Keitenna - Нехорошая квартира [СИ]

На кухне Тома поджидали Люциус и Белла, которых он попросил проводить его до места проведения мероприятия для вящей солидности. Малфой с видом вселенского недовольства одной рукой что-то быстро печатал на планшете, балансирующем над столом будто на невидимой подставке, а второй, с зажатой в ней палочкой, выписывал в воздухе какие-то пассы. Состояние его отца ухудшалось, а гора дел, валившихся на юного мага, росла с пропорциональной скоростью. Том обоснованно подозревал, что не пройдет и полугода, как Люциус будет жестоко жалеть о детском желании радикально ускорить свою эмансипацию.

Белла Блэк восседала на столешнице, накрывая пышной плиссированной юбкой добрую половину рабочей поверхности кухни, и курила, небрежно рассыпая пепел вокруг себя, с недовольством сверля взглядом необщительного Малфоя. Оба волшебника никак не отреагировали на появление Тома.

— Если мне в двадцатый раз придется сегодня применять чары очищения, я начну убивать тех, кто пачкает квартиру. Белла! — голос Риддла хлестнул, как кнут.

Волшебница быстро соскочила со столешницы, роняя на пол стоящую рядом вазу с фруктами. Том почувствовал, как хорошее настроение стремительно покидает его.

— Хочешь, я подарю тебе домового эльфа? — протянул Малфой, с явной неохотой отрываясь от своих дел и скептически глядя, как Белла порывистыми взмахами палочки устраняет беспорядок.

— Я запеку твоего эльфа в духовке с яблоками, — раздался позади Риддла недовольный голос. Он обернулся и едва удержал удивлённое восклицание.

Его взгляд непроизвольно проследил, как ворот чёрной водолазки контрастирует с побелевшим от гнева лицом, и зацепился за пальцы, конвульсивно сжимающиеся в кулаки.

— Какой лапочка! — Белла оказалась вдруг совсем рядом с ними, окатив Тома волной экзотических духов. — Мой Лорд, ты не говорил, что твой дух такой хорошенький!

Бдзззынь!

Пронёсшийся в миллиметре от лица Блэк нож, до середины лезвия вонзившийся в стену, заставил девушку отпрянуть. Её лицо мгновенно сменило выражение, и она хищно оскалилась, целясь в Домового палочкой.

— Я ведь правильно помню, что твое домашнее животное не может причинить гостям вред? — с настороженностью спросил Люциус из другого конца комнаты.

В голове Риддла почему-то крутилось только одно короткое и ёмкое русское слово. Ну почему, почему его последователи никогда не могли просто выполнять то, что им поручено?!

— Все верно, Малфой, — выдохнул Том раздражённо, но, заметив, как маги вокруг расслабились, а Домовой, казалось, побелел от гнева ещё сильнее, зачем-то добавил с лёгкой нотой мстительности в голосе: — правда, как вы знаете, понятие вреда у меня достаточно растяжимое.

Проигнорировав последовавшую пантомиму, Том развернулся к Домовому.

— Готов раскрыть свой великий секрет, как ты планируешь выйти из квартиры, к которой столь крепко привязан?

Тот с явной неохотой вытащил из кармана странный, богато украшенный золотом флакон, внутри которого ярко сверкало тем же золотистым цветом содержимое, и, сделав маленький глоток, с усилием запихнул флакон в карман узких брюк.

— Пошли.

— И что это за зелье? — поинтересовался Том, не трогаясь с места. Домовой передёрнул плечами.

— Много будешь знать, скоро состаришься, — и развернулся к выходу.

Риддл быстро шагнул, опережая его, и встал в проёме кухонной двери, вытягивая руку и блокируя проход. Маг пристально посмотрел в стремительно наливающиеся золотым цветом, точь-в-точь как во флаконе, глаза.

— Боюсь, тебе придётся пояснить. Не хочется, чтобы в середине вечера ты, к примеру, внезапно исчез. Заёмная сила до добра не доводит.

— Личный опыт? — ухмыльнулся Домовой.

Том ничего не ответил, не опуская руки и не спуская с него глаз. Дух шагнул ближе, так, что почти упёрся в его руку, и ухмыльнулся, показывая в усмешке ровные, абсолютно человеческие зубы, не опуская глаз и уже открывая рот, чтобы сказать какую-то явную гадость.

— Ого! Неужто я вижу сцену просыпающегося либидо Томми Риддла? — с громким хлопком в коридор аппарировал Долохов, наряженный в щегольской костюм с галстуком, абсолютно не вязавшийся с его обычным помято-растрёпанным видом.

Том вздрогнул и, опуская руку, повернулся к магу, чем Домовой немедленно воспользовался, прошмыгивая в коридор и застывая перед входной дверью, нетерпеливо притоптывая ногой.

— Антонин? — полностью игнорируя очередную бредовую мысль, неведомо как родившуюся в голове приятеля, вопросительно протянул Том. — Я не вызывал тебя сегодня.

— Ну… — Долохов полностью переключил внимание на огромное зеркало в старинной раме, стоявшее в коридоре, и поправил волосы, — друзья на то и друзья, что ты их не зовёшь, а они приходят.

Из кухни раздалось скептическое хмыканье Малфоя.

— Не всем же крутиться вокруг тебя только ради выгоды? — с явным намёком маг покосился на звук.

— Полегче, Долохов, — стремительные шаги Беллы ворвались в коридор, внося атмосферу энергичного безумства, — за такие заявления можно легко схлопотать приветственное Круцио.

— Мы вроде как куда-то собирались? — прервал Домовой готовую начаться перебранку, и Том почувствовал прилив чего-то, смутно напоминавшего благодарность.

— Лимузин? Ты точно пригласил нас не на свою свадьбу, Том? — Долохов пнул колесо.

— Тебя вообще не звали, Антонин, — фыркнул Люциус.

Риддл окинул взглядом отвратительно белую машину и мысленно поморщился. Порой его посещала мысль, что у Малфоя было больше общего с павлинами из его сада, чем с волшебниками. Хотя, стоило признать, некоторой предусмотрительности у Люциуса было не отнять. Поместиться в обычную машину им пришлось бы только порядком потеснившись. Отогнав от себя картину, в которой Домовой сидит у него на коленях, а юбка Беллы занимает всё свободное пространство авто, Том молча сел.

Повинуясь магическому автоуправлению, машина плавно тронулась, чтобы через полчаса остановиться на Болотной набережной.

— «Icon», — Белла чуть наморщила нос, — могли бы выбрать место и попрезентабельней.

Том на мгновенье прикрыл глаза. Все дорогу его соратнички соревновались в том, чтобы вывести его из и без того хрупкого душевного равновесия, беспрестанно переругиваясь. Один Домовой вёл себя прилично, не обращая внимания ни на что, кроме проплывающих мимо зданий. Припав к окну, он как зачарованный тихо любовался картиной вечерней Москвы, щедро украшенной арками и декорациями, провожая широко распахнутыми глазами нарядные здания и уютные кафе.

— Благодарю вас за компанию, — холодно обронил Риддл, выходя из машины.

— Но мы планировали проводить тебя ко входу, — недоумённо произнес Люциус, одним своим манерным тоном обостряя мигрень, раскалывающую риддловскую голову.