Моника Пиц - Невидимый город

– Это самое любезное приветствие, которое я когда-либо слышала, – сказала Рея.

Они рассмеялись, словно икота была их тайным опознавательным знаком.

– Лучше бы госпожа Айзерманн спросила о моем отце, – сказала Лина.

Ее родители выглядели такими молодыми и полными надежд.

– Любовь с первого взгляда, – прошептала Лина.

– Чистейшая глупость, – произнес глубокий голос на заднем плане.

Из темноты выступила внушительная фигура с длинными белыми волосами. Женщина была одета в белый костюм, в котором держалась прямо, словно свеча. На ее лице не было ни тени улыбки. По ее позе было нетрудно прочесть, что она и есть та самая Хранительница времени, о которой говорила рыжая. Это, должно быть, именно она вызвала к себе Лину. Рядом с ней ты автоматически чувствовал себя маленьким и незначительным. Лине показалось, что в комнате стало на несколько градусов холоднее. Должна ли она представиться этой женщине? Поприветствовать ее? Что-то подсказывало ей, что лучше воздержаться. Хранительница времени окружала себя невидимой силой, заставляющей держать дистанцию.

– Зачем ты ей это показываешь? – спросила она Данте. – Она же ничего не видит.

Это было больше похоже на сухое утверждение, чем на обвинение. Лина едва осмеливалась дышать.

Белая леди подошла ближе и посмотрела на нее. Ей явно не понравилось то, что она увидела. На ее лице было разочарование.

– Она такая же, как ее мать. Упускает из виду самые важные детали, потому что занята только собой.

– Лина может научиться, – сказал Данте. – Мы все должны были научиться.

Хранительница времени отвернулась, словно уже потеряла к ней интерес.

– Что я пропустила? – спросила Лина.

Женщина в белом продолжила:

– Твоя мать совершила самую большую ошибку из всего, что мог сделать путешественник во времени. Она влюбилась в клиента.

– Неужели это так неправильно? – осторожно спросила Лина.

– Чувства вызывают узость зрения, по краям все становится нечетким, – сказала Хранительница времени. – Чем больше ты поддаешься чувствам, тем сильнее разлагается твой мозг. Ты становишься склонным к глупостям.

Движением руки она предложила Лине смотреть дальше.

Голограмма показала, что произошло дальше: Томас написал свой номер на руке Реи. Гарри Кинг явно не мог поверить во все это. Он безучастно уставился на хронометр, который Рея носила на запястье. Во время разминки в зале он, наконец, осмелился обратиться к Томасу.

– Почему ты до сих пор жив? – внезапно выпалил он.

Томас медленно повернулся.

– Не думаю, что я еще жив, – сказал он. Его глаза казались дикими, механическими движениями ног и рук он двинулся к Гарри. Протянув руку, он схватил рубашку Кинга и притянул его совсем близко к себе.

– Я хотеть мозги, – сказал он.

Мгновение спустя Томас разразился громким хохотом. Он оттолкнул друга от себя обеими руками.

– У тебя их больше нет, – сердито сказал Гарри.

– Гарри Кинг подбирается к нам, – пояснила Хранительница времени, когда изображение исчезло. – И к тебе.

Это не имело смысла. Гарри Кинг сказал, что хочет расследовать несчастный случай так же, как и она, что было правдой. А что, если это было ложью?

– Виноват ли он в смерти моих родителей? – спросила Лина.

– Есть только один человек, кто несет ответственность за катастрофу, и это Рея. Мы должны максимально избегать контактов с людьми. Вместо того чтобы исправить ошибку и как можно скорее отправиться в другое время с новым заданием, она увлеклась этим юношей. Я предупреждала ее, запрещала, но она осталась.

– Каждый раз, когда ты попадаешь в другое время, дверь между мирами открывается, – шепотом добавил Данте. – Это единственный момент, когда обычный смертный может что-то узнать о тайных силах путешественников во времени. Кинг оказался в неподходящем месте не в то время. Тот, кто задерживается, неизбежно совершает ошибки. И Рея сделала много ошибок.

Белая дама обратилась к Лине:

– Кинг был ошибкой, но самой большой ошибкой было то, что у нее родился ребенок. Но с этим и последствиями мы еще справимся.

Она повернулась и ушла.

– Она останется в своей комнате до дальнейшего распоряжения, – приказала она. – Мне нужно подумать о том, что с ней делать.

Лину словно огрели по голове. В семье Сони она часто чувствовала себя нелюбимой. Но жителей Невидимого города в очередной раз охватила враждебность.

– Все прошло отлично, – радостно объявил Данте.

– Что, прости? – спросила Лина. Он говорил о той же встрече? Она все еще содрогалась при мысли о том, с какой холодностью отнеслась к ней Хранительница времени.

– Я уверен, что ты ей нравишься, – настаивал Данте, выглядя при этом таким счастливым, словно поверил своей версии событий. Он сиял от этой мысли. В его странных глазах светилось что-то вроде гордости. Ее спутник не только одевался эксцентрично, но и мозг его работал в собственном режиме Данте. Как и в случае с попрыгунчиком, который не совсем круглый, трудно было предсказать, куда он направится.

– Она обдумывает, что с тобой делать, – взволнованно сказал он.

– И это хорошо? – спросила Лина.

Данте взволнованно кивнул.

– Обычно она никогда не думает, а действует.

– Она посадила меня под домашний арест, – сказала она.

– Может быть, в рабстве не будет необходимости. Пока ты носишь хронометр, ты еще не впала в немилость.

Снова эта неотразимо наглая ухмылка. Анархизм Данте нравился Лине.

– Это своего рода тест, – предположил он. – Она хочет узнать, как ты себя поведешь в Невидимом городе.

Лина была рада, что он на ее стороне. С ним все ощущалось правильным. Даже те вещи, которые были совершенно неправильными. В то время как Бобби была чемпионкой мира в том, чтобы придумать худший сценарий развития событий, Данте лучился оптимизмом. У него была своя логика – и эти неповторимые глаза.

– Зачем ты так рискуешь ради меня? – спросила она.

Он немного смущенно погладил себя по волосам.

– Я такой же, как и ты, – сказал он. – Любопытный.

Возможно, Данте был прав.

Возможно, дело было просто в том, чтобы вести себя как можно нормальнее. Лина внутренне рассмеялась при этой мысли. Что, во имя всего, означала нормальность, если ты только что обнаружил, что являешься путешественником во времени? Ей стало дурно. Она немного покачнулась. Когда она в последний раз ела?

Лина застонала.

– У меня в голове каша. Я уже вижу звуки и слышу холод. Полагаю, это из-за голода.

– Это уже что-то, – ответил Данте.