Антон Орлов - Золото Ларвезы

– Сразу видно, консорт наш вернулся! – ядовито произнесла придворная дама Изельша, которая даже среди амуши считалась злой на язык особой. – Дирвен, мы так без тебя скучали!

Она остановилась у края заросшего тротуара, на ней была туника из розовой кисеи, с бубенцами на подоле, и на проколотом подбородке болтался золоченый бубенчик, а травяные волосы были заплетены в косицы, стоявшие торчком. Темный провал безгубого рта насмешливо кривился. Одну из тощих мосластых ног с длинными ступнями она поджала, словно цапля, и была как вылитая похожа на огородное пугало.

Увидев приближенную Лормы, люди подались назад, кланяясь смиренно и почтительно.

– Сплетите венки из цветов и наденьте на фонарные головы, – велела Изельша, оглядев их работу.

Дирвен поднялся и шатко побежал к дворцу, стараясь не налетать на столбы и на прохожих. Чуть не столкнулся с Шевтуном, тот осуждающе пошевелил баклажанным хоботком и пробулькал вслед что-то неодобрительное.

– Где тебя носит? – спросила Зунак, выскочив ему навстречу из бокового коридорчика.

– Я в разведку ходил!

– И чего разведал, что у тебя рожа такая счастливая?

– Ну… Информация обнадеживает… Завоюем мы эту Эгедру – раз плюнуть!

– Царица совсем плоха, – амуши понизила голос. – Если б она не была бессмертной, мы бы решили, что она при смерти. Уже троих с утра выпила, и ей не полегчало. Сходи к ней.

– Так ходил же утром.

– Еще сходи. Как бы она бал не отменила…

Ему не было дела ни до царицы-мумии с ее непонятными хворями, ни до амуши с их балом. Как лучше поступить: завалиться спать – или сначала отнести в пещеру артефакт, блокирующий Врата Хиалы, и после этого завалиться спать? Можно прямо там на тюфяке, только сперва надо будет связать гадов, чтоб они его сонного не удавили. Или еще несколько раз отыметь эту сволочь, и уже потом завалиться спать…

Зунак подтолкнула его к покоям царицы. Не удержавшись на ногах, он навалился на заскрипевшую дверь и рухнул на пол перед кроватью – словно рыцарь, от избытка чувств упавший на колени.

– Что с тобой? – встревожено спросила Лорма. – Ты тоже скверно себя чувствуешь? Может быть, нас обоих околдовали?

Она выглядела испуганной и измученной – ни дать ни взять сраженная недугом юная барышня. Тонкие белые пальцы нервно теребили атласную подушку. Над лужицей крови возле облезлой ножки туалетного столика гудели мухи.

– Я в разведке устал по самое не могу, – Дирвен кое-как поднялся, ухватившись за спинку кровати. – Но сейчас опять туда пойду… Очень надо для пользы дела… А у тебя эта болезнь еще не прошла?

– Нет, – она бессильно откинулась на груду смятых подушек. – Чувствую себя так, как будто из меня жилы выматывают, виток за витком, виток за витком… Хотелось бы думать, что это всего лишь происки эгедрийских вурванов или что-нибудь в этом роде, а не то, чего никогда не могло случиться. Ты был в Эгедре?

– Следил за ними издали, – уклончиво ответил Дирвен. – Ох, и устал… Я еще не закончил разведку, сейчас надо кое-что взять, чтоб эти гады даже не надеялись. Ладно, я пошел.

На выходе из комнаты его опять повело, он стукнулся лбом о косяк, хотя и не сильно.

– Всем героям герой, – проворчала позади Зунак.

– Он странно выглядит, но мне сейчас не до него, – умирающим голосом отозвалась царица.

У себя в комнате Дирвен сунул в карман артефакт, блокирующий Врата Хиалы – грубо выкованный ажурный медальон из серого сплава, размером с ладонь – потом завернул на кухню, потребовал жратвы и пива. Перед ним поставили миску рыбной похлебки и вареную кукурузу, а пиво, сказали, будет завтра утром.

Поев, чуть не уснул прямо на кухне, но тут его как подбросило: надо установить блокировку, чтоб эта сволочь не сбежала через Хиалу, а то никакого больше поимелова… И перепрятать деньги, это же его королевская казна, у Ложи на нее никаких прав.

Так и подмывало кому-нибудь рассказать о своем триумфе, хотя бы понурым слугам, которые на посыпанном мукой столе готовили угощение к балу: колобки с саранчой и фаршированные лягушачьими лапками запеченные сливы. Но этим ни слова, а то вдруг они Лорме донесут.

Вспомнилась книжка Баглена Сегройского, путешественника по мирам, писавшего о Земле начала двадцать первого века. В том мире была замечательная штука под названием «междусеть»: что-нибудь напишешь, и все-все прочитают, а можно еще и «выкладывать фотки» – так называются картинки вроде тех, которые делают в Бартоге с помощью диковинных светописных механизмов. Если б такая «междусеть» была в Сонхи, весь мир узнал бы о том, что Дирвен с Самой Главной Сволочью наконец-то за все поквитался.

Ползти все легче, да и фляжка полегчала, а клубок, разматываясь, становился все меньше и меньше. Уже ничего не мешает подняться на ноги. За травой видна раскидистая крона дерева, под которым сидит Кем. Шнырь оглянулся: позади блестит под ярким небом птичья речка. Все как было вначале. И никакого клубка, одна истончившаяся нитка от него осталась.

Шагнул вперед – нитка оборвалась, и как не бывало никакой жути. Тогда он припустил со всех ног, по дороге чуть не запнулся о круглый, как мячик, зеленовато-рыжий плод с толстой пупырчатой кожурой, величиной с большое яблоко. Такие плоды росли на дереве и валялись внизу, если они съедобные да сочные – может, и не надо было за водой бегать… Зато Кем живой.

– На, пей, – Шнырь протянул ему фляжку. – Потом расскажу, чего со мной было.

Кем выпил не все – сделал несколько жадных глотков и отдал ему, что осталось:

– Давай-ка тоже глотни, а то выглядишь так, как будто сутки полз по пустыне.

– Не, не по пустыне, а здесь. Ко мне опять прицепилось то самое колдовство, которое по дороге сюда мешало, это был клубок, и сейчас он, кажись, размотался, но я лучше по порядку расскажу…

– Лезь на дерево! – прошипел вдруг Кем. – Живо!

Он смотрел мимо Шныря. Тот оглянулся – и увидел стигов: костяных шестилапых ящеров, которые убивают хоть людей, хоть животных, хоть даже кого-нибудь из народца, кто помельче. Желудков у этих скелетов нет, насыщаются они жизненной энергией растерзанной жертвы. Эти недавно кого-то разорвали – зубастые белые морды измазаны свежей кровью, но все равно нападут, на то и стиги. У Кема боевые амулеты, но для драки он все еще плох…

– Ну чего вам от нас надо, вы же сытые! – в отчаянии крикнул Шнырь. – Лучше поиграйте, а нас не трогайте! Нате вам мячик!

Схватив валявшийся возле корней плод, он залихватски швырнул его:

– Ловите!..

Это могло бы отвлечь собак, и то не всяких, а стиги играют только со своими жертвами… Но два шестилапых скелета переглянулись пустыми глазницами и наперегонки ринулись за «мячиком».

– Феноменально… – выдохнул Кем, на лбу у него выступила испарина. – Как ты зачаровал их?