстро вошёл во вкус светской жизни: ни один другой клерик или секретарь в Бродхолле не одевался богаче и ярче.

— Мы уже пробудились от нашего сна красоты [7] Сон красоты — понятие, которым обозначают продолжительный ночной сон, начинающийся до полуночи, а также любые дополнительные периоды сна в течение дня. Считается, что такой сон благотворно сказывается на внешности и здоровье человека. Иногда понятие может использоваться в насмешливом, шутливом тоне. ? — спросил он. — Потому как несколько писем ожидают вашего ответа — как и несколько посылочек, — юноша закатил глаза. — Одна из них адресована “милой танцующей принцессе” — и я подозреваю, что это вы.

— О боги. Дай-ка мне взглянуть, — она забрала у Фейвала обтянутую тканью коробочку. — Что это?

Ивгения хихикнула:

— Вот глупышка! Открой же и посмотри сама!

— Это подарок? Тут сказано, что он от лорда Никомакоса, — повозившись, Бриони открыла коробку и извлекла из неё маленький бархатный мешочек.

— Сын графа — ну, тот блондин, с которым ты так долго танцевала прошлым вечером, — Ивгения прыснула. — Твоё высочество, вроде, выпила не так много, чтобы совсем его позабыть?

— Я и не забыла. Он напомнил мне Кендрика, моего… моего брата. Только он не переставая болтал о своей соколиной охоте. Соколы, соколы, соколы… С чего это вдруг он послал мне… — она вынула из мешочка его содержимое. — Зория сохрани, с чего это вдруг он послал мне золотой браслет?

Вещица была прелестная, хоть и слегка вычурная, того причудливого и пышного стиля, который принцесса редко выбирала по своей воле — стебли вьющейся белой розы, чьи цветки были набраны из полупрозрачных самоцветов.

— О милостивая богиня, тут что, бриллианты? Чего же он хочет от меня?

Бриони пришла в ужас — нет, больше она пить в обществе не станет.

Вместо того, чтобы, как ей и следовало, выискивать среди дворян тех, кто мог бы проявить сочувствие к бедам её семьи и помочь ей убедить короля Энандера, она выставила себя жалкой провинциалкой — на всеобщее посмешище.

— Ты что, в самом деле настолько глупа, а, твоё высочество? — простонала Ивви.

— Да нет же, разумеется, я понимаю, чего он хочет и, наверное, я даже польщена, но… — Бриони с досадой уставилась на браслет. — Я должна отослать его обратно.

Ей показалось, что она отчётливо слышит, как Фейвал презрительно поджимает губы.

— Эти подарки что, все от графа?

— От него и других, — откликнулась подруга.

— Тогда я должна вернуть их все.

— Что, правда? Совсем все? — Ивгения протянула ей что-то большое, завёрнутое в ткань. — И даже этот, от самого принца Энеаса?

Бриони взяла подарок и развернула.

— Здесь книга — "Житие Иолы, королевы Сиана, Толоса и Перикала". Ну конечно — мы с принцем говорили о ней на днях.

— Как романтично, — съязвил Фейвал.

— Так ты её оставишь?

— Это очень обдуманный подарок, Ивви — он знает, что мне это будет интересно. Иола в юности несколько лет скрывалась, когда то, что она должна была унаследовать, оказалось захвачено во время войны Трёх интересов.

— Что означает — ты хочешь оставить её себе, принцесса. А что же браслет? Всё ещё собираешься его вернуть?

— Конечно. Я едва знаю отправителя.

— Итак, ты оставляешь книгу и возвращаешь драгоценный браслет? А потом ещё спрашиваешь, почему одна половина двора считает, что ты положила глаз на принца, а другая — что ты сошла с ума?

В груди у Бриони неприятно кольнуло: в словах Ивви была доля правды — ведь Бриони действительно питала к принцу некоторые чувства, и с его стороны было очень умно преподнести ей нечто подобное, а не просто красивую побрякушку. Энеас понимал, что она непохожа на остальных девушек.

И в таком свете её планы в отношении принца представали ещё более отвратительными.

— А что с остальными? Тут ещё с полдюжины писем и подарков, — Ивгения выудила из кучи резную деревянную шкатулку. — Вот эта хорошенькая!

— Мне ни один из них не нужен, — Бриони покачала головой. — Открой ты.

— Правда? Тогда можно я возьму себе то, что внутри?

— Ивви! Ты просто злодейка! Ну хорошо, мне тоже любопытно узнать — и что там?

— Там… пусто, — произнесла девушка, но голос её звучал странно. — Ой. Я укололась. О защёлку.

Ивгения подняла палец и показала Бриони капельку крови, похожую на сердоликовую бусину. Потом покачнулась и тяжело рухнула на пол.

Строгость линий Большого регулярного парка Бродхолла раздражала Бриони и в лучшие дни, но сегодня он казался ей особенно унылым и гнетущим.

Не из-за размеров — хоть он и занимал много акров — но из-за укрощённой, выстроенной по линеечке здешней природы. Ни одна изгородь или декоративный куст не поднимались выше человеческой головы, а многие были и ниже; между ними тянулись только рассаженные в строгом геометрическом порядке низкие самшитовые изгороди, перемежаемые аккуратными концентрическими клумбами. Можно было, стоя в любом месте сада, видеть его почти весь как на ладони, включая тех, кто прогуливался по его дорожкам одновременно с тобой. Возможно, тессианцам это и нравилось, но Бриони предпочитала чуточку большее уединение, особенно сейчас, когда ей казалось, что всюду, куда бы она ни пошла, её преследуют полные злобы и ненависти взгляды. Дома, в Южном Пределе, замковый сад был гораздо меньше, а несколько пологих холмов и куп высоких деревьев удобно разделяли его на множество небольших уединённых участков — мир в миниатюре, как однажды назвал его отец. (Он мрачно сетовал на то, в какое запустение пришёл кое-где сад, которому дали разростись, но сравнение вышло очень точное, что ни говори).

— Извините, что заставил вас ждать, принцесса, — когда Энеас вынырнул из задней двери скриптория, Бриони мельком увидела целую армию священников, в своих чёрных одеяниях походивших на жуков; служители Тригона сидели бок о бок за длинными столами и трудолюбиво скрипели перьями. — И более всего прощу прощения, что заставил вас ожидать в столь печальное для вас время. У меня нет слов, чтобы выразить всё моё огорчение и стыд за то, что такое могло произойти при дворе моего отца — и дважды! Пожалуйста, скажите, как чувствует себя леди и’Дорсос?

— Она будет жить, слава богам, как объявил мне врачеватель… но ей потребуется много времени, чтобы поправиться, — Бриони усилием воли сдержала слёзы — наверное, уже в сотый раз за последние несколько часов. Принцесса так устала, что чувствовала себя хрупкой, как стекло. — Она была на волосок от смерти. Я просидела подле неё всю ночь, пока она металась в жару, то теряя сознание, то приходя в себя. И многажды успела подумать, что потеряю подругу, но, кажется, заострённая часть защёлки уколола её только слегка, — а может, яд оказался слабее, чем ожидалось.