Барб Хенди - Голос в ночи [ЛП]

— Род … вероломный родич моего рода-

Услышав это шипение, Малец замер рядом с Лисилом. Судя по тому, как Лисил обернулся, он тоже услышал его, как Красная Руда. Только Чейн никак не отреагировал, и тут Малец увидел тела.

Гассан и Бротан лежали, не мигая, с открытыми глазами. Оба выглядели избитыми, но только первый был окровавлен.

Малец посмотрел на испачканный клинок Лисила, и все же у него не было времени расспрашивать о том, что здесь произошло.

Чейн бросился вокруг него к Винн. Хотя она обернулась на его движение, она не могла — не могла — смотреть на него.

На это тоже не было времени.

— А почему мои родичи посылают одного из своих охранников?. собаку-

Это шипение звучало — чувствовалось-как-то знакомо. При свете кристалла, который держал Лисил, Малец изучал скелет. Мертвые так долго, что эти кости могли бы почти слиться с камнем, если бы не их размер. Он поднял глаза на Лисила.

— Не делай … ничего… пока-

"А где Магьер? — Спросил Лисил, быстро входя в комнату.

"Она с Ошей и Странницей, — ответила Винн, хотя ее глаза были устремлены в никуда. — С Тенью и командиром Шайфов тоже; они спрятали ее в предгорьях."

— Достаточно … слушайте!-

Услышав резкое требование Малца, Лисил вздрогнул.

— Винн? — Прохрипел Чейн. "Что случилось? Посмотри на меня!"

Прежде чем Малец успел что-то сказать, Винн протянула руку, пытаясь схватить Чейна за руку.

— Не сейчас, — сказала она ему.

— Итак, пес, у тебя есть власть командовать другими.-

Тон этого шипения, как в ушах, так и в голове Мальца, был таким презрительным. Это было также слишком похоже на хор шепотов, когда он общался со своими сородичами, и слишком похоже на голоса, когда он касался сферы духа, хотя теперь там был только один голос.

Он ответил.

— Нет-

Затем голос наполнился яростью, или паникой, или и тем и другим одновременно.

— Открой якоря, щенок, или я позову еще больше своих слуг. И никто из твоих товарищей, твоих подопечных никогда не покинет это место.-

Малец склонил голову набок.

— Некому больше ответить, а то бы вы сами им сказали … позови её-

"Что происходит? — Спросил Лисил. "Что ты на это сказал?"

Малец проигнорировал это отвлечение. Нетрудно было догадаться, к кому сейчас обращается враг, хотя никто из присутствующих не услышал бы его собственного ответа. Никто, кроме, возможно, Винн, и она была достаточно мудра, чтобы не дать врагу узнать об этом.

Последовала минута молчания, а затем ….

— Я могу призвать сотни людей, чтобы они охотились за тобой до конца твоих коротких дней … и ночей. О да, особенно по ночам. Даже если тебя не найдут, я останусь, когда ты станешь пищей для червей, а потом забытым прахом.-

Это единственное слово-"забыто " — не выходило у него из головы.

Сколько времени прошло с тех пор, как Духи, одна и многие, сотворили мир-существование-чтобы избежать небытия? Сколько раз все это случалось прежде, когда один из пяти жертвовавших ради других стремился снова стать свободным?

— Почему вы сочувствуете тем, кто называет вас девиантом? Мы с тобой не так уж сильно отличаемся в этом.-

— Малец, — прошептал Лисил, — что, черт возьми, происходит?"

— Лисил, заткнись! — Предупредила Винн.

И все же Малец колебался.

— Прикажите смешанной крови открыть якоря … и освободи меня.-

Малец был в растерянности. Какая-то часть его души сочувствовала этому голосу после того, что сделали с ним его родичи. Он больше не верил, что его потеря памяти из-за времени, проведенного среди родственников, была вызвана его собственным выбором. Они сделали это с ним.

Не обманули ли они также и тех из них, кто принес такую жертву ради существования остальных? И все же ….

— Нет-

От его простого отказа шипение стало умоляющим.

— Я устал … и желания больше не будет.-

После всех намеков, которые Малец услышал и собрал воедино, он понял, что последнее утверждение было ложью. Уничтожение врага означало бы удаление одного из тех элементов, которые мудрецы называли элементами из остальных четырех. Сделать это означало бы разрушить существование.

Зачем ему это нужно?

Малец заскрежетал лапами и когтями по каменному полу пещеры. Сначала он призвал стихию Земли, позволив ей наполнить его. Оттуда он потянулся за водой из любой влаги в пещере. Потом воздух, а потом огонь от жара его собственной плоти.

Он спросил: — Кто — что ты?-

С этим единственным вопросом он начал гореть в бело-голубом пламени, добавляя свой собственный дух. На этот раз никто этого не увидит, потому что Винн была слепа.

Малец пустил свои мысли в темноту. Его собственное " Я " как Дух вырвалось на свободу, и пещера вокруг него исчезла. В этой темноте, невесомой и бестелесной, он чувствовал это … это другое вневременное присутствие, такое печальное, злобное и скованное. И через него он оглянулся назад, насколько мог, и узнал гораздо больше, чем вынудил у своих сородичей.

— Мы создадим существование. Мы оживим его духом.

Можно было услышать пять различных и отдельных присутствий среди его рода: Земля, Вода, Огонь, Воздух и дух. Но один из них-дух-взбунтовался, как и малец, по-своему родившийся во плоти. Он завыл в панике.

Как только что-то создано, нет никакой силы, чтобы контролировать это.

Родня его Мальца-не слушала.

Бытие возникло, само время сформировалось без начала и конца, и дух снова завыл.

— Все меньше и меньше это можно контролировать. Отменить то, что мы сделали.

И снова его проигнорировали. Остальные четверо набросились на дух и подчинили его себе, чтобы "закрепить" его среди них. Прошли эпохи, сформировался мир, и на нем родились первые жизни.

То, что росло и двигалось; то, что питало и то, что поглощало.

Первое дерево и первый дракон.

Гораздо позже появились другие формы, а затем появились и распространились Уйришги, эльфы, гномы, Сейильфы, Хейнасы и морской народ. Из их смешения вышли люди.

Но он-дух — будущий враг-частично спасся.

Даже в этой бесформенной темноте Малец представил себе кости в пещере. Когда-то живое, даже его невообразимо долгая жизнь подошла к концу, ибо то, что потреблялось, само было потреблено.

Дух никогда не кончится таким образом. Этот его фрагмент в мертвой плоти стал чем-то иным, чем жизнь, чем-то противоположным: смертью, которая все еще жила как первая нежить. И все же он был пойман в ловушку, порабощен, привязан.

Тоска превратилась в ненависть. Из него вышли тринадцать детей, таких как Ликен, Волино и другие. Они, в свою очередь, создали больше себе подобных, которые смешались с живыми, когда враг собрал свои силы.

Потерявшись в бесконечных воспоминаниях о духе-враге-этом голосе в вечной ночи, Малец наблюдал битву за битвой. В его воспоминаниях не было ничего, кроме собственной боли и гнева. Зверства крови и смерти переполняли Мальца, пока он не начал бороться и изо всех сил пытался отгородиться от них.