Олег Казаков - Лекарство от морщин

— Он с кузнецом нашли пещеру, замурованную, ее водой подмыло и камни вывалились. Там был спрятан этот шагоход. Мне кажется, он здесь с последней войны, кто-то его украл у имперцев и спрятал…

— Я понимаю, пушку спрятать, ящик с винтовками, но шагоход… — Зигор покачал головой. — А кузнец или дедушка не говорили, тут партизан не было в последнюю войну. И я не помню, чтобы Империя переходила хребет.

— Может это трофейный, перегоняли с пустоши и по дороге что-то в нем сломалось, отогнали в укрытие и забыли, или завалило, — предположил Тодор.

— В шагоходе должны были остаться какие-то документы, — решил Зигор. — Надо спросить у Стива, он должен был их видеть, когда приводил машину в порядок.

Мак отвлекся от своих цветов и повернулся к механику.

— Тыну, ты же хорошо знаешь имперский язык?

— Ка-анеш-шна, я отшень хорошо зна-аю имперский, — пошутил Тыну, изображая северный акцент.

— А почему он такой длинный и тягучий? — спросил Мак.

— О, точно, вы как носитель языка как это объясняете? — обернулся к ним и Зигор.

— Это достаточно просто, — начал Тыну. — Хотя в имперском языке много добавилось от неосновных народностей, таких как англосаксы, германские группы, скандинавские, но в основном язык сохранил свою основу. Он очень напевный. Всего четырнадцать падежей, легко можно выучить. Очень интересная структура, грамматика, не такая как у испанобасков или семей Первых поколений. Проще в произношении, хотя для незнакомого с языком так не кажется. Если будешь учить имперский, начнешь лучше их самих понимать, их характер. Чистые имперцы очень спокойные, никогда друг друга не перебивают. А знаешь почему? У них вместо предлогов послеслоги. Чтобы понять, о чем говорит собеседник, надо до конца всю фразу дослушать. Если начнешь перебивать, не поймешь о чем речь…

— Какое интересное объяснение, — даже Зигор был восхищен простотой и в тоже время глубиной оценки.

— А кроме имперского еще какие-то языки есть на севере? — спросил Мак. — Я никогда не думал, что можно выучить какой-то иностранный язык. А это ведь здорово, уметь читать и говорить на другом языке.

— Конечно, там же такой пласт знаний, в книгах, в периодике, совсем другая жизнь, совсем другие события и люди, не то, что в Республике, — согласился Тыну. — Что касается других языков, пока сохраняются группы носителей, есть и другие, родственные или даже непохожие. Вот, к примеру, дядя Ады, Отто Шульц Лабрадор. Его имя принадлежит германской группе, в Империи есть небольшая народность, говорящая на баварском диалекте. Ты сам — Дуглас, это англосаксонская фамилия, и такой язык тоже есть на севере. Первые поколения, как Эри де Валуа или Су и твоя мать — первоначально были франками, на севере они до сих пор сохраняют свой язык, а в Республике вроде начали забывать.

— Республика старается привить идею одной страны, одного народа, одного языка, — пояснил Зигор. — Может и не самая хорошая идеология, другие языки приходится учить специально при необходимости для работы. А в Империи на северо-восточных равнинах вроде еще оставались славянские народности?

— Были, — подтвердил Тыну. — Но они не смогли ужиться с Империей. Лет двести если не больше, как никого не осталось.

— А почему ты спросил про славян? — поинтересовался Тодор.

— Книга из подземного убежища, — пояснил Зигор. — Написана на кириллице. Это славянский алфавит.

— А куда они все делись? — спросил Мак. — Их перебили во время войны?

— Нет, — Тыну слегка поморщился. — Это не самая приятная страница в истории Империи. Их сначала лишили прав граждан. Запретили обучать детей на родном языке. Перестали брать их представителей во власть. Стали меньше платить, чем коренным народам. Я точно не знаю, почему, я не настолько хорошо изучал историю. И они стали вдруг исчезать, целыми деревнями и городами…

— Получали новые документы и становились гражданами Империи? — спросил Тодор.

— Нет, просто стали пропадать. Настал день, когда их не осталось совсем. В одном из покинутых городов нашли разбитый корабль. В Империи считают, что славяне уплыли на восток.

— Я что-то читал об этом. Но там же безбрежный океан! — воскликнул Зигор. — Куда они могли уплыть? Там нет известной земли!

— Вот туда, в неизвестность, в большое белое пятно на карте, — сказал Тыну. — В Империи только видимость разнообразия, на самом деле свобод еще меньше, чем в Республике. Мои родители, когда это осознали, эмигрировали на юг. Так что все, что я знаю, рассказали мне они и те несколько книг, которые были привезены из Империи…

— Едет что-то, — услышал приближающийся звук Тодор.

— Какой странный звук! — обратил внимание Тыну. — Это не паромобили.

— Мак, похоже тебе придется поработать, — произнес Зигор выглядывая из-за дерева.

Что-то с ревом ползло по дороге, фыркая и чихая. За деревьями показались странные низкие корпуса, широкие и как будто прижатые к земле. По бокам у них шел ряд колес, с натянутыми на них металлическими гусеницами, как у сельскохозяйственных локомобилей. Сверху стояли обычные пушечные башни, такие же как на паровых бронеходах, но у нескольких машин сверху стояли рядом две пулеметных башенки вместо одной орудийной. У каждой машины шел сзади из дымовой трубы странный дым, не черный как от обычного угля, а сизый.

— Что это такое? — взгляд Тыну выражал одновременно и недоумение и обиду.

— Не пойму, где котел? — произнес Тодор. — Неужели все помещается внутри этого приплюснутого корпуса?

— Мак, смотри! — Зигор показал парню на дорогу. — Гусеница ложиться и машина едет по ней, какое-то время она неподвижна.

— Я понял, — Мак внимательно смотрел на колонну.

Колонна медленно ползла, оставляя над собой облако вонючего дыма. Когда мимо засады проходила последняя машина, Мак протянул к дороге руку и что-то зашептал. От ближайшего дерева прямо по земле протянулся поперек грунтовки по самой земле толстый, с руку толщиной сук. Когда необычный бронеход заехал на него, конец ветви завернулся, протиснулся между колесами и обвил улегшуюся на дорогу металлическую ленту. Бронеход прополз дальше, и когда гусеница пошла вверх, слегка провисая, растение с огромной силой рвануло ее в сторону, к обочине. Древесина не выдержала и лопнула, рассыпавшись на куски, но и несколько металлических звеньев соскочило с обода колеса. Машина прошла еще несколько метров и ее повело в сторону, гусеница сползла и упала в пыль, а колеса зарылись в дорогу. Бронеход остановился.

В передней плите, прикрывающей носовую часть машины, открылся люк и оттуда вылез водитель. Он осмотрел бронеход и что-то крикнул в открытый люк.

— Говорит, опять гусеница сползла, — перевел Тыну. — Похоже у них это обычное дело.