Барб Хенди - Дампир. Дитя Ночи

— Что ж, — сказала она вслух, — давайте-ка наведем порядок — и спать.

— А ты сразу ступай наверх, хозяйка, — невозмутимо, как всегда, предложил Калеб. — Ты-то потрудилась больше всех нас. Мы уж тут сами все приберем и закроем.

Магьер глянула на Лисила. Тот кивнул и встал.

— И в самом деле, — сказал он, — ты иди, а я им тут помогу. Что-то я засиделся.

Судя по тому, что глаза у него покраснели, а язык заплетался, хотя и самую чуточку, он уже успел осушить не один кубок вина. Впрочем, Магьер так устала, что у нее не было сил спорить. Она молча направилась к лестнице. Малец проснулся и потянулся всем телом, когда Лисил пошел гасить огонь в очаге. Калеб и Бетра ушли в кухню.

В общем и в целом это была самая обыкновенная ночь после закрытия таверны — во всяком случае с тех пор, как Магьер стала тут хозяйкой.

В ночи, во мраке проулка напротив «Морского льва», притаился бок о бок с Рашедом Крысеныш. Он смотрел, как гаснет в окнах таверны свет. Рашед смерил его суровым взглядом.

— Не кормиться и по возможности никого не убивать, — в третий раз повторил Рашед. — Ты понял? Просто следи за общей залой и будь готов помочь мне, если понадобится. Я заберусь в дом через окно второго этажа и, когда она заснет, сверну ей шею. Если тебе все же придется кого-нибудь убить, — быть посему, однако постарайся не поднимать шума. Тело мы бросим в море, и все сочтут, что она, как и другие, попросту «исчезла».

Крысеныш с трудом мог сдержать негодование, а, кроме того, он не без основания опасался, что ему снова придется иметь дело с охотницей или ее собакой. Сейчас он даже не мог понять, почему не отказался наотрез участвовать в этом деле. Даже теперь, затаившись, словно вор, в темноте, Рашед выглядел так же импозантно как всегда: дорогая темно-синяя туника, сверкающий меч, который он сжимал под полой плаща с капюшоном. Его прозрачные глаза слабо светились в темноте.

Крысеныш любил притворяться, что такое неказистое, вечно грязное обличье он сам выбрал сознательно, ради удобств охоты. На самом же деле он прекрасно знал, что, купайся он хоть трижды в день, надевай хоть самые дорогие наряды, никогда ему не выглядеть таким аристократом, как Рашед. Наоборот, если бы Крысеныш вдруг решил заделаться щеголем, рядом с Рашедом его потуги казались бы просто смешными. Потому-то он и прятался под слоем грязи, чтобы хоть так оставаться самим собой. Никогда еще он так остро не сознавал, насколько отличается от Рашеда, как сейчас, когда они были бок о бок и только вдвоем.

— А как же насчет собаки и полуэльфа? — вслух спросил он. — Мы же понятия не имеем, что они там, в доме, поделывают. Вдруг я войду и обнаружу, что, пока ты шаришь наверху, вся эта троица устроила в кухне ночное чаепитие? Что мне тогда делать?

— Постарайся, чтобы тебя никто не увидел, — прошипел в ответ Рашед. — Это ведь твой главный талант, верно? — никому не попадаться на глаза.

Он, конечно, был прав, но Крысеныш боялся охотницу. Он слишком хорошо помнил боль от ее клинка, помнил, с каким ужасом ощущал, как вытекает из его ран жизненная сила. Впрочем, Рашеду на его чувства наплевать. Рашеда волнует только одно — чтобы Крысеныш сделал все так, как ему было сказано.

— Ну а если охотница убьет тебя? — прошептал Крысеныш. — Я гляжу, у тебя на все вопросы есть ответы… А вот в этом случае как мне быть?

