Руслан Михайлов - Низший-8 [СИ]

– Убрать трап! Отдать концы! – провопил сверху Сквалыга – Оди?

Я махнул рукой, подтверждая. У трапа завозились двое.

– Стойте! Стойте, суки!

Сквозь темень и дождь проломилась шатающаяся скособоченная фигура. Тяжело дыша, прижимая к животу руки, перекошенный Баск, с трудом выдерживая тяжесть тощего рюкзака и подаренного мной дробовика, поднялся на палубу и рухнул в изнеможении на колено:

– Я с тобой, командир!

Выдержав короткую паузу, я спросил, глядя на его залитое водой лицо:

– Уверен?

– Да!

– С возвращением, боец – буркнул я и пошел в отведенную для меня каюту – Тебе покажут гамак.

– Понял! Спасибо, командир! Спасибо!

– Малый вперед!

С шумом трап поднялся на палубу, вздрогнувший корабль чуть накренился и начал отходить от бетонного края.

– Средний вперед!

– Ба-а-а-аск! – разъяренный и перепуганный одновременно крик донесся издалека, но быстро приближался – БА-А-А-АСК! БА-А-АСК!

На покинутый нами причал выскочила маленькая мокрая фигурка и замерла рядом с брошенным раскрытым зонтом.

– Баск! БАСК! Ответь! Лопнуть и сдохнуть! Чтоб ты сдох, придурок! Баск! Куда ты?! Баск!

Видимо зомби забыл попрощаться…

– Дурак! Кретин! Придурок! Куда ты лезешь?! Кассандра же дала нам шикарный шанс! Куда ты лезешь?! Он убьет тебя! Убьет! БАСК! Вернись!

– Полный вперед!

Покачиваясь на рассветных волнах, Шлюха быстро уходила от Зомбилэнда. Еще минута и с удаляющегося берега уже не доносилось ни звука…

– Ей так будет лучше! – уже, наверное, в десятый раз повторил Баск, дохлой рыбой лежа на мешках и с хрипом вгоняя в себя воздух – Безопасней с этой… с бабочками… Кассандрой.

– Ага – зевнул я, глядя на бегающих по пляжу странных бескрылых птиц с короткими, но очень крепкими когтистыми лапами. Птицы с легкостью переворачивали достаточно тяжелые камни, пробивали панцири мелких крабов, дробили найденные раковины моллюсков, выковыривая вкусное мясо, не брезговали и дохлой рыбой или побуревшими нитями водорослей. Удивительная всеядность. Но что еще удивительней, так это их поведение при виде мусора.

Они только что разбили клювами выброшенную одним из матросов бутылку. Я хотел окрикнуть придурка и сделать ему предложение убрать мусор, но птицы опередили меня. Загалдев, они окружили бутылку, десятком ударов разбили ее, раздробили осколки, а затем, позабыв про крабов и водоросли, принялись таскать осколки стекла к большому стальному ящику выше по берегу, лежащему на боку под небольшой полусферой наблюдения. Перетаскав битое стекло, птицы подобрали с песка несколько оставшихся после перетаскивания груза обрывков, отнесли их к тому же ящику и выбросили.

– Ей так будет лучше – повторил Баск.

– Ага – кивнул я и зашагал к полусфере.

Присев у ящика, я чуть подался в сторону, чтобы пропустить воняющую падалью бескрылую птицу, несущую в клюве какую-то пластиковую загогулину. Ударив загогулиной о края ящика, сбив налипший песок, птица разинула клюв и выронила принесенное на стекло, после чего неторопливо отдалилась и занялась поеданием чего-то давно стухшего. Заглянув в мусорку – а что еще это могло быть? – я увидел там человеческие кости. Покрытый царапинами и сколами красно-белый свежий череп лежал глазницами вверх, задумчиво пялясь в никуда.

– А потом мы с ней встретимся в Кронтауне. Ведь Кассандра туда собирается – я сам слышал. Йорка придет с ней, и мы поговорим…

– Ты задрал – оповестил я притащившегося за мной дохляка – Ткнуть тебя в рану гнойную пальцем?

