Елизавета Дворецкая - Утренний всадник, кн. 2: Чаша Судеб

Нельзя было понять, в какую сторону они двигаются и двигаются ли вообще или топчутся на месте. В толпе дружинников Смеяна изредка видела только своего проводника. Она надеялась, что Светловой где-то рядом, но не могла его разглядеть.

Наконец порывы ветра стали слабеть, вой и визг снеговой нечисти поутих, а потом и совсем умолк. Но снег продолжал валить густой пеленой, ослепляя, весь мир казался темно-серым. Смеяна догадывалась, что еще не ночь, но тучи так плотно укрыли небо, что белый свет запутался в них и не достигал земли.

Впереди меж снежных хлопьев показалась большая куча каких-то темных, косматых, заснеженных зверей. Конь Смеяны почти уперся мордой в крайнего и остановился. Зверь обернулся, провел лапой по морде, из-под снега показались рыжая борода и прищуренный глаз.

– Вот она, твоя красавица, княжич! – закричал зверь вполне знакомым человеческим голосом, обернувшись в другую сторону. – Нашлась!

Смеяна очень обрадовалась – значит, Светловой где-то поблизости.

Дружина сбивалась в кучу, пересчитывая своих и перекликаясь, все ли живы. Ветер почти стих, уже можно было различать голоса, и Смеяна слышала, как где-то поблизости за снежной пеленой спорят Прочен и Кремень.

– До Журченца мы по такому снегу до ночи не доберемся! – доказывал Кремень. – Нечего и думать!

– Здесь нам тоже нечего стоять! – возражал ему смолятич. – Ты в снегу хочешь ночевать? Лучше мы дойдем до жилья попозже, но будем спать у огня! Ты о княжне подумай!

– Нас никто не пустит в Журченец! Когда стемнеет, они закроют ворота и не откроют никому! Сам знаешь, дни-то какие нехорошие.

– Ох, Матушка Макошь, Дажьбоже пресветлый! – причитала где-то рядом кормилица Дарованы.

– Уймись, матушка! – ответил ей голос княжны. – Все живы, не зови нечисть напрасным плачем.

– Давай, батюшка, шатры ставить! – крикнул впереди голос Преждана. – Не доедем мы в темноте, заблудимся! До утра переждем, а там и снег перестанет!

С трудом откопав занесенные волокуши обоза, кмети и отроки принялись ставить шатры. К счастью, первым под руку попался шатер Скородума, покрытый медвежьими шкурами. Его поставили прямо посреди Истира, где ехали, и туда же Миломир отвел Смеяну.

– Побудь пока, передохни, а там, захочешь, мы тебя к себе заберем, – пообещал он.

– А княжна меня пустит? – боязливо шепнула Смеяна.

– Иди быстрей! – Миломир поднял тяжелый полог, уже из бурого ставший белым, и подтолкнул ее внутрь.

Она вошла и сразу вздохнула свободнее: в шатре хотя бы снег не шел, и уже оттого казалось теплее. Было темно, но в дальнем углу посверкивали искры: кто-то старался выбить огонь.

– Княжна светлая! Овечка золотая! – почтительно позвал Миломир, шагнув вслед за Смеяной.

Щурясь, он пытался разглядеть в темноте хоть что-то, но измученные ветром глаза слезились.

– Я здесь, – ответил из глубины знакомый мягкий голос. – Кто там?

Смеяна быстрее привыкла к темноте и уже различила несколько женских фигур, в том числе и шубку княжны с белой горностаевой оторочкой.

– Овечка золотая! – Миломир вслепую поклонился на голос. – Благополучна ли ты?

Боярский сын был хорошо воспитан: в отличие от иных, владеющих только конем и оружием, он знал, как следует вести себя в княжеских хоромах и как положено обращаться к дочери того или иного княжеского рода.

– Спасибо, внук Сварога! – ответила княжна Дарована, не видя, кто к ней обращается, но по выговору распознав речевина. – А благополучен ли княжич Светловой и его дружина?

– Княжичу и дружине дороже твое здоровье, золотая овечка, и доброе расположение! – заверил ее Миломир и попросил: – Не согласишься ли ты, светлая княжна, принять под свой кров эту девицу, нашу ведунью?

– Это ваша ведунья? – спросила княжна и даже шагнула вперед, пытаясь разглядеть получше. – Вот как? Почему вы раньше не сказали, что у вас есть своя ведунья?

– Велес и Макошь хранили нас здоровыми…

– Почему же она не предсказала этот дикий буран? Мы бы не выезжали из Велишина.

– Это не настоящий буран! – воскликнула Смеяна. Ее вежества не хватило дождаться, пока спросят. – Его не Стрибог послал! Он навороженный! Я снежных духов чую – они веселые, они играли с нами, их кто-то послал!

– Ох, Матушка Макошь! – охнула где-то в углу нянька.

Загорелся глиняный каганец, желтый огонек разлил тусклый свет по шатру, и он сразу показался тесным. Две девушки жались друг к другу, нянька сидела на мешке и терла лицо мокрым платком. Княжна Дарована шагнула назад, в тень – Смеяна успела разглядеть, что ее лицо раскраснелось от снега и ветра, веки опухли и глаза невольно жмурились.

– А что же ты их не успокоишь? – недоверчиво спросила княжна у Смеяны.

Ей не очень-то верилось, что такая молодая, пусть не особенно красивая, но веселая и бойкая девица может быть ведуньей и ездить с дружиной именно в этом качестве.

– Я не умею, – Смеяна развела руками. – Я снежную нечисть чую, а гнать ее меня никто не учил.

Она вздохнула – может, и сумела бы, и хватило бы сил, если бы знать, как взяться.

Поклонившись на прощание, Миломир вышел.

– Садись. – Дарована кивнула Смеяне на кучу сваленных мешков и сама села в стороне.

Смеяна едва успела поблагодарить, как вдруг издалека послышался далекий, тягучий, заунывный волчий вой. Он шел откуда-то из края небес, рождался в дремучих лесах и едва достигал слуха, но в нем звучало что-то столь тоскливо-угрожающее, неотвратимое, что леденела кровь, волосы шевелились на голове, слезы неодолимой жути выступали на глазах.

– Оборотни, – осевшим от страха голосом охнула нянька княжны. – Дебрические… Мать Макошь! Оборони от волков, от оборотней, от лихих людей…

– Да будет тебе, матушка! – с досадой прервала ее Дарована. – Ну какие тут оборотни? Мы ведь уже на земле Огнеяра.

Она говорила так, как будто пребывание на землях князя-оборотня обеспечивало им полную безопасность. Удивленная Смеяна посмотрела на княжну, а та вдруг ахнула:

– Да у тебя глаза светятся! Ты сама-то – не оборотень?

– Нет, нет! – Смеяна поспешно зажмурилась, желая погасить желтый блеск своих глаз, и потрясла головой. – Меня и дома оборотнем дразнили, а я вовсе нет. Ты не бойся, княжна!

– А я и не боюсь! – с насмешкой ответила Дарована, и две ее замерзшие девушки тоже захихикали. – Чего мне бояться, если самый могучий оборотень, что только в говорлинских землях есть, – мой брат названый?

– Ты про Огнеяра говоришь? – с любопытством спросила Смеяна. – А я слышала, он тебя украсть хотел?

– Это было давно, – ответила Дарована и непонятно вздохнула, словно жалела о прошедшем. – У меня тогда… Ну, ладно! – Она махнула рукой, не желая об этом говорить. – Бояться нечего. Огнеяр нас не обидит и другим не даст.