Кристофер Сташеф - Волшебник в хаосе. Волшебник в Мидгарде. Волшебник и узурпатор

— То, что мы видели в начале нашего путешествия, — картины столетней давности, — напомнил ей Магнус. — Многое могло измениться. Может, и замков уже понастроили, а простой народ гнет спину на своих угнетателей.

— С орбиты не видно, чтобы на холмах были замки, — набросилась на него Алеа, — ты же сам вчера смотрел. Оттуда заметны только храмы, а вокруг них даже крупных городов нет.

— Некоторые города все же довольно велики, — настаивал Магнус. — В каждой провинции имеется по одному такому городу, а вокруг — деревни.

— Тебе видятся провинции там, где их наверняка нет! Политическая граница — это нечто большее, чем просто река или горная цепь.

— И тем не менее я полагаю, что это города-государства эпохи неолита.

— Эти твои «государства» едва ли больше крупных городов, — презрительно бросила Алеа.

— По современным стандартам древние Афины такими и были, — рассудительно произнес Магнус, — что не мешало им управлять деревнями, расположенными вокруг.

— Если большая часть земли обработана, вовсе не обязательно, что города управляют сельской местностью. Ты еще скажи, что крестьянскими хозяйствами управляют храмы на тех круглых холмах! Если уж на то пошло, крестьяне тоже строят свои дома круглыми, под стать холмам.

Магнус уставился на свою собеседницу.

— Какое мудрое замечание! Я бы отнес это на счет стандартной архитектуры неолита, но ты права! Они строят свои дома, имитируя священные холмы!

Алеа поспешно отмахнулась; в данный момент ей было не до комплиментов.

— Не важно. Какова бы тут ни была форма правительства, она устраивает народ. Люди хорошо питаются и не испытывают нужды в жилье. Чем они могут быть недовольны?

— Возможно, они не свободны, — проговорил Магнус. — Если девушка обязана выйти замуж за того, кого ей выберет жрец, а юноша не волен покинуть родную деревню — можно ли тут быть довольным?

— Да, если девушка любит того человека, а юноша счастлив на родной земле, — возразила Алеа. — Порой жрецы бывают весьма проницательны.

— Вот именно, порой, — согласился Магнус. — Я вижу, ты полагаешь, эти люди живут слишком хорошо и не нуждаются в нашей помощи. И все же обстановка меня тревожит. Может быть, здесь все в порядке, но не исключено, что совсем наоборот. Истории известны примеры цивилизаций, при которых люди страдали не от физического голода, а от духовного. Вдруг окажется, что при всем своем процветании этот народ несчастен.

— Может быть! Возможно! Мы преодолеваем сотни световых лет ради чего-то, что возможно не в порядке! Что, если мы прибудем туда, а там все нормально?

— Буду только рад! — улыбнулся Магнус. — А вдруг мы приземлимся и увидим богатеев, угнетающих бедняков в лохмотьях? В любом случае, кто-то ведь должен посмотреть, что стало с этими людьми спустя несколько сотен лет.

— Зачем? Что мы в силах сделать? Даже если мы потом расскажем о том, что видели, кому до этого дело?

— Действительно, все потомки их родственников давно мертвы, — вздохнул Магнус. — Наш рассказ заинтересует разве только историков. Но я не смогу спать спокойно, зная, что этих людей безжалостно эксплуатируют, как и во многих других затерянных колониях. И если не выясню положение дел, то буду вечно корить себя, что не полетел на эту планету.

— Если! Если! — Алеа в раздражении замахала руками. — Мы вынуждены всю жизнь блуждать по вселенной в погоне за «если»?

— Согласен, это может показаться напрасной тратой времени и сил, но с ними могло произойти все, что угодно, — печально произнес Магнус и вымученно улыбнулся. — А вдруг они создали прекрасную Утопию с ответами на вопросы, которые мучили человечество во все времена?

— Мы имеем право заподозрить голод или жестокость властителей, однако у нас нет повода думать, что народ страдает.

— Это правда, — согласился Магнус, — но вдруг мы увидим, что они до сих пор живут так, как их предки? Что, если угнетение затормозило прогресс?

— А что, если прогресс — это шаг назад? — парировала Алеа. — Из книг, которые мне показал Геркаймер, напрашивается вывод, что каждый раз, когда твоя раса совершала шаг вперед, у нее появлялось по две новых проблемы на каждую решенную.

Теперь это уже его раса, отметил про себя Магнус, хотя, насколько он знал, Алеа тоже была человеком.

— Да. Что хорошего в том, чтобы спасти при родах и мать, и ребенка, если через два года оба умрут от голода? И все же, если они начнут размножаться до угрозы перенаселения, мы по крайней мере обучим их современным технологиям обработки земли, покажем, как можно производить больше пищи.

— Если! — возмущенно воскликнула Алеа. — Я не могу тратить свою жизнь, ожидая, пока твои «если» оправдаются!

Она резко развернулась и вышла.

Магнус со вздохом откинулся в кресле. Конечно, Алеа — особа решительная. Не в последнюю очередь именно по этой причине он предложил девушке покинуть ее феодальную планету и отправиться с ним в межзвездное путешествие на помощь народам угнетенных колоний. Но он никак не ожидал, что его спутница окажется такой необузданной.

— Геркаймер, тебе не кажется, что она хочет вернуться?

— Нет, Магнус, — ответил спокойный голос бортового компьютера. — Думаю, она слишком долго находится в замкнутом пространстве, да и, кроме тебя, у нее больше нет спутников.

— А меня вряд ли назовешь общительным, — добавил Магнус с саркастической улыбкой.

— Я бы так не сказал, — возразил компьютер. — Кроме того, у нее есть собственная каюта с электронными «окнами», которые создают убедительную иллюзию ландшафта родной планеты — хотя, конечно, это всего лишь иллюзия.

— Приступ «каютной лихорадки», — вздохнул Магнус.

— Пусть она чаще ходит по кораблю, если хочет, — напомнил компьютер.

— Что она и делает каждый день, — сказал Магнус. — И я полагаю, что должен быть польщен, хотя вряд ли приятно, когда твоя единственная спутница постоянно набрасывается на тебя с упреками.

— Это началось совсем недавно, — напомнил Геркаймер, — а мы уже три месяца как путешествуем.

— Верно. Даже если твои обучающие программы хоть какое-то развлечение для Алеа, ей все равно тяжело. Со мной было точно так же во время моих первых странствий.

— Согласен. И все же, я уверен, ты должен радоваться, что, изливая гнев на тебя, она чувствует себя в безопасности.

— Безумно рад, — кисло пошутил Магнус. — Коль ей от этого легче, что ж, я, как добрый друг, постараюсь терпеть ее дурное настроение.

— А может, ей хочется, чтобы ты стал ей больше, чем другом.

Магнус на мгновение встревожился, но попытался скрыть свои чувства.

— Сильно сомневаюсь. Думаю, ты был прав, предположив, что в прошлом ей пришлось пережить какую-то душевную травму.