Энтони Райан - Королева пламени

Она распростерла руки, и толпа закричала. Риве этот крик показался хриплым стоном мучимого тысячеглавого монстра. Люди на нижнем ярусе вопили что есть мочи, задыхались и захлебывались, чтобы продемонстрировать верность и усердие. Арисаи презрительно ухмылялись.

Императрица опустила руки, и мгновенно воцарилась тишина.

— Известно испокон веков, — торжественно и печально, нараспев заговорила она, — что дермос измыслили увлечь добрую королеву Авиель в темнейшее подземелье.

Императрица величественно указала на Лиезу, прикованную к столбу на верхней площадке помоста.

— И там, грозя жуткими муками, они сковали ее, зная, что любящая сестра не устрашится никаких опасностей, дабы вернуть Авиель к свету. Пусть все восхвалят Ливеллу, храбрейшую из охранителей!

Перст императрицы указал на Риву, и толпа снова разразилась мучительным ликованием.

— Но дермос злокозненны в хитроумии, — продолжила императрица, когда улегся гомон. — Они искусили сильнейшего из охранителей, разожгли в нем злобу и похоть, превратили его в своего самого гнусного и свирепого слугу! Узрите же Ярвека!

На другом краю арены грохнула дверь, толпа завизжала, затем умолкла, будто не случилось ничего примечательного. Может, это новая шутка императрицы, способ подстегнуть страх перед тем, как явить очередной кошмар? Но императрица с явным раздражением смотрела на распахнувшуюся дверь.

Затем раздался рев. Он наполнил арену сверху донизу, пронизал Риву до костей, но не яростью, а болью. В крике слышалось отчаяние, и безнадежность, и лютая мука.

Варулек сказал, чего ожидать, но никакие слова не смогли бы передать открывшееся зрелище. Однажды Рива и Ваэлин странствовали с менестрелями и видели обезьянок, мелких проказливых тварей, любящих шипеть и царапать пальцы, неразумно просунутые в клетку. На вечернем представлении хозяин играл на флейте, а обезьянки танцевали, верней, прыгали вразнобой, почти не слушая музыки. Риве показалась абсурдной сама мысль о том, что вышедшее на арену чудовище родственно тем жалким бесенятам. А может, легенда про дермос — вовсе не сказка и монстры из подземелий в самом деле существуют?

Чудовище бежало — а верней, скакало галопом — на четырех лапах и подняло облако пыли. Когда та осела, на террасах ахнули. Варулек назвал чудовище «большой южной обезьяной». Даже стоя на четвереньках, оно было восьми футов высотой. Свалявшаяся буро-рыжая шерсть свисала густыми клоками с рук и плеч. «Лишь на мощной мускулистой спине она была короткой, серо-стального цвета.

Создание заревело снова, обнажив толстые тупоконечные зубы цвета слоновой кости, встало на задние лапы — и Рива увидела на его теле множество глубоких, скверно заживших шрамов. Обезьяна подняла передние лапы, и на кистях обнаружились кожаные ленты, блеснула сталь.

— По правде говоря, они мирные твари, — рассказывал Варулек. — Они редко выходят из своих лесов и долин, едят только листья и боятся людей — не без причины. Трудно найти достаточно свирепую обезьяну, подходящую для роли… но уж когда находят, результат впечатляет. Зверя жестоко дрессируют, и затем он, как правило, хорошо понимает, что от него требуют, и знает, как использовать стальные когти, которые привязываются на лапы.

И в самом деле, обезьяна на диво разумным взглядом обвела арену, внимательно присмотрелась к Лиезе, затем к Риве. Очевидно, зверь действительно понимал, чего от него хотят, и знал, что делать. Он поскреб песок стальными когтями и атаковал.

