Lutea - Два мира. Том 2 [СИ]

— А чем, по-вашему, мы занимались предыдущие два дня? — едко полюбопытствовал Кисаме.

— Эта деревня укреплена и пригодна для того, чтобы быть опорной точкой, — произнёс Итачи, взглядом осадив напарника — тот вечно не мог удержаться от того, чтобы позубоскалить с шиноби из других стран Альянса.

— Мы на это рассчитывали, — резко сказала Цуме. — Иначе бы я правда полюбопытствовала, чем вы занимались всё это время.

«Молчи», — мысленно посоветовал Итачи, стоило напарнику открыть рот. Кисаме закатил глаза, но ничего не сказал.

Цуме, внимательно наблюдавшая за ними, скривила губы в усмешке, походившей на звериный оскал.

— На сегодня всё, — объявила она. — АНБУ, Акацуки, можете передохнуть — мои люди берут на себя охрану деревни на остаток ночи.

Возражений не последовало, и шиноби покинули дом: Цуме в сопровождении своего огромного одноглазого пса направилась к краю деревни, Тензо и Ринджи ушли в сторону домишки, в котором АНБУ устроили свой штаб, а Итачи и Кисаме двинулись к собственному временному пристанищу.

Удерживая на лице маску невозмутимости, Итачи шагал рядом с напарником, зная, что держится последние минуты. Боль, заглушённая медикаментами — ему нужно было не отвлекаться на состояние организма при обсуждении с союзниками итогов боя, — пока ещё не вернулась, но в скором времени должна была; кроме того, все техники, применённые за последние сутки, проведённые практически без отдыха, вымотали его, почти до капли выжав резерв чакры. «Сейчас не помешают пилюли для ускоренного восстановления чакры. Кажется, в запасе ещё осталось несколько…»

— Итачи-сан, это что у вас, кость торчит?

— Я займусь этим, как только доберёмся до базы, — отрезал Итачи и поправил разрезанный на плече плащ, через прореху в котором была видна рана.

Кисаме вновь скосился на него.

— Нескромный вопрос: сколько в вас обезболивающего?

— Достаточно, чтобы ничего не чувствовать.

— Тогда хорошо, — кивнул Кисаме и, крепко сжав неповреждённое плечо напарника, потянул Учиху совершенно в другую сторону.

— Кисаме, куда мы идём? — строго проговорил Итачи, однако не предпринимал пока попыток вырваться.

Проигнорировав его вопрос, Хошигаке буквально дотащил напарника до дома, в котором был оборудован госпиталь.

— Сюда вот.

— В этом нет никакой…

— Ну да, конечно, — хмыкнул Кисаме, поддержав напарника, когда у того подогнулись колени. — Давайте, Итачи-сан, не упрямьтесь, а я вам конфетку дам за хорошее поведение.

Опалив его раздражённым взглядом, Учиха всё-таки открыл дверь и вошёл — напарник последовал за ним, не то чтобы проконтролировать, не то и правда заботясь. В просторном помещении было куда менее людно, чем раньше: на матрасах лежало трое раненых из отряда Цуме и Шизука, над которой склонился ирьёнин из клана Сарутоби, судя по символу на рукаве водолазки под стандартным коноховским жилетом.

— Чем могу помочь? — к Акацукам вышла Инузука Хана с дежурной фразой и, увидев их, замерла. — Итачи?..

— В точку, — довольно кивнул Кисаме. — Моего напарника неплохо бы подлатать.

— Если тебя не затруднит, — добавил Итачи; он был уверен, что смог бы справиться и сам, поэтому не хотел лишать помощи ирьёнина тех, кто в ней жизненно нуждался.

— Ничуть, — собранно кивнула Хана и, мимолётно взглянув себе через плечо на прочих пациентов, добавила: — Идём со мной.

«Можешь идти, Кисаме».

«Только если пообещаете не сбегать от медиков», — усмехнулся в ответ напарник, но всё же, не дожидаясь ответа, удалился, и Итачи вошёл вслед за Ханой в небольшую боковую комнату, где стояла простая кушетка и стол с разложенными на нём медицинскими инструментами и тазиком с водой.

— Сними плащ, — распорядилась Хана; быстро вымыв руки и плеснув на кусок бинта спиртом, она стала протирать ладони и пальцы. — Что именно?.. Ага, — Итачи как раз положил на кушетку рядом с плащом майку, и куноичи увидела его рану. Повинуясь её немому приказу, Итачи сел, и Хана внимательно осмотрела повреждение. — Что ж, с этим придётся повозиться.

— Прошу прощения за неудобства, — произнёс Учиха скованно; принимать помощь подобного рода от кого-то, кроме Кисаме, было для него нелегко.

Инузука взглянула на него, как на ненормального. Вовсе не как на бывшего врага деревни и отступника.

— Итачи, зачем ты вообще извиняешься? — проговорила она и вновь отошла к столу, принявшись протирать спиртом инструменты. — Ты раненый, я ирьёнин. Ты — моя работа, вовсе не неудобство.

Спорить Итачи не стал и покладисто замолчал. Только, когда Хана повернулась к нему со шприцом, покачал головой:

— Я уже ввёл себе обезболивающее.

— А доза?

— Достаточная.

— Как скажешь, — отложив шприц, Хана вернулась к кушетке с двумя пинцетами, мощным большим и маленьким тонким, в руках. — Половины повреждённой кости налегли друг на друга, и латеральная ушла вниз, застряв в мышцах. Сейчас нужно извлечь её и вернуть на место.

Итачи вновь промолчал, просто и внимательно глядя на неё, ожидая действий. Подойдя почти вплотную, Хана сказала:

— По возможности не шевелись, — и погрузила пинцет в его плоть.

Действие обезболивающего всё же, как он и полагал, уже постепенно пошло на спад, но Итачи лишь молча сжал левой рукой край кушетки, не позволяя себе никак иначе выдать, что чувствует что-то. Большая доза медикамента сейчас его вырубит, а он не мог себе позволить выпасть из реальности даже на час, не зная наверняка, что за это время может случиться.

— Кажется, у тебя очень внимательный напарник, — вдруг сказала Хана — Итачи не ожидал, что она попробует завести разговор. Попытка была почти такой же неловкой, как при той их встрече в кафе, куда они оба пришли за данго; с той, правда, значительной разницей, что на сей раз Хана извлекала из мышц Итачи кусок кости.

— Действительно, — отозвался Учиха, не зная, что добавить ещё. После небольшой заминки заметил: — Я не рассчитывал увидеть тебя на передовой.

Прозвучало как будто двояко — словно он в принципе искал новой встречи, только не в бою… или что сомневался в способностях куноичи и том, что её могут послать в гущу событий. Впрочем, Хана не то не заметила этого, не то сознательно не придала значения, поглощённая своим делом.

— Матери в отряд нужен был ирьёнин, и я вызвалась, — ответила она. — Хотя, отчасти я здесь для того, чтобы присмотреть за младшим братом. Киба очень порывист, а кроме того не знает, что такое война, никогда её не видел…

«В отличие от нас с тобой», — говорил её голос, под конец фразы мягко сошедший на нет. Слегка подняв голову, чтобы видеть её сосредоточенное лицо, Итачи кивнул — ему были понятны чувства куноичи по отношению к младшему брату; он сам испытывал схожие.