Lutea - Два мира. Том 2 [СИ]

— Я непременно встречусь с Саске-саном, — согласилась Ханаби и улыбнулась с чистой невинностью ребёнка, которую ей так хорошо удавалось сыграть, — однако, надеюсь, вы не будете против, если до того дня я буду обсуждать мелкие вопросы с вами. Всё-таки наши кланы теперь и правда соседи, мало ли что может понадобиться.

Итачи вежливо кивнул, и дверь дома закрылась за ним.

Вечером в зале собраний клана было людно — собрались все шиноби, не занятые на миссиях, и, опустившись на татами, ожидали прихода Ханаби.

Все знали, что нынешнее собрание — чистая формальность с единственной целью официально признать Ханаби главой клана. Своё желание видеть младшую дочь преемницей Хиаши-сама высказал давно, а Хината ещё летом при всём клане объявила, что добровольно отказывается от своего права наследования в пользу сестры — не потребовалось даже традиционного боя между претендентами на наследство. Тогда многие думали, что Хинату заклеймят, сделают частью побочной ветви — но Ханаби не дала. Неджи был одним из немногих, кто знал, какую битву с отцом девочка выдержала ради сестры. «И Хината будет ей за это вечно благодарна. Более того, на самом деле — в долгу перед сестрой. Как Ханаби, как глава клана, решит этим долгом распорядиться?..»

Наконец, она появилась — вошла в зал легко и стремительно, будто порыв весеннего ветра. Поднявшись на небольшое возвышение, осмотрела всех родичей, собравшихся в зале, при её появлении поднявшихся на ноги, и предложила всем сесть.

Церемония принятия полномочий не продлилась долго, а после настало время речи.

— Это первый раз, — начала Ханаби, — когда я обращаюсь к вам в новом качестве. И одновременно последний, когда наш клан выглядит вот так.

«О чём она?» — Неджи буквально слышал, как этот вопрос возникает в голове каждого в зале, а сам понимал: о разделении, о том, что главная ветвь и побочная сидят отдельно.

Ханаби точно что-то задумала.

— Традиции, — продолжила глава клана тем временем, делая шаг со своего возвышения. Спускаясь к семье. — С детства нам говорят, что они важны, и я согласна с этим — они во многом определяют, кто мы есть, — дойдя до двери, она развернулась, двинулась обратно по проходу. — Но ведь время идёт, и мир, в котором мы живём, меняется… В отличие от клана Хьюга.

Будь это другое собрание, по залу прошёл бы уже шепоток. Здесь же была абсолютная тишина.

— Как глава клана, я не могу более допускать, чтобы Хьюга жили в прошлом и прошлым, — Ханаби вновь поднялась на возвышение, повернулась лицом к собравшимся, внимательно следившим за каждым её движением. — Неджи-ниисан, подойди ко мне.

Этот вызов был неожидан, однако Неджи не показал удивления; он поднялся и подошёл к сестре, хотел было опуститься на одно колено, как положено, однако Ханаби ему не позволила, удержала за плечи. Несколько долгих мгновений она вглядывалась в его глаза своими, слишком взрослыми, слишком проницательными для двенадцатилетнего ребёнка, а затем протянула руку и сняла с его лба протектор селения, открывая Печать.

Хьюги вокруг молчали, даже не шевелились. Не смел двинуться и Неджи, не понимая, что происходит, опасаясь предположить…

Ханаби сложила печати и прикоснулась к символу на его лбу, и метка из чакры, всегда давившая, при непокорности раздиравшая мозг, буквально всосалась в мягкую ладонь сестры.

Неджи потянулся, дотронулся до лба, не веря, не понимая, как — как?! — она сняла Печать. Это ведь бремя побочной ветви, это на всю жизнь!..

Ханаби улыбнулась его замешательству ярко и светло.

— Я не собираюсь поддерживать традиции, которые изжили себя, — объявила она. — Больше не будет деления клана на главную ветвь и побочную, не будет угнетения родных родными. Клан Хьюга станет единой силой — это наш новый путь к ещё большему возвышению.

В квартире, которую снимала команда разведчиков ближе к окраинам Лондона, было непривычно для вечера тихо. Обычно в это время все четверо собирались на утлой кухоньке, обсуждая дневные наработки и план, как подобраться к Кабуто для удара, а порой — содержание какой-нибудь книги, магловские и волшебные новости, то, что творилось на родине. Анко вдобавок часто развлекала всех тем, что форменно ругалась с телевизором, стоявшим на кухне, комментировала каждое слово дикторов и ведущих шоу.

Но в этот вечер квартира была погружена в тишину — после новостей, пришедших днём, было не до развлечений.

— Как она там? — тихонько спросила Анко; на её лице искреннее беспокойство выглядело неуместной маской — так несвойственна была ей эта эмоция.

— Не знаю, — честно признался Дейдара со вздохом. — Я к ней ещё не заходил.

Анко переступила с ноги на ногу, запустила руку в распущенные волосы.

— Ну, кхм… я бы могла попробовать вытащить её из депрессии. Правда, для этого мне понадобится сгонять для начала в ближайший магазин…

— Не берись за то, что не умеешь, — произнёс Сасори; он устроился в кресле, полностью поглощённый содержимым фолиантика под названием «Игра престолов», и не слишком активно принимал участие в разговоре. — А утешать людей ты не умеешь точно.

— Иди к чёрту, — дружелюбно посоветовала Анко и вновь повернулась к Дейдаре: — Но ты ведь понимаешь, что с Хинатой поговорить надо, да? Всё-таки её отец погиб.

Дейдара кивнул, но без особой уверенности. Как и в случае Анко, утешение людей не было его коньком, а здесь ещё накладывался страх сделать что-то неправильно, оттолкнуть Хинату от себя не теми словами.

Впервые за вечер подняв взгляд от страниц, Сасори посмотрел на него.

— Анко, собирайся, — произнёс напарник, заложив книгу и поднявшись. — Приглашаю тебя в бар.

— Так я готова! — нарочито бодро отреагировала Анко, раскинув в стороны руки, словно демонстрировала свой наряд: майку с мультяшным зверьком по имени Пикачу и короткие шорты.

Вид у Сасори был позабавленный.

— С учётом того, что сейчас январь, я бы хотел видеть на тебе больше одежды, — на грани шутки и серьёзности сказал он.

Дождавшись, когда капитан команды с наигранным ворчанием уйдёт переодеваться, Сасори негромко посоветовал Дейдаре:

— Просто побудь рядом с ней. Зачастую этого вполне достаточно.

— Эм… спасибо, Сасори-но-Данна, — проговорил Дейдара, опешив от неожиданного участия напарника.

Вскоре Сасори и Анко ушли, и квартира погрузилась в ещё большую тишину. Пройдя по комнатам и выключив везде свет — Анко имела привычку дома забывать щёлкнуть на выключатель, — остановился у двери их с Хинатой спальни, замялся на миг, постучал. Дождавшись разрешения, вошёл.

Хината лежала в темноте, не считая того света, что давали фонари на улице; можно было различить лишь её очертания, но, кажется, девушка не плакала.