Lutea - Два мира. Том 1 [СИ]

— Нет! — крикнула Ино сквозь слёзы. — Нет, сенсей!..

— Да, да! — передразнил её Хидан, вырывая косу из тела Асумы. — А теперь пошли, — он вцепился в руку девушки стальной хваткой, — посмотришь, как я твоего папку буду кончать…

— Пусти! — истошно закричала Ино, упираясь изо всех сил; её нещадно трясло, она рыдала, переходя в истерику. — Пусти!..

— Ни-за-что! — издевательски протянул Хидан, таща её к Иноичи.

Перед глазами Ино замелькали картинки из детства. Её дом, мать, готовящая что-то на кухне, отец, с доброй улыбкой хваливший любимую дочь за успехи в Академии…

Истерика набрала обороты — Ино забилась так яростно, что Хидану пришлось остановиться.

— Да уймись ты, дура! — рявкнул он на неё, но куноичи в ответ ударила его, что есть мочи впилась зубами в удерживающую её руку. — Вот же сука ненормальная!

Удары сыпались один за другим, но Ино и не думала разжимать челюсти. Она его не отпустит. Не даст и на шаг подойти к отцу, даже если это будет стоить ей жизни.

С очередным ударом настала темнота.

Замершая за камнями на вершине скалы Карин не верила своим глазам. То, что творили эти двое, было…

— Ками-сама… — прошептала стоявшая за её спиной Конан.

Куноичи были посланы Лидером понаблюдать за процессом обмена пленными, оставаясь скрытыми как от своих, так и от противников, и прийти на помощь Хидану и Какудзу, если со стороны Конохи всё же будет подвох. Но такое…

— Что они наделали? — проговорила Конан с неподдельным ужасом в глазах. — Ради чего?..

— Конан-сан, рядом с Санби я чувствую кого-то, — сказала Карин, перенося внимание туда, где Трёххвостый уже прикончил команду АНБУ Листа.

— Обито, — беря себя в руки, холодно предположила Конан.

— Да, этот тот человек, который приходил к Саске, — подтвердила Карин. — Кажется, он как-то воздействует на бидзю.

Миг спустя Санби исчез в вихре Камуи, и куноичи разглядели шиноби в маске, которого прежде заслонял от них хвостатый. Обито больше не носил плащ Акацуки, предпочтя ему просторные синие одежды, и сменил свою старую глупую оранжевую маску на серую с кругами и запятыми. За спиной у Учихи был закреплён большой гунбай.

— Приближаются ещё два отряда из Конохи, — сосредоточенно сообщила Карин спутнице.

Возле Хидана и Какудзу из земли вылез Зецу и явно поделился с ними той же новостью. Бросив поверженных противников, нукенины оперативно стали забираться на скалу — туда, где их ждал Учиха.

Конан прикрыла глаза, сосредотачивая чакру в кольце.

— Нет, Конан-сан! — Карин порывисто схватила её за руку. — Если вы пошлёте сигнал Лидеру, они засекут нас!

— Ты не сможешь это скрыть?

— Нет, — Конан нахмурилась, но концентрацию чакры прервала. — Подождём, пока они не уйдут, — предложила Карин, быстро отпуская временную напарницу. — А там передадим сообщение…

Она осеклась — Хидан и Какудзу, сняв кольца с пальцев, бросили их на землю, после чего вместе с Обито исчезли в пространственной технике.

— Поздно, — тихо, жёстко произнесла Конан. — А Яхико ведь мог расправиться с ними одним ударом.

Карин не стала вдаваться в подробности — было не время и не место.

— Нужно забрать кольца прежде, чем прибудут отряды из Конохи, — распорядилась Конан. — Идём.

Молча кивнув, Карин последовала за ней. Отыскать кольца по следам чакры удалось, к счастью, быстро, и Конан, подняв их с земли, убрала во внутренний карман плаща.

— Нужно как можно скорее вернуться в Амегакуре. У Акацуки серьёзные проблемы.

