Тимофей Царенко - Три сапога - Пара

– Что случилось? Снова демоны? – поинтересовался Ричард. Взгляд его был мечтательным.

– Да нет, с учебной программой беда, – начал Рей. Он тоже был рассеян и задумчив. – Библиотекарь пропал. Он заведовал методическими программами. В деканате ничего про новые программы не знают. А вот как раз пропавший готовил списки изменений и рекомендации по найму преподавателей. И его уже третий день нет в университете, квартира пустая. Начали выяснять насчет предметов. Так что сейчас подготовка ведется по программам прошлого года. Поторопился ты с репетитором.

На последнюю фразу Ричард только равнодушно пожал плечами.

– Мистер Фристос произвел на меня впечатление крайне образованного человека. Думаю, мы найдем ему применение в своих планах.

– А твои дела как? Назначил свидание?

– Почти. Я узнал, что мистер Симпсон завещал свое тело науке! – на этих словах графеныш аж засветился от радости.

– И? – непонимающе протянул бывший лейтенант.

– Помимо тел, наука очень нуждается в деньгах. Кожу, разумеется, в рамках научных изысканий, снимут, обработают и передадут надежному мастеру. И тот сошьет мне чемодан. От идеи с зонтом меня отговорили, не очень подходящий материал. – Ричард начал идти в сторону города, опираясь на трость.

Какое-то время инвалид задумчиво смотрел в пустоту. Потом вскинулся и принялся догонять компаньона.

– Если честно, я бы хотел кусочек демона сохранить, для коллекции. Череп там использовать как пресс-папье, или глаз заспиртовать. Но я читал, что подобные сувениры склонны оживать в самый неподходящий момент. Так что, увы…

Салех продолжал молчать.

В полицейском участке царила оживленная суета.

– Рей, Ричард! Как я рад вас видеть! Проходите, господа, присаживайтесь! Сейчас принесут чаю и пирожки. Или может?.. – инспектор почесал кадык.

Компаньоны зашли в кабинет, и принялись усаживаться.

– Увы, у нас сегодня еще учеба, – с сожалением пробасил инвалид.

– И встреча с коронным дознавателем, мистером Джейкинсом. Он попросил нас прийти в управление, – пояснил цель визита Ричард.

Радушный хозяин кабинета, кажется, даже слегка расстроился.

– Господин коронный дознаватель сейчас в допросной. Им удалось взять какого-то молодчика, при расследовании поджога. Сейчас вот, общаются, – выделил голосом последнее слово инспектор. – Вопли стоят, ну, вы мне скажите, как нормальный человек может слушать все это?.. Слезы, сопли, мольбы, крики…

Ричард покосился на Рея. Тот сделал неодобрительное лицо, кивая словам инспектора.

– Какой ужас! Разве можно так с живым человеком?

Ричард с силой прикусил щеку, чтобы не заржать самым непотребным образом.

– Ага! Кстати, мистер Дженкинс сказал, что вы успели отметиться в университете своем. Вы действительно справились с воплощенным демоном?

– А у нас был другой выбор? К тому же, у мистера Салеха соответствующая подготовка, – пожал плечами Ричард.

– Надеюсь, ваши раны не слишком серьезны? Вы держитесь скованно… – с искренним участием поинтересовался Вульф.

– А, мелочи жизни. Сильнее всего пострадал мой цилиндр.

– Хорошие слова, правильные.

– А как ваши дела? Больше никаких зверств?

– Ох, такое дело…

– Только не говорите, что очередное жуткое преступление с жертвоприношениями! – устало протянул Ричард, заразительно зевая.

– Ах, молодые люди, к счастью, нет. Ситуация, конечно, страшная, но дело вышло пикантное. – инспектор хихикнул. – Конфуз вышел, натуральный, старушка Поппи, видимо, под старость лет, слаба разумом стала. Бедный мистер Черитаун. Вот живешь себе, живешь, и тут бац! – Вульф эмоционально махнул руками. – И к тебе подкрадывается старушка с поленом. Молодость вспомнить решила, – и Инспектор снова захихикал.

– Так случилось то? – поторопил собеседника Гринривер.

– Снасильничала она его! Дала поленом по лысой башке, отволокла к себе на огород, взгромоздила на каменную плиту (и как только приперла ее), влила в глотку какое-то зелье. Чтобы, значица, вожделение разбудить. Привязала хорошенько, и оседлала! Как коня, чесслово! Да видать не подрасчитала сил своих. Сердечко у нее, видать, от радости такой встало. В итоге мистер Черитаун с мертвой бабушкой на кукане торчащем там всю ночь и пролежал. Застудился! И, видать, скорбен умом сделался, от переживания. Какая трагедия, ах какая трагедия, прошу меня извинить! – инспектор заржал. В голос.

Имперский дознаватель вошел без стука. Следом за ним вошел мужчина в форменном сюртуке с абсолютно незапоминающимся лицом.

— Инспектор Вульф, мистер Салех, прошу вас, покиньте кабинет и подождите в приемной. Мы вас вызовем, — произнес следователь без приветствия.

Рей перекинулся взглядом с нанимателем. Тот напряженно кивнул.

Вскоре дверь захлопнулась, и Ричард остался наедине с гостями. На стол лег массивный чемодан. Из его недр появился большой зеленый кристалл, стоящий на ажурной треноге. Сверху на него была нацеплена проволочная конструкция.

– Вам известно назначение данного прибора? — уточнил дознаватель.

– Да, это детектор правды. Точнее, он заставляет говорить только правду. И у меня сразу возникает два вопроса. – нехорошо оскалился Гринривер.

— Слушаю вас. – произнес следователь. Его спутник сидел молча и, кажется, начал сливаться с интерьером.

— Применение подобных приборов по отношению к благородным регламентируется билем о правах. А я все еще аристократ. То есть, прямо сейчас я могу достать револьвер и вышибить вам мозги за покушение на семейные тайны. Вы всерьез мне предлагаете, по доброй воле, согласиться на допрос?

— А второй ваш вопрос? — невозмутимо продолжил следователь короны.

– Если у вас есть данный прибор, зачем тогда вы пытали бедолагу в комнате для допросов?

Мужчина холодно улыбнулся одними глазами. После чего поднялся на ноги, и начал расстегивать камзол, и рубашку под ним, обнажая грудь. Кожа на его теле была цвета дорогой мелованной бумаги, абсолютно белая.

— Я есмь воля взыскующая. И ищущая правду, – на коже следователя выступили черные вены. И начали причудливый танец, словно влюбленные змеи в брачном танце.

– Я есмь взор и свет. И ни что не укроется от меня, -- глаза говорящего заволокла корка льда.

– Я есмь честь и закон. И дело мое правосудие, – свет в помещении поблек. Вены на груди свили сложный символ большой императорской печати. А в воздухе повсили прозрачные весы – символ верховного суда.

– Я есмь знамя, я есть память, я есть тьма небес и клятва, что была дана не вами, но вами будет исполнена! – голос следователя обрел инфернальную глубину. – Сэр Ричард Грин…

Дверь в кабинет разлетелась щепой, как от взрыва. И в комнату влетел Рей Саалех. В руках инвалида было ружье, которое он разрядил в дознавателей двумя выстрелами, практически слившихся в один. Взмах руки, и переломленное ружье ложиться на сгиб локтя, одной рукой бывший лейтенант выхватывает пистолет из нагрудной кобуры, а второй – два патрона из кармана. Одновременно стреляя и перезаряжая картечницу.