Энтони Райан - Королева пламени

— Вас так впечатлило мастерство сеорда?

Ваэлин вспомнил куритаев в тот дождливый день битвы. Быстрые смертоносные рабы показались неуклюжими детишками, когда лесной народ прорвал их строй.

— Ваше величество, вы не видели их под Алльтором. Моя королева, как ваш владыка битв я хочу заявить: мой план — единственный способ завладеть Варинсхолдом до конца года.

— Отец всемогущий, — прошептала рядом Рива, и Ваэлин опомнился, вернулся к реальности.

Корабль обогнул южный мыс, и показалась столица Королевства. Ваэлин подумал, что освобождать ему придется пепелище. Вся южная часть города казалась просто свалкой битого кирпича и почернелого дерева. Но когда подплыли ближе, среди руин стали видны знакомые дома: купеческие особняки над портом, северное крыло дворца проглядывало сквозь тающий утренний туман, а посреди города торчал темным пнем Блэкхолд. Хоть бы аспекты еще оставались в живых!

Хмурая Рива махнула рукой лучникам, и те скрылись из виду. Щит нацепил кольчугу из широких колец и привесил к поясу саблю.

— Миледи, лучше оставайтесь со мной, — подмигнув, посоветовал он. — Я вас защищу.

Но, похоже, вид сгоревшего города лишил Риву чувства юмора.

— Это им нужна защита, — буркнула она и кивнула на выстроившихся на берегу воларцев.

Лицо Ривы приобрело задумчивое, сосредоточенное, печальное выражение, словно девушка глубоко обиделась и не хочет ни с кем разговаривать. Но Ваэлин знал, что такой она была почти все время осады, и для многих воларцев ее обиженное лицо стало последним, что они видели в жизни. Ваэлин положил руку ей на плечо. Рива крепко сжала ее.

Он отправился на бак, куда уже выходили люди Норты, одетые в воларскую одежду и доспехи. Норта образцово выстроил их и вообще отлично играл роль батальонного командира вольных мечников. Он должен был первым сойти по трапу, поприветствовать воларских командиров, зарубить их и повести своих в атаку, а кумбраэльские лучники — обрушить залп на ошеломленного врага.

Паруса взяли на гитовы, корабль приближался ко входу в гавань в полном молчании, чтобы воларцы на берегу не всполошились, услышав мельденейскую речь с воларского корабля.

Ваэлин уже ясно видел встречающих: аккуратные шеренги вольных мечников за спиной у единственного офицера. Хорошо бы он оказался высшим по рангу воларцем в городе. Ведь он, скорее всего, и подойдет приветствовать Норту. Хотя, если и нет, воларец уж точно погибнет под градом стрел. Слева стоял симпатичный высокий рыцарь на боевом коне, длинные темные волосы собраны на затылке. Лирна приказала взять Дарнела, по возможности, живым, чтобы узнать как можно больше о воларских планах, но, когда на берег сойдет королевская гвардия, шансов у предателя будет немного. Надо попросить Щита, пусть его люди захватят и утащат ублюдка.

Конь Дарнела вдруг встал на дыбы, сбросил хозяина, забил копытами. Мгновенно все пришло в полное замешательство. Животное обезумело, топтало людей, затем кинулось прочь, а к Дарнелу бросился стройный юноша. В его руке тускло блеснула сталь.

Алюций!

Корабль шел к берегу, а Ваэлин беспомощно наблюдал, как Дарнел располосовал грудь юноши, высокий мужчина проткнул Дарнела штырем, который у него оказался вместо руки, и воларский командир позвал людей прикончить убийцу.

— Антеш! — сложив ладони воронкой, заорал Ваэлин.

Владыка лучников выглянул за платформу.

— Убивайте их всех! — указав на гавань, крикнул Ваэлин.

— Что такое? — озадаченно спросила Рива.

До берега остался десяток футов.

— Забудь о плане! — вытаскивая из-за спины меч, приказал владыка битв. — Пусть Норта сводит людей за борт и убивает всех без разбора.

Сверху обрушился поток стрел, воларцы падали дюжинами. Среди суетящихся людей виднелся Аль-Гестиан, присевший у тела сына, защищавший его. Ваэлин вскочил на фальшборт, оценил расстояние и прыгнул, покатился, чтобы смягчить удар, встал и побежал к Аль-Гестиану. Путь ему преградила группка вольных мечников: они использовали тела павших товарищей как щиты и медленно отходили под командой сержанта-ветерана. Взявшись за меч обеими руками, Ваэлин развалил воларский строй, мгновенно убил двоих, оставшийся без прикрытия сержант получил стрелы в шею и грудь, остальные бросились наутек и пали под смертоносным ливнем.

Ваэлин бежал и с легкостью срубал всех вставших на пути воларцев. В руки и тело вернулась бездумная молниеносная грация, которую Ваэлин считал утраченной навсегда. Он парировал удары и убивал без малейшего сознательного усилия.

«Может, умение обращаться с мечом никогда не имело отношения к песни, — уклонившись от выпада, зайдя сзади и разрубив шею мечнику, думал владыка битв. — Для ремесла убийцы песнь не нужна».

Аль-Гестиан по-прежнему сидел над телом сына. К нему бросились воларцы. Над ухом Ваэлина загудело, первый мечник свалился замертво со стрелой в груди. Ваэлин оглянулся и увидел, как Рива выпускает стрелы с такой скоростью и точностью, какой ему никогда не достичь. Он поспешил к Аль-Гестиану. Еще пара воларцев рухнула наземь, сраженная Ривой. Третий успел подскочить, занести меч над отцом Алюция, но Ваэлин прыгнул, вытянул меч, чтобы блокировать удар, затем ткнул кулаком в лицо. Мечник отшатнулся, занес короткий клинок, но голова его дернулась назад от стрелы, пронзившей глаз, и воларец рухнул наземь.

— Алюций! — крикнул Ваэлин, оттолкнул отца и присел рядом с поэтом.

Страшная рубленая рана через всю грудь, бледное бескровное лицо, полузакрытые глаза. Рива присела рядом, коснулась рукой лица юноши, тяжело вздохнула.

— Вот же несчастный пьянчуга.

Ваэлин встал, посмотрел в сторону моря и сказал:

— Плетельщик на третьем корабле с другими Одаренными.

Рива сжала его руку.

— Ваэлин, он уже ушел.

С обеих сторон набежали сеорда, развалили наспех собранный строй вольных мечников. Воларцы пытались отбиваться, рубили и кололи короткими мечами, но молчаливые призраки мгновенно ускользали, удары встречали лишь воздух. Мечники падали десятками. Множество бросалось наутек, старалось затеряться среди руин, прыгало в воду, предпочитая риск утонуть бою с сеорда. Там и тут разрозненные куритаи успевали ударить раз-другой и падали, забитые насмерть. Но за побоищем на площади у складов строились воларцы, варитаи вставали плечом к плечу в сверхъестественно ровные ряды.

— Они отступят к дворцу, — сказали за спиной.

Ваэлин обернулся. Лакриль Аль-Гестиан посмотрел пустыми равнодушными глазами и выговорил:

— Вокруг дворца — огненные ловушки. Воларцы продержатся там много дней.

Он еще раз посмотрел на сына, вынул из мертвой руки кинжал и поднес к своему горлу. Кулак Ваэлина врезался ему в нос, и отец погибшего поэта растянулся на мостовой.