Кае де Клиари - Ключ [СИ]

— Что?

— Я поясню! — вставил-таки своё слово профессор Прыск. — Дело в том, что капитан Барбарус автор специфических новаций в области каталогизации фондов.

— Но… Я ничего об этом не знаю!

Фоллиана теперь выглядела растерянной и озадаченной.

— Вот те раз! — рассмеялся кот. — О чём же вы тогда разговаривали?

— О цветах, — ответила девушка, вдруг густо покраснев. — Он очень любит чёрные и красные розы. А ещё о звёздах…

— О любви! — рассмеялся профессор Прыск. — Уважаемый коллега, влюблённые говорят о любви, а вовсе не о библиографии. Я удивлён, что вы это забыли!

— Мр, мр, да, действительно… Вы правы, забыл, — смущённо проговорил Библиотекарь. — Надо бы проштудировать любовную лирику древних. Лонг, Апулей, Сафо…

— Не забудьте про более позднюю классику — Боккаччо, Петрарку и всех остальных, а лучше припомните собственную молодость!

— Что? Но я и сейчас не стар! — возмутился кот.

— Рад это слышать! — примирительно сказал крыс. — Надеюсь, мы услышим ваши песни в следующем марте. Но сейчас у нас несколько иные задачи.

— Да, да, совершенно верно! Давай, дочка, колись, где нам добыть твоего ха…

— Стойте, коллега! Стойте же, пока не испортили всё дело! — воскликнул профессор Прыск. — Зачем же так грубо? Мисс Фоллиана, нам необходимо переговорить с капитаном Барбарусом по весьма деликатному делу, от которого зависят жизни и благополучие нескольких… людей…

— Но его сейчас нет в этом мире, — пожала плечами Фоллиана. — Нашему последнему свиданию помешали, и теперь я нигде не могу найти его след.

— Странно…

— Он что, спрятался? — спросил Библиотекарь, шевельнув ушами. — Храбрец, нечего сказать!

— Не думаю, что здесь имеет место испуг и желание скрыться, — задумчиво проговорил профессор. — Возможно, произошёл несчастный случай, не так ли, мисс Фоллиана?

Девушка повесила голову.

— Это я виновата, — сказала она. — Я была невнимательна к тому читателю и нечаянно заперла его в Архиве. А он… Наверное, он искал меня, чтобы я его выпустила. Но я была в таком состоянии… В общем, он застал меня, когда я… готовилась принять Барбаруса и была в состоянии призыва… Я подумала, что происходит нападение или какое-то вторжение, и бросила в него Александрийскую искру…

— Как ты могла быть так безответственна?! — взревел Библиотекарь. — Эта искра способна испепелить Архив Конгресса за несколько секунд! А читатель? Ах да, помню — его спасла книга, которую он читал последней. Теперь его придётся оттуда извлекать, но это дело техники.

— А что же с вашим женихом? — спросил профессор Прыск.

— Боюсь, что он попал туда же. В эту книгу.

— Ха! Вот это забавно! — усмехнулся Библиотекарь. — Ну, если так, то я их обоих быстренько достану!

— Но я не знаю, где она! — проговорила библиотекарша, ещё ниже опустив голову.

— Что-о?!

— Я не знаю, где эта книга, — повторила девушка, чуть не плача. — Её нет на столе, где он работал, её нет на месте, в фонде…

— Может застановка? — робко предположил профессор Прыск, но Фоллиана только отрицательно покачала головой.

— М-м, застановку она бы сразу обнаружила, — сказал Библиотекарь с гордостью. — Моя кровь и моя школа! Там, где Фоллиана, застановок не бывает.

— Тогда…

— Её украли, — уверенно сказала Фоллиана.

Кот и крыс переглянулись.

— Это мог сделать только он! — прорычал Библиотекарь. — Мышкевич!

— В таком случае, книга в руках Дульери. Проговорил профессор Прыск убитым голосом.

— Значит, навестим Дульери, — ответил Библиотекарь, мрачно улыбнувшись. — И лучше ему вернуть книгу добровольно!

— Идиот! Что ты наделал?! Мозги совсем протухли на старости лет?

Красный, как помидор Дульери нависал над креслом, в котором сжался в комочек крохотный перепуганный Мышкевич. Со стороны могло показаться, что разъярённый дон орёт на пустое кресло.

— Но босс! — пискнул старичок Мышкевич, когда Дульери сделал паузу, чтобы перевести дух. — Другого способа доставить вам капитана Барбаруса не было. Он там… внутри этой книги!

— Нет, ты, в самом деле, выжил из ума! — сказал Дульери уже спокойным голосом, от которого Мышкевичу стало ещё страшнее. — И это соображение заставило тебя украсть книгу из Архива Конгресса? Такой глупости я мог ожидать от кого угодно, но о тебе я был более высокого мнения.

— Это был единственный способ выполнить ваше задание…

— Значит, единственный способ? А ты не подумал, что никакого толку не будет от твоего усердия, если Библиотекарь заявится сюда и сотрёт нас в порошок?

— Но ведь он не стёр в порошок банду Фигольчика, когда они украли чертежи старой «Пирамиды»!

— Так ведь с ними тогда был мой брат, а они с Библиотекарем, хоть и не закадычные друзья, но в одной команде и одному хозяину служат. А вот я, другое дело. Я сам по себе, и не служу ни одному хозяину!

— Вот как?

Голос, который произнёс эти два слова, был знаком обоим собеседникам. Но отреагировали они на него по-разному. Один с удивлением оглянулся, так что даже привстал из кресла, другой задрожал, как осиновый лист, побледнел и опустился на стул, так-как у него отказали ноги.

— Я не представляю, что будет с отцом, когда он узнает!

— Ну, мам!..

— А, что «мам»? Что «мам», я спрашиваю? Мало того, что я должна делать вид, что ничего не вижу и ничего не чувствую, так ведь ещё приходится врать вашему отцу! Моему мужу!..

Крупные слёзы закапали в траву и сразу промочили целую лужайку, от чего она из салатово-зелёной стала цвета морских водорослей, только что вытащенных на берег.

— Ну, мам, это же не навсегда! Мы совсем немного так походим — двести, может триста лет, но никак не больше тысячи! А потом вернём себе свой истинный облик. Ничего здесь нет страшного! Я вот пятьсот лет был попугаем и ничего!

— А, ну, конечно же, ничего! Тебе уж точно ничего, а то, что родители волнуются — куда сын пропал, это тоже ничего?

Огнеплюй уставился себе под ноги и стал ковырять кочку носком ботинка.

— Младший сын влюбился в принцессу, дочь нажила себе книгами очки… Мегги, ведь на тебя так ни один дракон не посмотрит! А теперь, красный птенец — гордость и надежда всей семьи, то пропадает невесть куда на полтысячелетия, то превращается, рыцарь знает во что!

Разговор шёл шёпотом, чтобы не разбудить спящую Анджелику. Серебристо-серая драконесса, желая быть на одном уровне со своими детьми, вынуждена была лечь, смяв несколько десятков деревьев и положив голову на поляну. Теперь она приподнялась, чтобы взглянуть поверх голов Огнеплюя и Мегги, целенаправленно державшихся между ней и принцессой.

— У, конфетка! — толи похвалила, толи отругала девушку почтенная мать драконьего семейства. — Так бы и съела! Ваш отец, говорит — вкусная!