Барб Хенди - Дампир. Дитя Ночи

Наконец Лисил вошел в кордегардию и остановился, неприятно удивленный. Он надеялся, что ему придется иметь дело с кем-нибудь из безмозглых городских стражников, однако за столиком в правом углу приемной, возле зарешеченного окошка, он обнаружил массивную тушу Эллинвуда. Констебль усердно разглядывал строки, нацарапанные на листе пергамента.

Лисилу довелось в свое время повидать немало тюрем, и снаружи, и изнутри, и эта ничем не отличалась от прочих. На стенах были развешаны объявления, сулившие награду за поимку или же часть оной, а вдоль стены тянулись двери камер. Их было ровно три: для такого небольшого города, как Миишка, более чем достаточно.

Лисил со стуком захлопнул входную дверь и направился к камерам. Потревоженный шумом, Эллинвуд наконец поднял голову.

— А, это ты, — проговорил он с плохо скрываемым раздражением. Констебль, очевидно, решил, что Лисил пришел официально потребовать возмещения за треснувший стол. — Что тебе нужно?

Лисил по очереди заглянул в глазок каждой из камер и в средней обнаружил скорчившегося на нижних нарах Брендена.

— Я пришел уплатить залог за кузнеца, — ответил он. — Сколько?

— Ты хочешь… да с какой стати-то? — с подозрением осведомился констебль.

Лисил пожал плечами:

— Выбор у меня был невелик: либо идти сюда, либо чинить крышу. А что бы ты предпочел? — Он помолчал немного и повторил: — Сколько?

Эллинвуд ответил не сразу:

— Шесть полновесных серебряных пенсов. Только местные монеты.

Лисил подавил неуместное желание присвистнуть. Залог оказался непомерно велик. У Лисила в кошельке было пять серебряных пенсов — это, между прочим, его месячное жалованье, а в таком небольшом городке многие и в три месяца столько бы не заработали. То ли констебль наживается на завышении залогов, то ли он затаил злобу на молодого кузнеца и не хочет, чтобы за него заступались. Лисил, впрочем, и не думал сдаваться, к тому же он сомневался, что Эллинвуд откажется от почти дармовых денег.

— Что если я сейчас уплачу тебе пять пенсов, а на шестой выдам вексель? — вслух спросил он. — Я смогу заплатить в начале следующего месяца.

— У меня есть серебряный пенс, — из камеры донесся очень тихий голос Брендена.

Лисил повернул голову и обнаружил, что кузнец выглядывает из смотрового окошечка камеры. Его рыжие спутанные волосы вздыбились, точно львиная грива, правда в высшей степени непричесанная. Лисил подошел к камере и кивнул.

— То есть, — продолжал Бренден, — у меня был серебряный пенс. Когда меня привели сюда.

С этими словами он одарил красноречивым взглядом Эллинвуда.

— Что ж, тогда мы наберем необходимую сумму, не так ли, констебль? — отозвался Лисил и небрежно привалился спиной к двери, скрестив руки на груди.

Эллинвуд с минуту в упор глядел на них, что-то прикидывая и взвешивая. Затем он развернулся и поднял стоявший на полу сундучок. Нашарив на поясе под туникой связку ключей, он отпер сундучок и вынул из него небольшой, измазанный сажей кошелек. Встал, подошел к камере, отпер дверь и протянул кошелек кузнецу.

Бренден вытряхнул в узкую ладонь Лисила пригоршню мелочи. Полуэльф набрал среди монеток сумму, равную одному серебряному пенсу, а затем прибавил к ним содержимое своего кошелька.

— Прошу, — сказал он вслух, высыпав деньги в ладонь Эллинвуда.

Констебль вернулся к столу и тщательно пересчитал деньги. Затем он ссыпал их в сундучок, снова запер его и, не говоря ни слова, вернулся к чтению пергамента.

Лисил неприязненно пожал плечами и знаком предложил Брендену следовать за ним. Они вышли на улицу, где уже было многолюдно: кто спешил на рынок, кто по другим насущным делам. На углу мальчишка громко расхваливал свой товар — вяленую рыбу. На небе, едва подернутом облачками, вовсю жарило солнце.

— Я… я верну тебе деньги, — вполголоса проговорил Бренден. — Верну, как только сумею.

— Да ладно, все в порядке. Я не последнее отдал. — Лисил вновь пожал плечами. У него есть кров, еда и вино в неограниченном количестве. Больше ему сейчас ничего не нужно, а того, что он хочет, за деньги не получишь.

— Извини за вчерашнее, — прибавил он.

— Извинить? — Бренден отвел взгляд. — Вот теперь ты меня пристыдил. Я ведь слышал, как ты вступался за меня, и потом, ты ведь мог спустить на меня своего волка. Судя по тому, как ты лихо сбил меня с ног, ты бы мог… В общем, мог еще и не так меня отделать.

Лисил зашагал по улице, и Бренден пошел рядом с ним. Этот человек явно страдал болезненной честностью. Непривычная компания для Лисила, если учесть, сколько лет они с Магьер зарабатывали на жизнь вполне бесчестным образом, да и до встречи с Магьер он высоконравственным отнюдь не был. Сейчас он даже не знал что и сказать после того, как вдруг решил помочь совершенно чужому человеку.

— Ты ведь справедливо упрекал Эллинвуда, — наконец сказал Лисил. — Он и пальцем не шевельнул, чтобы поймать убийцу твоей сестры.

— Да я вообще не уверен, что ему это по силам, — отозвался Бренден, пнув ногой комок засохшей грязи. — И не знаю, кому по силам, разве что кроме твоей напарницы, а она не хочет мне помочь.

— О чем ты говоришь? — притворно удивился Лисил, от души надеясь, что неверно понял более чем откровенный намек кузнеца.

— Твоя напарница Магьер — охотница за вампирами.

В животе у Лисила заурчало, но отнюдь не от голода.

Теперь он понял, почему Магьер в последнее время была так раздражительна.

— Ты наслушался сплетен, — упрямо бросил он.

— Может быть, но даже сплетня не рождается на пустом месте, — возразил Бренден. — Когда одно и то же повторяют снова и снова, куда ни пойдешь, — это уже не сплетня, а почти правда.

— А по-моему, люди просто любят поговорить, — не сдавался Лисил. — И говорят обо всем на свете, включая и то, о чем ничегошеньки не знают.

— Тогда зачем ты внес за меня залог? — ворчливо осведомился Бренден.

Вот на это Лисилу ответить было нечего — во всяком случае он не находил слов. Быть может, неожиданная щедрость Магьер к Калебу и Бетре оказалась заразной. Быть может, Лисил, подобно своей напарнице, впервые в жизни осознал, сколько вреда они причинили людям своим мошенничеством. Вот только будет ли прок от этой вдруг проснувшейся совестливости? Как и чем он мог бы возместить причиненный людям вред? Тем более что Лисил до сих пор считал в душе, что люди в большинстве своем либо безмозглые овечки, законная добыча для более умных и хитрых одиночек, либо волки, рвущиеся любой ценой к богатству и власти. Помогать и тем и другим казалось ему бессмысленным… но вот к какому разряду отнести кузнеца?

Этот человек вошел в многолюдную таверну, обвинил в бездействии городского констебля и потребовал справедливости. Хотя сам Лисил предпочитал обходить проблемы, а не решать их, он ценил в других людях и отвагу, и преданность умершим — тем, кто никогда уже не сможет постоять за себя сам.