Майлз Кэмерон - Грозный змей

– Я читал хорошие книги. Архаики много думали о войне, сэр Джон. В любом случае ему придется разделить свои силы, что бы он ни выбрал. А моральные последствия второго поражения в том же месте могут быть разрушительными для его армии.

– Я просто воюю, – улыбнулся сэр Джон, – а вы, видно, думаете о войне.

– Остается только Тикондага, – сэр Габриэль пожал плечами, – она наиболее уязвима. Или же он может ударить на западе, в краю верхних озер, и провести лето, собирая союзников. Ходят слухи, что зимой он поссорился со Сказочным Рыцарем. Не воображайте, что Дикие едины. И, к счастью для нас, чем могущественнее он становится, тем выше вероятность того, что другие Дикие захотят его ослабить.

– Ослабить? – спросил Джон. – По-моему, вы чего-то недоговариваете.

Сэр Габриэль наклонился ближе:

– Мне кажется, что ему… помогают.

– Матерь Божья! – воскликнул сэр Джон. – Святой Маврикий! Святой Георгий! Вы говорите о Враге?

Старинное наименование Сатаны почему-то заставило сэра Габриэля улыбнуться.

– Может быть. Волшебник куда опаснее, чем совокупность его сил. Но не следует это обсуждать вслух.

– Благодарю за доверие, – кивнул сэр Джон.

– Но этот его помощник не удержит других волшебников из Диких от соперничества с ним, – сказал сэр Габриэль.

– То есть вы считаете, что летом нас не тронут?

Сэр Габриэль невесело улыбнулся:

– Даже если и так, то это лишь потому, что он хочет собрать как можно больше сил к следующей весне. И если он это сделает, я не представляю, где он ударит тогда.

Габриэль тоже прислонился к деревянной панели. Если он и собирался уйти, то теперь передумал.

– Значит, Тикондага?

– Я считаю, что это наша самая открытая крепость. Ее хозяева не хотят вступать с нами в союз, она охраняет проход к озерам и Внутреннему морю, и, хоть она и считается неуязвимой, над ней высится гора Грейс. Вы в самом деле хотите столкнуться с армией Диких в глухом лесу?

– Весьма убедительно, – заметил сэр Джон. – А Галле?

– Признаюсь, я так ничего и не смог о них понять, – нахмурился сэр Габриэль, – но один рыцарь из Галле служит при дворе короля, а второй командует армией на дальнем севере… – Он махнул рукой. – Жан де Вральи…

– Безумен?

– Это ваши слова, милорд капитан. – Красный Рыцарь приподнял бровь.

Сэр Джон выразительно кивнул:

– Мне он не нравится, а сэр Рикар его ненавидит.

– Вы понимаете, что Альба катится к гражданской войне. Шип… – Это имя он произнес с явным удовольствием. – Может нас спасти.

Теперь настала очередь сэра Джона хмуриться.

– Это почему?

– Потому что, если он нападет, все бароны объединятся против него под рукой короля и гражданская война закончится. – Сэр Габриэль говорил такие вещи надменно и с удовольствием, за что его многие не любили. Казалось, что он заранее все продумал.

Сэр Джон отставил кубок.

– Ну же, сэр Джон, – сказал сэр Габриэль, – давайте же поговорим как честные люди. Вы боитесь гражданской войны, а вовсе не волшебника с севера. И вы хотите знать, чью сторону приму я, чью сторону примет Западная стена и бароны Брогата.

Сэр Джон прищурился:

– Если король отправил де Вральи на север собирать подати… как он отправлял его в Джарсей прошлым летом… значит, война будет здесь. Ваша матушка сказала достаточно.

Сэр Габриэль кивнул:

– Я думал, что именно этого вы и боитесь. Этого же, очевидно, боится и герцогиня – ее больше заботит возможность заявить о своих правах, чем война с волшебником.

– На чьей вы стороне?

Сэр Габриэль посмотрел ему в глаза:

– Как герцог Фракейский? Или как наемник? – Он улыбнулся. – Что ж, отвечу честно. Я презираю де Вральи. Но для этого нет никаких причин. Я встречался с ним, и я его знаю. – Красный Рыцарь отпил вина. – Значит, вы в самом деле собираете армию против де Вральи?

– Упаси Господь! – Сэр Джон сплюнул. – Я никогда не стану сражаться против короля, как бы сильно он ни ошибался. Но если я смогу собрать войско на севере, я скажу королю, что эта армия – и есть его налоги, и де Вральи незачем станет сюда приезжать.

Красный Рыцарь поднял кубок.

– Прекрасно сказано. Я это упустил. Недурной гамбит. – Он уселся поудобнее, смакуя одновременно вино и идею. – Учитывая это, я, пожалуй, изменю свое мнение и соглашусь с матерью. Ко всеобщему благу.

– Порой я вижу сквозь кирпичные стены, – проворчал сэр Джон, весьма довольный. – В таком случае, отправляясь на юг, возьмите мой приказ и собирайте людей под руку короля. Вы теперь понимаете, почему я хочу заключить с вашей матушкой вассальный договор, а не союзнический?

Сэр Габриэль нахмурился и закрыл глаза:

– Черт. Сделаю все, что смогу.

На следующий день, через час после рассвета, весеннее солнце светило теплым золотом, более привычным для середины зимы. Блестела мокрая земля по краям полей, где всего несколькими днями раньше лежал снег. Глашатаи сэра Рикара разнесли весть о дне непрерывной бойни без конкретного врага, и дороги к северу и югу от бродов были чисты.

Целый день герцогиня намекала, что ценой альянса для нее станет суверенитет, но большая часть лордов отказалась обсуждать то, что одним представлялось изменой, а другим – ерундой.

Для Красного Рыцаря день начался неплохо – сэр Джон старался не зря. Мать Габриэля отказывалась говорить о вассальной зависимости. Совет ей нужен был для того, чтобы продавить притязания на собственное королевство, и это пугало баронов Брогата. К ужину она отчаянно заигрывала с лордом Уэйлендом, осторожная и неспешная политика которого была готова пасть под совокупным натиском низкого выреза и горящих глаз.

После ужина сэр Габриэль передал записку с Нелл, а потом лично явился к матери. Бронзовоглазая девушка отворила дверь и провела его внутрь. Ее холодный тихий голос никак не сочетался с фигурой и глазами:

– Ваша матушка ожидает вас, сэр рыцарь.

Сэр Габриэль поклонился издали и уселся в кресло. Пролистал иллюстрированный бревиарий, взял инкрустированную лютню и заиграл старую трубадурскую песню. Немедленно обнаружил, что лютня расстроена.

Принялся ее настраивать.

Время шло.

Лопнула струна. Сэр Габриэль выругался.

Девушка мило улыбнулась.

За дверью матери что-то зашумело, но никто не вышел. Наконец, найдя набор струн внутри инструмента, Габриэль снял порванную, которая оказалась неподходящей толщины, заменил ее, настроил инструмент как полагается, а не так, как считала нужным его мать, и заиграл «Pren de I Garde».

– Вы великолепны, – радостно сказала бронзовоглазая девушка и захлопала в ладоши.

Сэр Габриэль встал:

– Скажи, пожалуйста, моей матери, что я был очень рад настроить ее лютню и что она может вызвать меня в любой момент. – Он протянул лютню служанке, и та присела в реверансе.