… И вот шёл я по лесу, погружённый в раздумья, когда навстречу мне вышел из чащи кентавр. Весь он был чёрен, как ночь, и лишь очи его сверкали серебряным светом, как луны; от взгляда на них невольно вспомнил я мать и брата и их глаза.

Преградил сей кентавр мне путь и промолвил:

— Давно уже слежу я за твоей судьбой, чужестранец. Звёзды открыли мне, что ждёт тебя впереди, и хотя заплачу я за этот рассказ смертью, не могу я утаивать сие пророчество — слишком многое в судьбах двух миров зависит от тебя и потомков твоих. Внимай же мне!

— Ну, чего замолчал, я ещё как внимаю, мм.

— Дело в том, что на этом месте начинается что-то непонятное, — Итачи протянул подрывнику листы с переводом главы из книги Рикудо Сеннина, с которых он и читал. — Вот, взгляни.

— И что это за закорючки? — осведомился Дейдара, разглядывая странные письмена.

— Даже не представляю, — вздох у Итачи вышел довольно усталый. — Я просмотрел все находящиеся в библиотеке словари, однако так и не обнаружил ничего хотя бы отдалённо похожего.

— Блин, и, главное, на самом интересном месте! — возмутился Дейдара, возвращая пергамент, а затем спросил уже серьёзнее: — Считаешь, это приём для скрытия информации?

— Я думал об этом, — кивнул Итачи, — но не понимаю, зачем устраивать ещё один барьер для прочтения, если и так текст способны видеть только потомки Мудреца.

— И к чему ты в итоге пришёл, мм?

— К тому, что кто-то другой зашифровал текст пророчества.

— Да ну? — усомнился Дейдара. — Кто бы стал так заморачиваться? Да и провернуть такое под самым носом Рикудо Сеннина…

— Судя по дальнейшему тексту, он так и не понял, что предсказание скрыто, — Итачи пробежал глазами по тексту. — Ещё полглавы занимают рассуждения Мудреца о пророчестве, но без конкретики, да и некоторые места тоже зашифрованы этими символами, поэтому я смог выделить совсем немного полезного.

— Ну а что смог, мм?

— Во-первых, кентавр предсказал, что у Рикудо Сеннина будет двое сыновей, которые станут вершителями судеб мира; по всей видимости, в пророчестве также говорилось и о вражде, начнущейся между его потомками. Во-вторых, речь шла о Джуби — но вскользь, как о некой «тёмной силе» и «Звере», — и о том, что он будет разделён на части. В-третьих, был параграф, как-то касающийся Кагуи, матери Мудреца, однако в нём мне не удалось разобрать совсем ничего. Затем, как мы знаем из первой главы, был отрывок про возвращение его наследника в мир магов. Завершало всё описание некого «исхода».

— «Исхода», да? — проговорил Дейдара, сводя на переносице брови. — Как-то не слишком радостно это звучит.

— Действительно, — согласился Итачи. — Если честно, меня это очень беспокоит.

— Беспокоит, значит? — подрывник чуть улыбнулся. — Смотри, ещё образумишься и надумаешь пожить чуток подольше.

— Нет, Дейдара, — категорично покачал головой Итачи. — Я принял решение и не изменю его. Ты знаешь это, так зачем постоянно поднимаешь этот вопрос?

— Надежда умирает с Учихой, мм, — с вялым сарказмом отозвался Дейдара, заметно потухнув.

Итачи посмотрел на товарища с сожалением и благодарностью одновременно. Привыкший просчитывать всё на многие ходы вперёд, он почему-то никогда не брал в эти самые расчеты Дейдару. Теперь же, сидя вместе с ним ранним воскресным утром прямо на полу в своём кабинете, обложившись словарями, переводами и заметками, Итачи всё сильнее осознавал, что взбалмошный, упрямый, нередко переступающий границы дозволенного подрывник стал ему действительно дорог. Нет, пожалуй, даже больше, чем просто дорог — стал ему другом.