Lutea - Два мира. Том 1 [СИ]

— Кстати, я немного подлатал твои лёгкие, — сообщил он, наблюдая за тем, как Итачи медленно садится. — Конечно, о полном выздоровлении говорить пока рано, но этого мы ещё добьёмся. Со временем.

— Благодарю вас, Хаширама-сама, — со всей искренностью сказал Итачи.

Но Первый покачал головой.

— Не стоит, Итачи. Своими нынешними действиями я как будто стараюсь искупить ошибки прошлого… Поблагодари лучше своих друга и брата — они действительно это заслужили.

— Обязательно, — Итачи перевёл взгляд на одну из двух дверей комнаты, которая, как он знал, вела в смежную операционную.

Проследив направление его взгляда, Хаширама улыбнулся.

— Можешь пойти, если хочешь.

Итачи кивнул с благодарностью и, не спеша встав на ноги, подошёл к двери и раздвинул створки. Сидевшая на стуле Сакура подняла взгляд на него и нахмурилась.

— Итачи? Ты почему встал? Ещё рано… — начала было девушка и сама поднимаясь с явным намерением вернуть пациента в горизонтальное положение.

— Это я разрешил, — проинформировал из соседней комнаты Хаширама.

— Сакура, — произнёс Итачи, — пожалуйста.

— Ладно, — кивнула она, поняв, чего он хочет, и вышла, притворив за собой дверь.

Проводив её взглядом, Итачи приблизился к столу, на котором лежал его брат. Саске ещё не пришёл в сознание, и Итачи, придвинув ближе стул, оставленный Сакурой, сел рядом. Рассматривая лицо брата, наполовину скрытое повязкой из бинтов, такое знакомое и родное, он вспомнил о том, что мог, даже должен был, по своему же плану, потерять Саске навсегда. «Я был уверен, что предусмотрел всё, — думал Итачи, — однако при этом забыл простую истину: каким бы идеальным ни казался план, никогда не стоит сбрасывать со счетов случайности и непредвиденные стечения обстоятельств. Я и представить себе не мог, что попаду в этот мир, который сблизит меня с Дейдарой настолько, что ему станет дорога моя жизнь; не предвидел, что Саске, отправившись по моим следам, желая мстить, натолкнётся на тех, кто раскроет ему истину, что брат примет правду и простит меня. И в самом деле, какой после этого из меня гений?»

Вздохнув чуть глубже и резче, чем до того, Саске свёл брови на переносице — видимо, наконец очнулся. Опёршись на локоть, он первым же делом попытался сесть.

— Лежи, — мягко сказал Итачи, кладя руку ему на плечо.

— Брат? — Саске опустился обратно на стол и повернул голову на звук его голоса. — Как всё прошло?

— Хорошо. Полежи немного, потом можешь снять повязку.

— Как твои глаза? — с некоторым нетерпением спросил Саске. — Уже чувствуешь разницу?

— Видеть я стал однозначно лучше, — отозвался Итачи.

Он понимал, как сильно брату хочется поскорее самому увидеть мир новыми глазами, но не знал, можно ли уже ему это позволить. Впрочем, Саске не стал долго ждать; его терпения хватило минуты на три, после чего он быстро, прежде чем брат успел его остановить, размотал бинты и поднял веки. Чёрные, как ночь, глаза, ещё недавно принадлежавшие ему самому, обратились к Итачи — и он улыбнулся, не удержавшись, видя в них блеск и огонь, давно и, казалось, навсегда пропавшие.

— Твой взгляд изменился, — заметил Итачи.

— Твой тоже, — ответил Саске, внимательно глядя на него. — Ну что, попробуем?

— Давай.

Не разрывая зрительного контакта, братья одновременно активировали Мангекью.

— Сработало, — негромко сказал Саске, довольный и гордый.

— Действительно, — умиротворённо произнёс Итачи.

Когда известие дошло до него, Шикамару сразу же бросился в госпиталь. Там, остановив в коридоре одного из медиков, он узнал шокирующие результаты обмена пленными в Долине Завершения.

Пятеро АНБУ убиты.

Акимичи Чоджи и Хатаке Какаши тяжело ранены.

Яманака Иноичи и Ино в реанимации.

Сарутоби Асума убит.

— Нет… — пробормотал Шикамару, попятился, привалился спиной к стене.

— К сожалению, всё именно так, — ирьёнин с сочувствием посмотрел на него и, не зная, что ещё добавить, быстро ушёл по своим делам.

Шикамару же остался стоять в коридоре, словно громом поражённый. Его трясло, перед глазами всё плыло. Мимо сновали люди, кажется, говорили что-то — но он не видел и не слышал ничего. Он просто пытался осознать произошедшее.

Сенсей мёртв. Ино в реанимации. Чоджи ранен.

«Почему? — билась мысль в мозгу парня. — Почему наша команда?..»

Нет, он не желал бы этого ужаса никому из своих товарищей… Но всё равно, почему жизнь шиноби так несправедлива и жестока?..

— Шикамару, — резкий оклик заставил его вздрогнуть и поднять голову на подошедшего отца. — Что ты здесь делаешь?

— Я… — голос дрогнул и на миг сорвался, — услышал…

— У тебя есть работа, — оборвал его Шикаку. — Займись ею.

Шикамару сглотнул и мелко кивнул, постарался взять себя в руки. Отец прав: шиноби не должен терять голову и забывать о миссии… Но как же это тяжело.

— Куренай-сенсей, — негромко произнёс он. — Я должен сказать ей.

— Я сам скажу Куренай, — решительно ответил отец. — Иди.

На негнущихся ногах, на полнейшем автопилоте Шикамару вышел из госпиталя; по улицам деревни он брёл не спеша, засунув руки в карманы штанов и ссутулив плечи. Умом Шикамару понимал, зачем отец пытался отстранить его от происходящего, однако легче от этого не становилось. «Я должен был быть там с ними, — раз за разом всплывала мысль. — Я бы придумал что-нибудь…»

Белый снег пушистыми хлопьями падал на плечи Шикамару всю дорогу до штаба АНБУ — пришлось как следует отряхиваться на крыльце, чтобы не нести воду внутрь. В самом здании было как всегда тихо, но атмосфера заметно изменилась, сделалась совсем уж мрачной и гнетущей. В холле и прилегающих коридорах было совершенно безлюдно, но на нижних этажах — Шикамару был уверен — уже шла подготовка команд к отправлению по следам врагов.

Медленно поднявшись наверх, Шикамару вошёл в их с Неджи кабинет, где и обнаружил товарища, сидящего на подушках перед доской для шоги, на которой помимо прочих фигур стоял светлый рыцарь, принесённый Пятой вместе с палкой.

— Привет, — проговорил Шикамару чуть хриплым голосом.

Хьюга поднял от доски голову; их взгляды встретились.

— Мне жаль.

На какой-то миг Шикамару застыл, а затем мелко кивнул и, давя чувства, сел напротив.

— Узнал что-нибудь? — спросил он, чтобы перевести тему. Сейчас лучше всего будет сконцентрироваться на работе.

— Ничего принципиально нового, — ответил Неджи, вновь перенося внимание на доску. — Как мы уже поняли раньше, эта фигура, по-видимому, является частью какой-то настольной игры сродни шоги, но «включается» лишь когда партия началась; «включение» проявляется в том, что фигура начинает двигаться, но не сходя со своего поля, и произносить некие фразы на неизвестном языке, который наверняка является тем же самым, на котором написана книга, — Неджи замолчал и пристально посмотрел на парня, отрешённо глядевшего на фигуры. — Шикамару?