Рива кинулась вперед, подхватила меч и копье. Зверь побежал прямиком к Лиезе и в несколько размашистых шагов оказался подле нее. Девушка застыла, словно оцепенелая. Видимо, все уроки позабыла от ужаса. Но, когда обезьяна приблизилась, Лиеза нырнула вправо и откатилась. Стальные когти ударили в столб, вырвали крепление цепей. Лиеза встала и, как учила Рива, собрала цепь.

Обезьяна ударила лапами в песок, чтобы остановиться и развернуться, и зарычала. Лиеза пронзительно взвизгнула, хлестнула врага цепями, подняла клуб пыли — но обезьяна, не смутившись, атаковала снова.

«Не сейчас! — взмолилась про себя Рива. — Не уклоняйся слишком рано!»

Однако Лиеза уклонилась вовремя, прыгнула вправо и пригнулась, пропустила удар над собой, побежала к помосту, заскочила наверх, пригнулась за столбом. Обезьяна неслась следом. Когти врезались в дерево над головой рабыни, осыпали ее ворохом щепок. Зверь отстранился и занес обе лапы для убийственного удара.

Короткий меч Ривы, крутясь, полетел к зверю и воткнулся в левую ногу чуть ниже колена. Обезьяна заревела, отшатнулась, рухнула на спину, замолотила лапами по песку, скрылась в облаке желтой пыли.

— Ты ранена? — присев рядом с Лиезой на корточки, спросила Рива.

Та ошарашенно поглядела на Риву, затем неожиданно усмехнулась:

— Знаешь, сегодня я тоже Ливелла!

Риве захотелось рассмеяться от радости и гордости за ученицу, но желание тут же пропало, когда обезьяна вынырнула из пыльного облака, заревела и зубами выдернула меч из раны.

— Оставайся позади меня! — приказала Рива.

Обезьяна пошла вокруг помоста, прихрамывая, ее нога обильно кровоточила. Рана замедлила движения, но не остудила пыл. Теперь зверь глядел только на Риву, и его взгляд был обескураживающе расчетливым. Тварь явно понимала, что кому-то из них двоих придется умереть на этой арене.

Атаковала обезьяна внезапно, обрушила на помост вихрь ударов. Ступени из фальшивого мрамора разлетелись в щепки. Зверь разрушил все, что могло укрыть Риву с Лиезой, а затем атаковал их, шел вперед и бил лапами. Рива отскакивала, Лиеза тоже, но с каждым разом все медленней. Она уже устала.

Рива поняла, что умная обезьяна на то и рассчитывает, хочет изнурить противника.

— Нужно отвлечь ее, — увернувшись от очередного удара, крикнула Рива Лиезе.

Следующий удар Рива сумела отразить копьем и заставила зверя отойти на несколько футов. Но тот не слишком испугался и тут же снова напал.

— Когда она нападет в следующий раз, нырни налево и ударь цепью, но лишь раз, а потом беги!

Опершись на больную ногу, обезьяна застонала, развела лапы со стальными когтями, словно лезвия ножниц. Когда они сомкнулись, Рива нырнула вправо, оставив на лезвиях кусок своей косы, и глянула на Лиезу. Отлично! Девушка уже вскочила и крутила цепью. Обезьяна развернулась к ней, Лиеза закричала от натуги, хлестнула обеими руками. Стальной хлыст взлетел, ударил в морду зверю. Рива заметила, как обезьяна дернула головой — цепь повредила глаз.

Обезьяна заревела так, что заложило в ушах, бросилась на Лиезу, та кинулась наутек, но через несколько шагов споткнулась, упала на песок. Зверь восторженно рыкнул, пригнулся, чтобы прыгнуть на жертву, — и открыл спину Риве. Та побежала, уперлась тупым концом копья в песок, взлетела и запрыгнула обезьяне на плечи, вцепилась левой рукой в густую шерсть на шее. Тварь задергалась, попыталась стряхнуть врага, будто назойливую муху, махнула когтями, просвистевшими в дюйме от Ривы, закружилась, так что ноги девушки сорвались, заболтались в воздухе, — и вдруг зашаталась, упала на колено.