Энтони Райан - Королева пламени

Он вспомнил те недолгие годы, когда песнь молчала. Он сам отказался слушать ее и остался наедине с собой, искалеченный, неспособный отыскать верный путь. Без ее руководства было тяжело и тогда. Но сейчас — гораздо хуже из-за холода, глубоко забравшегося в самые кости после визита во владения Союзника и не отступавшего здесь, в мире тысячи ветвящихся троп, одна темнее другой. Слова Союзника до сих пор мучили рассудок.

Мы с тобой еще встретимся в самом конце.

Норта приблизился и поехал рядом. Будто с радостью предвкушая кровь, его конь все рвался вперед.

— Вам нужно ехать со своим полком, — напомнил Ваэлин.

— Даверн крепко держит их в руках, — ответил брат по ордену. — Честно говоря, я бы обрадовался, если бы вы попросили королеву назначить его вместо меня. Я с трудом выношу долгую ненависть и жажду крови.

— Им нужен крепкий умелый командир, рука, которая держала бы их в узде.

— Брат, разве королева разделяет подобные чувства? Если да, то я бы сильно удивился.

Ваэлин не ответил. Он вспомнил, как радовался, увидев ее в тот день в Алльторе. Она плыла на лодке через реку, а когда ступила на берег, на Ваэлина нахлынуло облегчение, торжество. Пропажа песни мучила, как физическая боль, и королева была словно лекарство, то, за что можно держаться в потерянном мире, обожженная — но величественная.

«Как же я только мог подумать, что она погибла?» — падая перед нею на колени, спросил он себя тогда.

Но день сменялся днем, армия сходила с ума от любви к королеве, а к Ваэлину снова пришла тоска по песни. С королевой появились и вопросы — тяжелые, мучительные. Хотя она сама ни у кого ничего не спрашивала. Она так изменилась по сравнению с той девушкой, которую Ваэлин повстречал когда-то в коридоре дворца. Ее необузданные амбиции стали чем-то новым, куда более опасным. Тогдашняя Лирна жаждала власти. Нынешняя Лирна получила власть — и чего же еще она захочет?

— Мои люди встретились с нашим братом, — сказал Норта.

Он всегда так говорил про Одаренных с мыса Нерин, словно они были самостоятельным народом.

— Что касается просьбы нашей королевы: как и ожидалось, они отказались… Ты общался с ним после того, как он раскрыл свой маленький секрет?

Ваэлин покачал головой. Ему не хотелось говорить об этом. Тут вопросов возникало еще больше, чем с королевой.

— Седьмой орден или нет, Вера или нет, а все-таки он наш брат, — заметил Норта.

«Он всегда знал больше, — подумал Ваэлин. — Гораздо больше, чем открывал другим. А это знание могло спасти многих, наверное даже Френтиса или Микеля».

— Я поговорю с ним, — пообещал Ваэлин.

Да уж, поговорить надо о многом.

— Ты, случаем, не собираешься сегодня учинить что-нибудь, ну, глупое? — осведомился Норта.

— Глупое?

— Да, брат, глупое, — сурово произнес Норта. — Вроде налета в одиночку на целую армию. Пусть сочиняют сколько угодно песен, но ведь это нелепо до крайности. Если еще помнишь, у нас есть дом, куда надо вернуться. Мы оставили орден за спиной. У нас сейчас есть ради чего жить — и ради кого.

Ваэлин очень хорошо понимал, о чем говорит Норта. Дарена всю дорогу не отходила от него, лишь сегодня он уговорил ее отдохнуть после того, как она отыскала врагов. Странно, но, проведя вместе столько времени, они почти не разговаривали друг с другом. Слова казались ненужными. Ваэлин знал, что она ощущает отсутствие его песни, и боялся, что теперь не будет прежней близости, — но Дарена, напротив, стала еще ближе. Причину угадать нетрудно. Когда души встречаются там, за Порогом, связь между ними нелегко разорвать.

