Кристофер Сташеф - Волшебник в хаосе. Волшебник в Мидгарде. Волшебник и узурпатор

Гар посмотрел на нее и удивленно сощурился. И чтобы скрыть свои чувства, прикрыл рот рукой, как бы зевая.

— Да, уже не могу сидеть допоздна, как в молодости. Пора в постель.

Алеа отметила про себя, что он не сказал, в чью.

Алеа проснулась среди ночи и не поняла отчего. Девушка осмотрелась по сторонам — нет, она все в той же небольшой комнатенке, которую уступило ей молодое поколение. В окно струился звездный свет, а в очаге догорали угли, и в полумраке был хорошо различим небольшой столик с кувшином и миской на нем, стул с перекинутой через спинку одеждой, а радом со стулом — огромные, слегка прищуренные глаза, которые, казалось, светились в темноте ярким огнем.

Алеа мгновенно присела в постели, словно ее ударило током. Ужас едва не вырвался из горла душераздирающим воплем. Но она вовремя сдержала себя, узнав знакомый пушистый ком и зубастую ухмылку.

— Ага, значит, ты умеешь проникать в закрытые помещения. А я-то решила, что ты живешь только в лесу, — подумала девушка, слегка успокоившись.

— Но ведь деревня стоит в лесу, — напомнило ей Наваждение. — Будь это город, наверняка бы здесь кто-то не спал, и мне пришлось бы проявить большую предосторожность.

Алеа отметила про себя, что в данном случае «предосторожность» наверняка означает необходимость убрать ненужного свидетеля — например, телепатически усыпить.

— Ты мог бы меня и предупредить. А то так перепугал, что от страха дыхание перехватило.

— Будто ты не знаешь, что я не причиню тебе зла. — Наваждение являло собой воплощение невозмутимости и спокойствия. — К тому же учащенное сердцебиение и глубокое дыхание полезны для здоровья представителей вашего племени.

— Только в том случае, если это результат физических упражнений, — съязвила Алеа.

Просто удивительно, и как это она после первой их встречи ни разу не вспомнила об этом потешном существе. Господи, да ей ничего не стоило совсем позабыть о нем!

И тогда она поняла, что ведь позабыла-таки!

— Я не люблю, когда с моим сознанием шутят шутки, — обиделась она, хотя и не стала показывать, что задета за живое.

— А с сердцем? — спросил Наваждение. — Или ты опять станешь утверждать, что великан тебе не супруг?

— Еще как стану!

Алеа сама удивилась, с какой горячностью вырвались у нее эти слова.

— Тогда зачем ты ему помогаешь?

— Я ему вовсе не помогаю — лишь путешествую вместе с ним, зато он помогает мне!

— В чем?

— Учиться, узнавать новое, встречать новых людей!

При мысли о том, что она и вправду находится в другом мире, девушку захлестнула волна радости.

— Ну, и многое ты уже узнала?

— Очень многое! — воскликнула Алеа, и в ее сознании тотчас начал разматываться спутанный клубок непривычных ей нравов, обычаев.

Девушка пыталась приостановить его: легче было сказать, чего она еще не узнала.

— Какая странная идея! — удивилось Наваждение. — Упорядочивать жизнь живых существ! Не проще ли позволить каждому идти своей дорогой?

— У людей так не получится, — объяснила Алеа. — Нам требуется общение — чтобы поблизости всегда находились нам подобные.

— Странно, очень странно. — Казалось, эта мысль обрадовала ночного гостя. — Но почему твой супруг так расстроен из-за того, что не нашел правительство, которое он рассматривает как некое огромное плодоносящее дерево?

— Ему кажется, что только таким образом можно спасти людской род от голода, болезней и угнетения. Иначе сильные будут унижать слабых, причинять им страдания.

— В этом есть доля правды, — задумалось чудище. — Но правительство вроде того, о каком мечтает генерал Малахи, будет угнетать народ еще больше.

— Гар считает, что подобное происходит, когда нет лучшего правительства, способного остановить зарвавшегося тирана.

— Ага! Значит, он беспокоится о том, чтобы его собратья не страдали!

— Ну… да, думаю, так оно и есть.

Алеа до сих пор не задумывалась об этом.

— И он пытается защитить людей от таких, как генерал Малахи, — решило Наваждение. — Тогда ему следует искать Алую Роту.

— Он уже пытался, — ответила Алеа. — Но не нашел.

— Значит, ты найди ее. — Существо оскалилось в улыбке, и Алеа вздрогнула. — Хорошая ли ты супруга?

— Никакая я ему не супруга! — Алеа была готова закричать, естественно, мысленно.

— Попробуй помочь ему найти Алую Роту, — посоветовало Наваждение. — Но вначале постарайся понять свое сердце.

В камине догорали угольки, и Алеа повернулась посмотреть, как пляшут маленькие красные язычки. Сердце ее бешено колотилось. Но пламя погасло так же быстро, как и вспыхнуло, и Алеа опустилась на постель, удивляясь, как такая незначительная вещь разбудила ее. Сейчас она снова быстро заснет. Словно желая убедиться, что ничего не произошло, Алеа еще раз оглядела пустую комнатушку, затем повернулась на бок и закрыла глаза.

На следующее утро во время завтрака царило скрытое возбуждение. После еды люди ходили взад-вперед, разговаривали друг с другом, и Алеа почувствовала себя виноватой. В конце концов она подошла к Сильвии и сказала:

— Мы собираемся продолжить наше странствие. Вам не нужно оставаться дома лишь из-за нас.

Сильвия удивленно уставилась на гостью, затем засмеялась и взяла девушку за руки.

— Не смущайся — мы ожидаем не вас.

— Тогда кого? — удивилась Алеа.

— Жрицу! Утром она придет благословить поля. Вот почему пахарям нужно было обязательно закончить свою работу вчера вечером, хотя они жаждали остаться и послушать твои истории.

Гар с интересом посмотрел на женщин и медленно подошел к ним.

— Это и вправду будет праздник, дочь моя. Давай останемся, чтобы поклониться богине.

— Конечно, отец.

Интересно, подумала Алеа, оценит ли богиня любопытство Гара.

Жрица прибыла ближе к полудню. Ее сопровождали две жрицы помоложе и двое жрецов. Они вели запряженную ослом тележку, на которую были погружены какие-то завязанные мешки. В ответ на приветствия молодых людей жрица улыбнулась, принимая их хвалебные слова. Отдохнув и выпив немного вина, жрица величественно поднялась и спросила:

— Поля уже вспаханы?

Онория сделала шаг вперед; поверх повседневного платья на ней было накинуто белое праздничное одеяние.

— Да, наипочтеннейшая.

— Тогда пойдемте туда, — церемонно произнесла жрица и, повернувшись, плавным шагом направилась в сторону полей.

За ней последовали, правда, немного поодаль, служки — один мужчина и одна женщина с каждой стороны. Жители деревни шли следом, напевая мелодию, веселую и торжественную одновременно. Гар был поражен, узнав оду из Девятой симфонии Бетховена.

Подойдя к участку распаханной земли, служки встали по краям и достали из-под плащей заплечные мешки. Сняв их через голову, они принялись разбрасывать вокруг себя пригоршни искрящегося порошка.