Юлия Чеснокова - Королевская семья

- Я думаю, это неважно, моё мнение всё равно покажется вам неправильным.

- Нет, сейчас я готова всё выслушать и понять по-другому. Не думайте, что я заранее займу его сторону.

- Я просил его не преследовать вас, так как у него не самая лучшая репутация и близкое знакомство с ним может только опорочить любую порядочную девушку. Тем более принцессу. Я был бы не против, если бы вы с ним стали друзьями, он не слишком плохой человек, но проблема в нём – он не умеет дружить с женщинами.

- И что же он сам ответил вам на это?

- Что это не моё дело, и что он не хочет причинить вам никакого вреда.

- И это всё? Вы что-то не договариваете, вы не могли из-за этого схватиться за шпаги!

- Мне больше нечего сказать по этому поводу. Простите, мне нужно идти, пойду, позову Бенвора, – откланялся маркиз и удалился.

После того, как ушёл Бенвор, с которым Беллоне, может, и приятно было бы познакомиться, но в другой ситуации, она уткнулась в подушку и долго и горько плакала. Что ей теперь оставалось делать? Подругам верить нельзя, отцу всего говорить нельзя, малознакомым людям тем более. Она рассказала князю всё, что знала и смогла вспомнить. Теперь у неё осталась только мать, которая почти всё знала и которая точно не желала смерти единственной дочери. Ещё тётя Алиса, тётя Коломбина. Хотя, кто их знает? Что уж говорить о графине Перферо и баронессе, а её дочь Матильда…Её дочь Матильда! Господи, как же она забыла о ней! Она была на охоте, она давно не любит принцессу и ничего хорошего ей не желает. А шевалье в неё точно влюбился, это было видно и, увидев, как она кидает кинжал в Беллону, мог прикрыть её, сказав, что видел лесника. Это всё так элементарно и складывается, как мозаика. Да даже если она не самолично кидала тот нож, что ей мешало подговорить кого-то из знакомых? У неё столько поклонников, что один из них вполне мог решиться на такое за какой-нибудь поцелуй или свидание. Случай у театра тоже относился к такому же варианту. Но как это доказать? Нельзя же просто показать пальцем на человека и всё. Само собой разумеется, что если дочь короля сильно захочет и потребует ареста молодой баронессы, то так это всё и будет, но что скажут о ней люди? Что она позавидовала красивой Матильде, что она из ревности отправила её в изгнание. Так ни куда не годится. Нужно искать улики и поделиться этими мыслями с Сержио, Дереком или Бенвором. А вдруг и тут ошибка? Нет, баронесса не похожа на убийцу, в это до сих пор слабо верилось. Просто она единственная, на кого бы Беллона подумала без страха и отчаяния. Она вспомнила, как после охоты все сразу же ополчились на рыцарей, но потом это как-то быстро замяли. Наверное, из-за того, что именно один из них спас ей жизнь, да и второй раз тоже это был рыцарь их ордена. Вот бы поговорить сейчас с кем-нибудь. Странно, но маркиз совершенно отбил желание болтать с подругами обо всём этом. Как-то неприятно в памяти всплывали два момента. Первым был тот, когда, подъезжая к театру, Мария уговаривала Беллону оставить накидку в экипаже, потому что в помещении жарко, а вторым, последовательно после него, как само собой, появлялся следующий: как Габи произносит «Белл, да что ты будешь мучиться, иди и возьми свою накидку. Вон наша карета, прямо напротив». Неужели возможно, чтобы обе подруги, которые были ей, как сёстры, сговорились против неё, и предали? Из глаз снова хлынули солёные слёзы, которые душили принцессу, пока она, измученная, не заснула.

Разбудила её королева. Солнце уже вовсю светило в окно. Был полдень.

- Дочка, я так волновалась за тебя! Когда я узнала, что произошло, я думала, мне самой потребуется врач. Я молилась за тебя, я просила все силы небес и земли придти тебе на помощь и вот, слава Богу, всё обошлось и ты жива, и даже невредима!

- Почти невредима, мама. У меня болит рука, но даже не это беспокоит меня, а моё душевное состояние. Знаешь, мне никогда не было так плохо и пусто внутри. Ты одна у меня осталась, кому я могу довериться и всё рассказать.

- Бедная моя девочка, сколько тебе пришлось пережить! – королева обняла дочь, и они долго сидели молча.

Беллона не стала ничего рассказывать матери, та могла нечаянно поделиться с подругами – баронессой или графинями, а это было совсем ни к чему – достаточно было и того, что Веста понимала принцессу и чувствовала, что происходит что-то нехорошее. После того, как девушка успокоилась, женщина решилась снова заговорить.

- Знаешь, отец хотел, чтобы ты присутствовала на награждении рыцаря, который героически спас тебе жизнь. Он просил позвать тебя, но если ты не хочешь, или ещё не в состоянии, то, разумеется, никто не будет на этом настаивать.

- Нет, я вполне способна подняться, одеться и участвовать на торжестве. Было бы верхом неприличия не отблагодарить этого человека.

Королева посмотрела в глаза дочери и печально улыбнулась.

- Ты очень сильная. Мне показалось, что передо мной сидит моя покойная сестра. Знаешь, Минерва могла бы быть прекрасной девушкой, но я прошу тебя, не будь похожа на неё, иначе и тебя ждёт её судьба, а она была совсем не лёгкой и не радостной.

- Не волнуйся мама, я никогда не сделаю того, что бы могло тебя расстроить. И тем более, возможно своим характером я пошла в папу, он ведь у нас тоже не из слабого десятка.

- Это правда, он такой, и ты на него безумно похожа.

Через час принцесса уже стояла на возвышении, в тронном зале, рядом с отцом. Под торжественную музыку, после долгих благодарственных речей, король прикалывал на грудь Дерека Аморвила орден Храброго сердца. В присутствии более чем пятидесяти знатных лиц, Робин Третий заверил графа, что тот отныне его друг, а он - его должник. Пожав руки, мужчины прошли к столу, где устраивался обед, чествовавший героя дня. Ему выделили место по правую руку от монарха. Беллоне хотелось бы улыбаться от счастья, но почему-то, на лице застыла маска недоверия, а глаза по-прежнему были влажными, стоило им встретиться с кем-то из друзей или подруг, которые теперь относились к подозреваемым.

Глава 18. "Догадки"

Наступил следующий день. Накануне Беллона попрощалась с виконтом Тревором. Их встреча была короткой и грустной, такой же, как и комната молодого человека, которая, казалось, уже скучала без своего хозяина; потемневшая, слегка опустевшая. Принцесса зашла к нему, когда уже стояли собранными вещи. Судя по тому, что их было немного, девушка ещё раз убедилась, что он уезжает ненадолго.

- Бернардо, мне жаль, что всё так получилось. Из-за меня и моей, как бы сказать поточнее, моей нерасторопности, глупости, моей нелепости, по причине которой у меня появились недоброжелатели, страдаете вы.

- Всё в порядке, мне досталось по заслугам, – усмехнулся виконт, – я жалею только об одном: теперь не смогу присмотреть за вами, как следует. Всё-таки, создавшаяся конъюнктура – это не шутки…