Антон Орлов - Золото Ларвезы

В этот раз он поднялся туда вечером, когда крыша уже начала остывать и не жгла пятки даже сквозь подошвы. Барханы – песчаные волны в мареве уходящего солнца – окрасились во все оттенки крепкого чая под золотисто-оранжевым небом.

– Не помешаю?

Кемурт оглянулся. Волосы Хантре пламенели в низких косых лучах, и в ореоле этого сияния лицо казалось затененным.

– Нет, конечно. Тут хорошо. В Абенгарте мы часто сидели на крышах. И если б я знал, что будет дальше… Я бы его, наверно, оттуда столкнул, чтобы всего этого не случилось.

– Эдмар уже взял с меня обещание, что я его не убью, если встречу. Хочет сам расквитаться.

– А я слышал, Стражам нельзя давать обещания…

Тут же засомневался, стоило ли это говорить – считай, влез без спросу на чужую территорию.

– Давать можно, нарушать нельзя. Но я пообещал грамотно, с оговоркой насчет исключений: если просто увижу Дирвена – не трону, а если тот будет для кого-то представлять угрозу, и остановить его получится только смертельным ударом – мое обещание теряет силу. И перечислил, что считать угрозой. Вроде я когда-то изучал право… Там, где жил до Сонхи.

На востоке пустыня на глазах выцветала, небо над ней стало нежно-лавандовым, с обещанием прохлады. Со стороны города доносился обычный вечерний шум, выкрики торговцев, рев верблюда, звуки маранчи.

– Ты не виноват, – сказал рыжий после паузы.

– Я-то знаю, что виноват.

– Нам крупно повезло, что ты сумел выбраться из пещеры вместе со Шнырем. Если бы вы остались, еще надвое, где бы мы сейчас были.

Кем и сам это понимал, но толку-то.

– А Шнырь? Он так надеялся, что мы спасемся вместе…

– Он сейчас далеко отсюда. Где-то там, – Хантре показал на северо-запад, где солнце напоследок плавило барханы в сплошную слепящую зыбь.

– Мы с ним когда-нибудь встретимся? Он ведь снова стал человеческим ребенком… Или станет… Если встретимся – я смогу догадаться, что это он? Хоть какой-нибудь признак…

– Подожди, я попробую.

Рыжий прикрыл глаза и замер, как изваяние, подставив лицо золотому свету, а потом негромко произнес, как будто говорил во сне:

– Приют для брошенных животных в Аленде. Студенческое добровольческое общество помощи бездомным животным.

– Разве такое есть? – удивился Кемурт. – Никогда не слышал…

– Будет. Но не завтра, а когда тот, кого звали Шнырем, поступит в Магическую Академию.

– Он про собаку рассказывал – когда вспоминал, как в прошлый раз умер… И если поступит в Академию, значит, в этот раз не пропадет!

Стало чуть легче, словно выдернули вколоченный в душу ржавый гвоздь. Боль не утихла, но хотя бы гвоздя больше нет.

– Я тоже хотел то ли о чем-то у тебя спросить, то ли что-то сказать, но почему-то не могу вспомнить, – Хантре смотрел неуверенно, в голосе звучала досада. – Со мной такое редко бывает.

– Давай начнем с того, из какой области вопрос, – деловито предложил Кем.

– Тоже не помню. Странно… Хотя, вроде, это касается Эдмара. Точно, он говорил, что когда вернется из Аленды, устроит нам прогулку в Хиалу, чтобы мы восстановили навыки перехода через Нижний мир. Наверное, я хотел об этом тебе сказать.

До резиденции Ложи Глодия с Мейлат добрались на закате. Криба хоть и распоследняя провинция, все же городишко немаленький, а если спрашивать дорогу у каждого встречного, при нынешней суматохе это добром не кончится. Те, кому надо, наверняка уже знают, что Дирвен путешествовал в компании двух барышень. И ладно, если их ларвезийцы схватят, а если бартожцы – дело дрянь.

Вот и мыкались по улицам, стараясь никому глаза не мозолить. Глодия активировала «Мимогляд», чтобы на них не обращали внимания. Она уже не надеялась, что им повезет до захода солнца, когда приметила над крышами блистающий золоченый шпиль. Повернули в ту сторону – за оградой несколько зданий с белыми лестницами и клумбами, возле караулки точат лясы двое парней в знакомой форме. Хвала богам-милостивцам, не придется ночевать в подворотне.

– Идем, – усыпив свой арсенал, она устремилась к караулке, таща за собой Мейлат.

Почуяла готовые к атаке боевые артефакты, и еще не добежав, крикнула:

– Я Глодия Орвехт! Отведите нас к начальству!

– Кто такие? – в наглую, с прохладцей, спросил тот, что постарше.

– Глодия Орвехт! – повторила она, уставясь ему в заплывшие гляделки. – О достопочтенном Орвехте, главном доверенном соратнике Верховного Мага, в первый раз что ли слышите? Я его племянница, мои связи – это тебе не кобель под углом нассал! Чем зенки пялить, начальству докладывай.

На потной физиономии дежурного появилось сосредоточенное выражение: докладывает.

– Пошли, – буркнул он, закончив общаться с невидимым собеседником. – Обе шагайте вперед. Ну и несет от вас…

– Сам вонючка!

– Помалкивай да шагай! Сюда, налево.

– Я тебя запомню!

– Чего?.. Запоминай, если память не отшибет. Которая красивая, помалкивает, бери пример с подружки.

– Сам-то красавец – и рожей вышел, и пивным брюхом! Рожу-то как из говна слепили, если какая девка с тобой поцелуется, сразу блевать побежит…

– Да я тебя!..

Глодия напряглась и подалась вперед, но этот боров не посмел ее ударить, только выругался. Она тоже в долгу не осталась. Костеря друг друга, по дорожке меж двух розариев дошли до бокового крылечка – и тут из-за обвитой вьюном шпалеры выступил важный с виду маг в фиолетовой мантии.

– Это еще что за речи? – произнес он изумленно. – Сиврет, это что-то неслыханное!

– Ну так она… – попытался оправдаться Сиврет, сразу растерявший все свое красноречие.

– Добрый вечер, почтенный! – перехватила инициативу гостья. – Я Глодия Орвехт, и прошу немедля послать мыслевесть достопочтенному Суно Орвехту. Передайте, что его племянница вернулась из Исшоды и готова обо всем ему доложить. А эта девица со мной, звать ее Мейлат, а по-настоящему – Мейленанк Паченту, она была невольницей у вурванов в городе Эгедре, со мной оттуда сбежала. Сюда мы добирались вместе с государственным преступником, которого по всей Крибе ловят, но я не с ним, и я к Светлейшей Ложе лояльна, уже считаю себя амулетчицей на службе. Главное, дядюшке Суно про меня поскорей доложите!

– Глодия, это хорошо, что вы лояльны, – невозмутимо ответил маг, когда она умолкла. – Настоятельно рекомендую вам воздержаться от сквернословия, которое не красит юную даму и не пристало амулетчице Ложи.

– Да этот первый на меня гавкнул, я только отлаивалась! Дядюшке-то моему сообщите, что я здесь?

– Я послал мыслевесть дежурному в Аленде. Идемте, барышни. Сиврет, свободен.

Она украдкой ухмыльнулась: в последних словах мага ей почудилась угроза, адресованная грубияну-амулетчику – мол, еще с тобой потолкуем. Ее до сих пор распирало от злости.