Алексей Федорочев - Младший [СИ]

— Значит, опасаться тебя он должен был изначально. К тому же ты зря считаешь, что никто не свяжет Ужаса Пустыни и князя Солнцева. Вспомни: ты границу пересекал, в посольстве документы восстанавливал!

— Я там под фамилией матери был, но ты прав, сложить два и два почти любой сможет. Поэтому я и хочу, чтобы ты мне другой путь подсказал, чтобы не свои способности светить!

— Подскажу, куда денусь, но дослушай! Итак, твоего отца не добили, но я так понимаю, в его состоянии он ничего сделать не мог, так что можно еще списать на акцию устрашения и урок всем недовольным: дескать смотрите, что может случиться! Еще и великодушие проявили, не тронув семью, тем более что ты быстро смылся за границу, да не в какой — нибудь сытенький Амстердам, а в полыхающую гражданской войной Аравию, где тебя без чужого участия сто раз прикончить могли. Улавливаешь?

Санни медленно склонил голову, не отрывая от меня глаз.

— Но теперь все изменилось: ты вернулся, отточив навыки убийцы, а твой отец встал на ноги. В силе он, вероятно, просел, с тобой ни в какое сравнение не идет, венец едва заметен, но добреньким и всепрощающим его никак не назвать. На месте твоего врага ты бы выпустил вас из поля зрения?

И так белокожий Санни заметно побледнел.

— Знаешь, будь моя воля, я бы слово законодательно запретил, и плевать, что на нем присяга держится! Посмотри, как оно критическое мышление отбивает! Что ты, что я на баранов стали похожи: уперлись в одну идею и долбимся, долбимся, вместо того, чтобы подумать! Но ведь тот, кто с генералом так обошелся, прекрасно это понимает, не может не понимать! Это я могу что — то про венценосцев не знать, а ему сам бог велел! А раз никаких действий по отношению к вам не предпринимается, то просится вывод: на тебя сейчас, как на живца, ловят недовольных. А когда посчитают, что всех собрали, накроют вас разом. Или могу предложить версию похуже: дождутся, когда вы завершите все приготовления, а потом провернут что — то свое, свалив все шишки на вас, как с Незабудкой когда — то!

— Историю Незабудки я не слышал, мы же с тех пор урывками виделись, и все время ты в постели валялся… — сдавленно произнес брат, — но мысль я понял…

— Выходи из игры, Санни! Слово словом , а инстинкт самосохранения никто не отменял!

— Поздно. Если ты прав, то уже поздно.

Пристукнутый моими догадками Санни некоторое время сидел, осмысливая сказанное. Как я его понимаю!

— Тебя в столице что — то держит? — отмер он, наконец.

— Информаторов надо навестить, да с друзьями хотел встретиться, а что?

— Что за информаторов?

— Да та же дурь, что у тебя! Санни, моего отца убили! На моих глазах!

— К черту информаторов! Сам признаешь, что дурь, вот и не майся ею, дождись вступления в наследство и отправь по следам команду сыщиков! — отрезал брат, отметая возражения, — У наемников не появляйся! У друзей тоже пока не светись! До столицы я тебя довезу, самому придется туда — надо хотя бы мать и сестер постараться спасти. Но оттуда чтобы сразу — на любой поезд и в глушь! Забиться мышью под веник и не отсвечивать всю зиму! Ясно?

— А — а?..

— Сам потом поймешь, когда можно станет из тени выйти!

Возражать и сопротивляться его напору было бесполезно. Мы настолько быстро сорвались с места, что я только на пути в Петербург успел сообразить, что Георгий Михайлович мог бы просветить меня о прошлом отца — наверняка он немало информации о нем собрал! Санни же кроме факта первого брака почти ничего не знал. К лучшему! Пока слово молчало, а узнай я что — то о прошлой семье отца, мог бы снова попасть в ловушку принуждения. А про месть не зря говорят, что она подается в холодном виде.

Но все равно, выйдя у вокзала, к кассам я отправился не сразу: Циркуль — коллега — соперник Умника — уже должен был собрать заказанную информацию. А в свете того, что моя уверенность в гибели побратима оказалась беспочвенной, второй человек, в чьей смерти я был уверен, тоже мог остаться живым.

Как и Умник, Циркуль давно остепенился и держал в столице собственное детективное агентство, состоящее из него и помощника. А в «Пиве и Рульке» появлялся изредка — подышать специфической атмосферой «братства» и вспомнить молодость. Ну, и заказы иногда там подхватывал, как мой, например. Зато наличие крохотной конторки на окраине Петербурга избавляло меня от необходимости нарушать указание брата, и снова появляться у толстого стукача.

— Описание, представленное вами очень расплывчатое, поэтому пришлось начать поиски с полиции и нашумевших преступлений. Посмотрите сюда, — и он веером разложил на столе несколько фотокарточек, изображающих девушек в фас и профиль на фоне разлинованной стены.

— Эта, — подвинул я к нему снимок моего цветочка.

— Надо же, а ведь я ее сюда до кучи положил! — удивленно признался сыщик, — Она под ваше описание меньше всего подходит.

— Чем же?

— Давайте по порядку. Для начала: история, изложенная вами, как оказалось, довольно краткий пересказ популярного несколько лет назад дамского романа. Так же, как и вы, я прошел мимо сего опуса, меня просветила помощница, — новость не сразу успела дойти до мозга, пока что я был ошарашен тем, что помощник Циркуля оказался женского пола, — Я проклял день, когда с вами связался, потому что был вынужден прикупить это…, — он запнулся, но о смысле пропущенного слова я догадался, — и пролистать. Вот оно , кстати, это я включил в итоговый счет отдельно, — из ящика на стол извлеклась книжка в мягкой обложке, — Чтобы закончить тему этого, дополню рассказанный вами сюжет парой штрихов: главная героиня в результате издевательств решает покончить с собой, но ее спасает влюбленный в нее надзиратель. Вместе они имитируют смерть героини накануне казни, потом героиня долго скрывается, попутно в нее влюбляется богатенький граф, который, конечно же инкогнито и тоже от кого — то скрывается. После чего они женятся и сваливают в закат на белых лошадях. И, кстати, о судьбе брошенного ребенка там ни слова, я этот сюжетный ход специально уточнил. Видимо, для авторши это осталось несущественной деталью. А что? Новых наклепают, уже графенышей!

Вот теперь я был поражен в самое сердце и судорожно схватил безвкусно раскрашенную книжонку. Столько совпадений! Но найдя нужный эпизод, немного успокоился: героиня работала медсестрой (самое оно для химика!), а не наемницей, а граф попал в госпиталь по чужим документам и скрывался только потому, что «боялся, что социальная пропасть не даст ему хоть немного времени побыть с любимой» (это фрагмент от имени графа).

— Ознакомились? — потряс головой, все еще пребывая в прострации, — Если что, не стесняйтесь, забирайте, я у себя такое держать не стану!