Знать такое трудно и неловко, однако хорошо видеть ее рядом. Когда она поблизости, отступает холод, забравшийся на место пропавшей песни. Но он всегда возвращается, когда Дарена уходит, отзывается внезапной болью глубоко внутри, вспыхивает, когда долго ездишь верхом или занимаешься трудной работой.

— Никаких глупостей, брат, — плотнее заворачиваясь в плащ, заверил Ваэлин. — Даю слово.

Его лошадь принадлежала Северной гвардии и, как большинство коней в Пределах, была породы эорхиль: высокая, быстроногая и кроткая, когда не в битве. Капитан Адаль рассказал, что прежний владелец был человек крайне практичный и не сентиментальный и звал ее просто Лошадь. Ничего лучшего Ваэлин пока не придумал. Когда ближе к вечеру он въехал на гребень холма, лошадь напряглась, раздула ноздри — уловила запах, еще слишком слабый для носа Ваэлина. Хотя догадаться нетрудно: это запах множества чужих солдат.

Ваэлин увидел их с холма. Нильсаэльская кавалерия расходилась в стороны, чтобы ударить с флангов, перестраивалась, готовясь к атаке. Нильсаэльцы — легкая кавалерия, их лошадей отбирают по скорости, а не по способности нести всадника в тяжелых доспехах. Большинство нильсаэльцев вооружились семифутовыми копьями. Всадники угрюмо и бесстрашно глядели на врагов. Жалости тут не будет. Вести о зверствах в Варнсклейве разлетелись быстро, а вдобавок солдаты уже навидались многого по пути в Алльтор.

Части воларцев выстроились в каре — неровное и шевелящееся слева, где, скорее всего, стояли вольные мечники, плотное и неподвижное справа, где со стоическим равнодушием ожидали своей судьбы варитаи. Эорхиль отрезали воларцам путь к отступлению, спустились на равнину и, разбившись на отряды, двинулись вперед неспешным шагом. Северная гвардия перекрыла последние пути на востоке, а конные гвардейцы Орвена — на западе.

— Милорд, мои люди ждут приказа, — доложил командир нильсаэльцев, тощий и жилистый, с бандитской внешностью, характерной для солдат его фьефа, бритоголовый, украшенный свежими шрамами, наверное, полученными в Алльторе. Командиру, как и его солдатам, не терпелось ринуться на врага. Он то и дело стискивал копье рукой, одетой в боевую перчатку.

— Подождите эорхиль, — посоветовал Ваэлин.

Он вынул из-за спины меч. Странно, но прикосновение ладони к рукояти больше не приносило утешения и не успокаивало. Раньше она ощущалась будто живое существо, а теперь — всего лишь кусок дерева и стали, казавшийся тяжелее прежнего.

Раздалось знакомое шипение, и Ваэлин посмотрел в сторону врага. Небо над воларцами потемнело от стрел. Эорхиль уже галопом мчались по равнине. Нильсаэльские горнисты протрубили атаку, Ваэлин воздел меч. Стрелы эорхиль упали на вражеский строй.

Ваэлин пришпорил коня и помчался вниз. Земля задрожала под копытами.

От удара он чуть не грохнулся наземь, оглушительное ржание лошадей потонуло в какофонии ярости и металла, врубающегося в плоть. Ваэлин удержался, лишь вцепившись в луку седла. Что-то жесткое скребнуло по закрывающей спину кольчуге. Из толпы выпрыгнул остервеневший ошалевший воларец, но его короткий меч бил размеренно и точно. Ваэлин все-таки упал, покатился по земле, сшиб воларца с ног, но сумел подняться на колени и отбить выпад крепко сложенного вольного мечника. Судя по возрасту и легкости, с какой воларец отскочил, когда Ваэлин попытался ударить по ногам, мечник был опытным бойцом. А Ваэлин поразился своей медлительности и неуклюжести. Мечник точно и резко ударил по клинку Ваэлина у рукояти и выбил его из руки.