Роман Седов - Про Бабу-Ягу

Яга вздохнула.

— Баюн, разжигай огонь, — велела она, — Я пока ножи наточу. Сил моих нет больше с ней возиться.

— Чур, уши мне! — Баюн радостно свалился с печи, — И хвостик тоже, я их страсть как люблю!

— Я никому не нужна, — пробормотала Свинка.

Баюн замер с берестой в лапе. Яга охнула и повернулась.

— Чего сказала?

— Я никому не нужна, — раздражённо повторила Свинка, — Довольна? Добилась своего?

— Почти, — кивнула Яга, — А почему ты никому не нужна?

— Не знаю.

— И догадок нет?

— Нет.

— А если честно-честно?

Свинка тяжело вздохнула и отвернулась к стене.

— Потому что я плохо себя вела.

— А почему ты плохо себя вела? — спросила Яга.

— Потому что я Богиня. Богиням положено так себя вести.

В наступившей тишине очень хорошо было слышно, как Баюн хлопнул себя лапой по лицу. Баба-Яга закатила глаза.

— Да шучу я, — хрюкнула Свинка, — Плохо вела себя, потому что плохо была воспитана.

— То есть, родители виноваты? — уточнила Яга.

— Сама виновата. Родители люди не совсем уж простые, но и не царских кровей. А как бы мне хотелось быть царевной! Вот и придумала себе, что я буду Богиней. И вести себя стала соответствующе.

Яга молча сидела на лавке и думала. Баюн, сообразив, что обед отменяется, жевал бересту.

— Так что можете меня жарить, — вздохнула Девица, сидя на полу, — Ой!

Радостно посмотрев на свои руки, она кинулась к зеркалу и счастливо засмеялась.

— Ура! — кричала она, — Я снова я!

Девица подхватила Баюна на руки и прижала к себе.

— Теперь всегда буду любить котов! И бабушек! И вообще всех!

Она повернулась к Яге и скромно улыбнулась.

— Спасибо тебе, бабушка. Я всё поняла. Теперь я знаю, как всё исправить. Даже замуж теперь выйду!

— Ступай домой, — улыбнулась в ответ Яга, — Выйдешь замуж за царевича, а там и до царицы недалеко. Теперь у тебя всё будет хорошо.

Девица радостно кивнула, подошла к выходу и остановилась перед дверью.

— Ты чего, милая? — ласково спросила Яга, — Забыла чего?

— Нет, ничего не забыла, — Девица похлопала ресницами, — Просто жду, пока вы мне дверь откроете.

— Знавала я одну девицу, из иноземных, — сказала Баба-Яга, — Проездом у нас была, да задержалась. Очень ей у нас понравилось.

— И как это относится к теме разговора? — спросил Кощей, хрустя сушёным мухомором, — Так и скажи, что тебе грибочков жалко.

— А ты не перебивай и узнаешь, — проворчала Яга, шлёпнув Кощея тряпкой по лысине, чем вызвала всеобщее одобрение, — Так вот та девица в гости ко мне зачастила. Сначала редко заходила, раз в день или два. Сядет вон там, на лавку, да слушает мои истории. А через неделю уже утром приходит, а уходит затемно.

— Может ей истории твои по вкусу пришлись, — булькнул Водяной, — Жизнь-то у тебя насыщенная, много всякого происходило.

— Я спервоначалу тоже так подумала, — кивнула Яга, — А потом замечаю, что она садится подле связки с сушёными мухоморами и незаметно так по пол связки за раз съедает. Мне-то не жалко, этого добра в лесах навалом. Но людской организм-то может и не выдержать, помрёт ещё. А девка-то молодая, жалко. Убрала я все мухоморы, а она потом ходить и перестала.

— Всё равно не понимаю, — буркнул Кощей.

— Привыкла та девица мухоморы кушать. А там, где она живёт, их сроду не бывало. Ну она, недолго думая, набрала каких-то поганок иноземных, насушила, да все разом и съела.

— Отравилась?

— Хуже, — Яга вздохнула, — Подробностей не знаю, но так ей плохо стало, что лежала она без чувств долгое время. Бормотала что-то про белых кроликов, какую-то Королеву да карты. Кое-как её на ноги поставили.

— А ко мне-то это как относится? — возмутился Кощей.

— Кушать мухоморы в таких количествах вредно, дурень старый, — сказала Яга, — Они вызывают привыкание. Так вот тоже не найдёшь мухомора, нажрёшься какой-нибудь дряни да вообще помрёшь.

— Я — Бессмертный, — напомнил Кощей, — Дай мухоморчик, не жадничай.

— Свернёт мозги набекрень, будешь бессмертным дурачком ходить. Капусту вон тушёную кушай.

Кощей хотел возмутиться, но заметив тряпку в руках Яги, передумал и подвинул к себе тарелку с капустой.

— А я знал как-то одного мужичка, который курить хотел бросить, — заговорил Водяной, — Встретил его на болоте, разговорились. Говорит, сам-то понимает, что вредно, да ничего поделать не может. Хотел бросить, чтобы своих домашних не травить. Всё ходил, способы разные искал.

— Сознательный какой, — усмехнулась Яга, — И что, бросил?

— Ну, можно и так сказать, — Водяной слегка покраснел.

— На дно утащил? — фыркнул Кощей.

Водяной развёл руками.

— Зато домашних травить он точно перестал.

— А вот не курил бы, так живой бы остался, — сказала Яга, — Не зря же говорят, что курение вредит здоровью.

— Хорошо бессмертному, — Кощей гордо задрал голову, — Что хочешь делай, а здоровью ничто не навредит.

— Кроме Богатырей, — подмигнул Водяной.

Кощей подождал, пока все посмеются, показал Водяному язык и вынул трубку.

— Послушайте, что я вам расскажу о вредных привычках, — сказал он, — Лет сто назад в соседней деревне жил мужичок. Маленький да незаметный. Повадился он коров у людей уводить с поля. Дождётся, пока пастух задремлет на солнышке, да потихоньку уводит. Потом в другую деревню ведёт и там продаёт. Поймать его не могли, так как он был в курсе всех планов местных жителей. Никто ведь и подумать не мог, что это свой, а если бы и подумали, то точно не на него, очень уж он был маленький.

— К сути-то переходи, — поторопил Водяной, — Какая вредная привычка-то у него была?

— Я ж говорю, коров воровал, — ответил Кощей, — И вот как-то раз пошёл он опять корову увести, а на поле Змей Горыныч прилетел. А так как мужичок был маленький, Горыныч его не заметил и наступил. Выходит, сгубила его вредная привычка коров уводить.

— Не совсем про вредную привычку, конечно, но тоже верно, — кивнула Яга, — Хорошо, что у меня вредных привычек нет. Вот даже за коровами я вообще сама никогда не ходила, всегда заколдовывала кого-нибудь, чтобы мне их приводили.

Она невинно улыбнулась и подвинула Кощею ещё одну тарелку с капустой.

Царевич поднял с земли лягушку, поцеловал её и замер в ожидании. Через минуту он вздохнул, взял кисточку, макнул её в банку с краской, нарисовал на спине лягушки крестик и положил её обратно. После чего поймал другую лягушку и тоже её поцеловал.

— Касатик, — ласково раздалось позади, — Ты дурак?

— Почему? — удивился Царевич, обернувшись.

Баба-Яга выразительно посмотрела на лягушку в его руке.

— Ах, вы об этом, — вздохнул Царевич, — Тут не всё так просто.

Он повторил с лягушкой те же действия, что и с предыдущей, и вытер руки о кафтан.