Lutea - Клан Учиха. Возрождение легенды [СИ]

Проведя ладонями по его спине, раскрасневшейся, горячей, в последний раз, Хана отняла руки, а после наклонилась, легко коснулась губами кожи между лопаток. Мышцы тут же пришли в движение, затвердели. Итачи приподнял голову, обернулся — и вновь в его взгляде, стерев сонную расслабленность, возникла готовность делать, что нужно.

— А теперь отдыхай, — Хана улыбнулась ему, более не прикасаясь, хотя и тянуло убрать с его лица угольные пряди. Однако она подавила порыв, памятуя о его нелюбви к лишним прикосновениям, и поднялась с кровати. — Завтра, если будет время, можем пообедать вместе.

— Останься, — тихая просьба Итачи застала Хану врасплох.

— После уборки и готовки я не принимала душ, — заметила она.

— Меня это не беспокоит, — просто ответил Итачи и, откинув одеяло, забрался под него, специально лёг так, чтобы бросалось в глаза свободное место, требовавшее быть занятым.

Хану это не беспокоило тем более. Она разделась, сложив вещи рядом с его, распустила волосы и с удовольствием юркнула под одеяло, где было умиротворяюще тепло. Не удержавшись, прижалась к Итачи боком и улыбнулась, когда он не только не отодвинулся, но и приобнял её одной рукой.

— Спокойной ночи, Хана.

— Спокойной ночи, Итачи.

Хана закрыла глаза и с улыбкой на губах прислушивалась к мерному дыханию рядом с собой, пока усталость не погрузила в сон и её.

Когда она проснулась, в постели было холодно.

Хана тут же открыла глаза, села, нахмурилась — Итачи уже не было в комнате, как и его вещей. В доме Хана тоже не чувствовала его запаха, а потому, закутавшись в одеяло и не давая тому волочиться по полу, подошла к окну и отдёрнула занавеску. Утро лишь занималось, но осенние листья в саду Учих уже сверкали золотом. На лиственном ковре под клёном лежали, приткнувшись друг к другу, Хаймару, время от времени поднимая головы и нюхая воздух, шевеля ушами, с интересом поглядывая на тех, кто сидел на скамейке неподалёку.

Итачи и Сакура.

Сакура выглядела уставшей, но довольной; она неспешно потягивалась сидя, разминала плечи и что-то весело говорила Итачи, державшему на руках Сараду. Он легко покачивал племянницу, отвечая её матери, а ещё… Ками-сама, как тепло, искренне, безгранично нежно он улыбался!

У Ханы перехватило дыхание. Она попятилась от окна, отошла вглубь комнаты и крепко зажмурилась. Глубоко вздохнула несколько раз, взяла себя в руки…

Нет, не взяла — быстро оделась и спустилась по лестнице вниз, вышла через переднюю дверь и, покинув территорию Учих, побежала домой, в поместье родного клана. Остановилась она лишь в роще за домом, без сил упала на листву и, перевернувшись на спину, закрыла лицо руками. Она не плакала, хотя, наверное, и хотела бы. Просто лежала с пустотой в голове и душе.

Вскоре прибежали Хаймару и принялись тыкать её мокрыми носами, поскуливая с жалостью — верные псы чувствовали настроение хозяйки, — а после легли вокруг, положив тяжёлые морды ей на грудь, ноги, живот. Но и тогда Хана не отняла рук от лица, не сделала попытки взять засасывающую пустоту внутри под контроль.

Она не знала, сколько пролежала так, между холодом земли и горячими телами Хаймару — быть может, не встала бы и до вечера. Отрезвил её лишь приблизившийся запах матери.

— Ты была у него этой ночью?

— Да, — ответила Хана, опустив руки на головы Хаймару, принявшись неспешно перебирать их шерсть, уставившись в небо.

— Что он сделал? — Цуме подошла ещё ближе и остановилась над дочерью, сложив руки на груди. Куромару замер возле неё, чинный, спокойный. От матери пахло потом и полигоном — наверняка учуяла её, когда шла с тренировки.

— Ничего.

— Не лги мне.

— Я и не лгу, — Хана перевела взгляд на мать. — Итачи ничего не сделал со мной.

— Тогда что случилось? — в голосе матери была лишь строгость — она не умела иначе проявлять заботу, не считала это нужным.

— Это моё личное дело. Я справлюсь.

Цуме тихо зарычала, и Куромару вторил.

— Послушай-ка, дочка, — проговорила она, приподнимая верхнюю губу, как пёс обнажая клыки, — нет у тебя такого «личного» дела, которое бы не касалось меня.

— Как видишь, появилось, — тихо ответила Хана и села — Хаймару тут же подскочили, закрутились. — Прости, мама, но на этот раз я действительно оставлю всё при себе, — добавила она увереннее и провела рукой по волосам, убирая с них приставшие листочки.

Взгляд Цуме не потеплел, наоборот, сделался жёстче.

— Что ж, ладно, — процедила она, — сама виновата — спуталась с Учихой. Если так хочешь, страдай в одиночестве, — и она развернулась и, больше не взглянув на дочь, ушла.

Хаймару ей вслед ощерились, едва слышно зарычали.

— Успокойтесь, — устало попросила Хана своих нинкен. — Она так за меня волнуется.

Это была чистая правда, но легче на душе не становилось. Мать права в том, что выбор Хана сделала сама — и всё, что он влечёт за собой, также принадлежит ей.

— Эй, Хана! — в рощу влетел Киба верхом на Акамару — в приподнятом настроении и как всегда громкий. — Пришло сообщение, тебя вызывают к Хока… — он прервал себя и вскинул брови, с непониманием глядя на сестру. — Чё с тобой?

— Всё нормально, — ответила Хана, поднимаясь и отряхивая бриджи. — Для меня есть миссия?

— Похоже на то, — Киба почесал Акамару за ухом, недоуменно косясь на неё. — Пишут, что В-ранг, но запрос из столицы, да и собирают команду из трёх чунинов и джонина, поэтому сомневаюсь, что это что-то стоящее…

— Киба, — Хана шумно выдохнула. — Сколько раз тебе говорить: не суй нос в свитки с моими заданиями.

— Но мне же интересно! — возмутился брат; он правда не понимал, чем она недовольна. — Кстати, нэ-сан, мне дают задания серьёзнее, чем тебе — зацени уровень!

— Дурак, — беззлобно хмыкнула Хана и прошла мимо него, жестом потребовав свиток с описанием миссии — Киба перекинул его ей, и Хана зашагала по тропинке к дому, попутно изучая задание.

— Ваша цель — найти пропавшую статуэтку советника нашего лорда-феодала, — Хокаге говорил серьёзно, но в не скрытом банданой глазу застыла мысль: «Ками-сама, и на что мы тратим время, ещё и называя это серьёзной миссией?..» — Ранг В присвоен заданию за срочность и из-за положения заказчика. Шинтаро-саме очень дорога эта статуэтка, потому он обратился к нам за помощью, запросив в обязательном порядке по шиноби из кланов Инузука, — он посмотрел на Хану, — и Хьюга.

— У клиента были какие-то дополнительные пожелания? — уточнил Токума, единственный джонин, а потому капитан команды.

— Официальных — нет, — ответил Хокаге. — Быть может, он выскажет что-то лично, когда вы прибудете в столицу. Исполните всё неукоснительно; Шинтаро-сама — правая рука дайме, Конохе нужно иметь с ним хорошие отношения.