Барб Хенди - Голос в ночи [ЛП]

Глаза Оши расширились, а затем сузились. — Прямо сейчас? Вы говорите мне это только сейчас?"

Чейн понял, что должен был сказать что-то о самом зелье раньше, но он дал Винн бутылку только вчера вечером.

Внезапно на севере вспыхнула яркая вспышка.

Чейн инстинктивно посмотрел в ту сторону, хотя и почувствовал, что его кожу неприятно покалывает, как будто она начала гореть. Затем ему пришлось нырнуть под край расщелины, зная, что это за свет. Красная Руда бросился вперед, чтобы заглянуть через край расщелины. Этот свет задержался, по крайней мере, на три вдоха — и затем все снова превратилось в полную ночь.

Винн все еще была жива, по крайней мере сейчас.

— Хватит медлить!" сказал ходящий.

Чейн услышал, как Оша бежит к своей лошади, и вскочил, чтобы догнать эльфа. Красная Руда схватил его за руку. Чейну пришлось дать волю голоду, чтобы вырваться из этой хватки, и он вскарабкался вверх и перелез через край расщелины.

— Подожди! — прохрипел он.

Оша не остановился.

Чейн бросился вдогонку, чтобы схватить его, и Оша развернулся, отбросив назад свой лук, как будто хотел ударить им.

"Эта жидкость имеет другое применение! — Прохрипел Чейн.

Оша замер.

"Он был сделан из белых лепестков, — торопливо продолжал Чейн, — из цветов, которые растут только в землях Лхоинна … и на твоей родине тоже."

Оша медленно опустил лук, и его большие янтарные глаза расширились.

Чейн знал, что Оша видел такие цветы.

"Я прикоснулся к одному из них, один раз, но ненадолго, — сказал Чейн. "Я едва поднялся после ночи и еще одного дня. Дистиллированная жидкость, например, на наконечнике стрелы, прикончила бы меня или что-нибудь вроде меня. Если понадобится, используйте его и не стесняйтесь."

Оша тупо уставился на него.

"Ты меня понимаешь? — Потребовал ответа Чейн.

Оша нетвердыми шагами попятился назад. Не говоря ни слова, он схватил седло и вскочил в него. Лошадь развернулась, чтобы пуститься в путь без толчка каблуков.

"Вы закончили? — Сердито спросил Красная Руда.

Чейн задержался еще на мгновение.

В этой битве было больше, чем просто нежить. Были и другие опасности для Винн — для всех них. Судя по звукам затянувшегося хаоса битвы, Магьер не удалось увести с собой нежить. Скорее всего, она была так же потеряна для своего собственного голода, как и все остальное там, внизу.

Чейн знал такую кровавую эйфорию.

Тогда уже никто не смог бы вывести его из этого состояния.

— Давай шевелись! — сказал Ккрасная Рруда.

Чейн посмотрел туда, где в темноте вспыхнула та самая вспышка. Затем он повернулся и побежал к расщелине и сундукам.

Лисил упал и снова перекатился. Еще одно длинное лезвие на толстой рукояти ударило его почти в голову. Лязг оглушил его левое ухо, когда каменные осколки ударили в лицо. Он едва слышал Брот'Ана и другого-наполовину ослепленного-локата, все еще занятых делом.

Ни разу Лисил не подошел достаточно близко, чтобы всадить Стилет в глаз второму из них. Он не мог спрятаться за ней, потому что ее толстый и длинный хвост каждый раз поворачивался в его сторону.

Он снова поднялся на ноги, и все стало еще хуже.

Третья, неуклюжая чешуйчатая фигура появилась из-за дальнего края навеса.

У этого человека не было никакого оружия, но это не имело значения. Лисил уже запыхался от попыток остаться в живых достаточно долго, чтобы убить кого-то. Это была его последняя мысль, когда второй из них сильно ударил рукоятью своего меча-копья.

Лисил увернулся, снова перекатился и увидел …

Брот'Ан каким-то образом проник внутрь первого удара. Он вонзил Стилет в его уже искалеченный глаз, на этот раз глубже, но когтистая рука опустилась на его правое плечо. Рукоятка стилета вырвалась из хватки Бротана, когда он упал, и голова существа взметнулась вверх и назад. Когда первый из них завизжал и забился, второй посмотрел в его сторону.

Лисил бросился вперед, подпрыгнул и поставил одну ногу на болтающееся древко копья второго. К тому времени, как она снова обратила на него свои черные глаза, он уже был у ее лица. Он услышал, как приближается третий, но не осмелился отвести взгляд. И он изо всех сил вонзил свой Стилет в ближайший глаз второго локата, используя каждую унцию силы, чтобы вонзить лезвие в его голову.

Что-то ударило его в бок.

У него перехватило дыхание.

От боли перед глазами у него все побелело, И он оцепенел от шока.

Он не мог дышать, когда мир стал черным.

Головокружение и боль взяли верх.

Он почувствовал, что врезался во что-то боком. Свободной рукой он цеплялся за любую твердую поверхность, по которой ударился, хотя, казалось, ему потребовалось слишком много времени, чтобы остановиться. Когда он все-таки остановился, то с трудом глотнул воздуха, и зрение медленно вернулось к нему.

Все вокруг было темным, за исключением мерцающего красного света на камне. Что-то огромное встало между ним и этим светом. Очерченный силуэтами во вспышках и вспышках, он зашипел на него.

Он услышал — почувствовал сквозь камень под собой-приближающиеся тяжелые шаги.

Но Лисил мог думать только об этом … Где же моя Магьер?

Боль, голод, ярость-больше ничего не было.

Магьер почти не слышала криков.

Внезапно перед ней появилось еще одно белое лицо.

Он почти светился в ее полностью расширенном зрении, и эти глаза-радужки-без цвета заставляли голод гореть, пока его боль не заставила ее снова двигаться. Она ударила, сама не зная чем и как.

Когда его челюсти расширились, обнажив дикие зубы и клыки, тяжелое лезвие вонзилось ему в лицо.

Его череп раскололся на полпути.

Почерневшие жидкости хлынули и забрызгали сталь.

Он опустился вниз, ускользая из поля ее зрения, но их всегда было больше.

Некоторые из них не были бледными, и она набросилась на появившуюся щетинистую голову с лицом, похожим на вышележащие кости животного, едва ли похожего на человека. Затвердевшие ногти впились ему в челюсть, заскрежетали по кости внизу, и ей показалось, что она слышит крики.

Это ничего не значило, как и ее собственная боль, потому что голод пожирал любую агонию и питался ею.

Белый свет заполнил темное небо, а вокруг все громче раздавались крики.

Этот звук разрывал ей уши и вонзался в череп. Свет причинял боль ее глазам и коже. Даже голод не мог его проглотить. Его место занял страх.

Магьер о чем-то задумалась … что-то… она совсем забыла.

Чем дольше этот свет причинял ей боль, тем больше боли он пытался заставить ее вспомнить.

Затем он исчез, оставив на мгновение лишь темноту. Вокруг нее все еще раздавались крики, рычание, звуки, которые никогда не могли быть человеческими. По сравнению с тем, что она слышала всего несколько минут назад, все это казалось тихим, как шепот.