— Не валяй дурака. — Спутник одарил его ледяным взглядом. — Охотница смертная и не может меня убить. А теперь пошли в дом. Времени у нас немного, а я не хочу, чтобы восход солнца застиг меня на берегу моря.

Крысеныш подавил желание огрызнуться и, бесшумно ступая, двинулся к выходу из проулка. Именно сейчас наилучшее время, чтобы нанести удар. Если все пойдет хорошо, они застанут обитателей дома спящими, сделают свое дело, утопят мертвую охотницу в заливе, вернутся домой, и проклятое солнце будет уже высоко, когда кто-нибудь обнаружит неладное. В уме Рашеда Крысеныш никогда не сомневался, а вот его манеры… Он со всеми обращается так, точно они его слуги. Со всеми, кроме Тиши.

Так и не сказав ни слова, Крысеныш проворно прошмыгнул через проулок и затаился под окном таверны. Рашед еще раньше хитроумной уловкой вынудил Магьер сказать, что и сам он, и все его друзья — желанные гости в таверне. Хотя она имела в виду совсем другое, приглашение прозвучало, и этого было довольно. Заглянув в щель между ставнями, Крысеныш убедился, что в общей зале совершенно темно. Огонь в очаге был погашен, лишь краснели остывающие угли.

Крысеныш вынул блестящий кинжал с тонким лезвием и просунул острие между створками ставен. Подцепив изнутри засов ставни, он бесшумно откинул его. Надо же, как легко все вышло. Он-то думал, что дом охотницы будет заперт понадежней. Взяв кинжал в зубы, Крысеныш вскарабкался на подоконник. Если вдруг собака снова нападет на него, этого боя он не проиграет. Перережет твари глотку, и дело с концом. Рашед велел не поднимать шума, а вот обойтись без пролития крови… Пускай сам попробует схватиться с этим треклятым псом! Собачьи клыки его быстро научат уму-разуму.

Крысеныш принюхался, пытаясь уловить запах живых, но очень скоро понял, что в общей зале еще не выветрился запах матросского пота, пива и жареного мяса. Ни за столиками, ни у очага никого не было видно. Рашед сейчас, наверное, уже прополз по крыше и забрался в дом. Быть может, все и вправду пройдет так, как он задумал.

Крысеныш почти бесшумно спрыгнул на дощатый пол, присел и, выглядывая из-за стола, внимательно оглядел залу. Краем глаза он уловил смазанное светлое пятно и повернул голову, по-гусиному вытянув шею.

Серебристые волосы без труда можно разглядеть даже в темноте. У ближнего конца стойки сидел полуэльф и, глядя на лестницу, потягивал вино из потертого оловянного кубка. Вот он снова поднес кубок к губам, но замер и, помедлив, поставил кубок на стойку. Затем уронил руку.

Повернув голову, он взглянул прямо туда, где в темноте притаился Крысеныш.

Тот похолодел. Ну конечно — полуэльф видит в темноте, пожалуй, не хуже, чем он сам. Успеет ли он метнуть кинжал и прикончить полукровку прежде, чем тот поднимет тревогу? В этот миг что-то с легким шорохом прорезало воздух, и Крысеныш отпрянул к стене.

В столешницу, там, где только что была его голова, глубоко вонзился стилет. Жуткое, пронзительное рычание разнеслось по зале. Из-под стола, ближнего к очагу, вынырнул белый пес и уставился прямо на Крысеныша.

Рашед сунул меч в ножны и без малейших усилий взобрался по стене таверны, цепляясь ногтями за щели и расселины между досками.

Все это предприятие готовилось в чересчур большой спешке, а потому не отличалось ни обдуманностью, ни отточенностью действий. Будь у него время, он бы три-четыре ночи подряд до того пробирался в таверну, изучая привычки обитателей дома: кто где спит и когда отправляется в спальню, кто запирается на ночь, кого мучит бессонница и где именно охотница держит свою саблю. Он узнал бы много полезного, прежде чем взяться за дело. Теперь же он вынужден действовать наобум.