– Не надо! – дернулся зомби – Слушай… я дерьмово себя чувствую!

– Я же тебя спрашивал – ты уверен?

– Да! Нет! Не знаю! Вернее – я знаю, что поступил правильно! Надоело убегать и прятаться! В этом дерьмовом мире не уберечься от беды – она нас даже на острове сыроедов достала! Ну придут гномы – что я смогу сделать? Улыбнуться им и попросить не делать моей девушке слишком больно, когда будут отрезать ей руку по плечо?!

– Почему не отрубили эту руку нахрен? – поинтересовался я.

– В смысле? Буквально?

– Ага. Глупо таскать с собой золотой слиток и надеяться, что он не привлечет жадного внимания. Вы же не настолько тупые.

– У ней заскок! У Йорки. Не хочет отдавать! И она постоянно ее гладит! Если честно – это одна из причин почему я свалил на время. Представляешь, просыпаюсь я ночью – а Йорка что-то бормочет и о свою расписную руку щекой трется как кошка! Меня аж мороз по коже…

– Это интересно – признал я – Жаль, что ты не сказал раньше.

– А что бы ты сделал?

Улыбнувшись вместо ответа, я хлопнул охнувшего Баска по плечу и велел:

– Сбегай вон до того куста и обратно, зомби.

– Да я на ногах еле…

– Давай! Разгони кровь!

– Понял! – Баск дернулся в указанном направлении, но я успел его перехватить за плечо и велеть:

– Замри.

– Так мне бежать или…

– Заткнись. Эй! Всем замереть! За пушки не хвататься!

Проскользнув в широкую щель между камнями, на пляж спустилась огромная рысь. Высотой в холке примерно мне по грудь. Поседевшая шкура изборождена шрамами, во многих местах проплешины, но голова поднята высоко, внимательные глаза спокойно взирают на мир и не замечают таких мелких ничтожеств как мы.

– Не дергаться! – повторил я приказ и покосился на полусферу наблюдения.

Рысь мяукнула. Затем еще раз. Снующие по пляжу птицы как по команде развернулись и рванули к рыси. А та, выгнувшись в спине, несколько раз кашлянула, содрогнулась и… выблевала на песок целую слизистую кучу чего-то жеванного. Фыркнув, скребанув песок лапой, рысь развернулась и ушла, одарив меня напоследок взглядом умных глаз. В левом глазу что-то едва заметно мигало фиолетовым. Одним прыжком оказавшись за камнями и вне поля нашего зрения, рысь исчезла. Еще через минуту исчезла куча блевотины – ее расклевали тревожно галдящие птицы, после чего птахи опустились на песок и блаженно замерли, переваривая угощение.

– Ну ни хрена себе – выдавил Баск.

– Ты видел, лид?! – заорал Рэк – Ну ни хера себе!

– Это что-то и для чего-то – заметил я и ткнул баска пальцем в живот – Беги до кустов, боец.

– У-У-У-У-У!

– Живо!

– Командир!

– Да?

– Ей ведь там на самом деле будет…

– БЕГИ, ГОБЛИН! Пока не пропнул!

Скособоченный Баск стиснул челюсти, хоть в чем-то став похожим на себя прежнего, и попытался перейти на бег. Не вышло, но он все же продвигался, загребая ногами песок и распугивая отупелых от рвотной жрачки птах.

– Что рысь вам дала, мусорщики? – поинтересовался я – Что-то от несварения? При такой-то пище…

Рыба, моллюски, человечина, водоросли и даже медузы. Они жрали все на своем участке берега. Метрах в двухстах дальше суетилась еще одна всеядная птичья стая, пытаясь справиться с выброшенной на берег дохлой морской черепахой. Или почти дохлой – вроде она еще ворочала рваными ластами, пытаясь отбиться от беспощадных утилизаторов, погружающих в ее плоть длинные крепкие клювы.