Николай Туканов - И короли бессильны... [СИ]

— Этих грязных животных проще перебить, чем заставить работать, — начал защищаться Гримбольд. Сообразив, что он делает, гном перешел в атаку.

— Вы даже у нас в агентстве не хотите ими заниматься, все спихнули на меня! Тогда и не жалуйтесь. Кстати, не ты ли, Казотруэль, жаловался на прошлой неделе, что у нас гоблинов не хватает. Мы, видите ли, толком не можем пообщаться с тем отребьем, что всегда крутится возле любого ограбления или поджога.

— Не привирай! — резко отозвался эльф. — Я сказал, что за последний год ты уволил почти половину гоблинов и теперь оставшиеся работают на износ.

— Пьют как гномы, — подтвердил Арзак. — Трое уже спились окончательно, пришлось самому их выкинуть на улицу. Мне их даже жаль, они же не виноваты, что пока с гоблами на напьешься, ты для них чужак. Я им даже по золотому вручил на лечение. За свой счет, — добавил орк, заметив возмущение на лице Гримбольда. — Да, борода, уже терплю убытки из-за твоей дури, уволил-то ты их товарищей. Надо объявлять новый набор сотрудников. Из сотни-две этих бездельников всегда можно отобрать десяток ответственных ребят.

Гримбольд от этих слов даже повеселел — появился шанс утереть нос орку и эльфу. Десяток из двух сотен? Ха! Пусть пляшут, если один-два прорвется через сито его отбора!

— Перед этим я собираюсь отремонтировать испытательные сортиры, — оповестил гном партнеров. Хватит уже этому ворью таскать оттуда мыло! Теперь любой из них, решивший, что здесь на халяву можно разжиться куском мыла, получит хороший магический удар. Пальцы дробить не будем, но шевелить ими они не смогут как минимум месяц.

Эльф и Арзак переглянулись, но промолчали. После пожара на пивоварне и так невысокое доверие к гоблинам упало у них еще ниже. Рисковать потерять еще агентство из-за раздолбайства какого-нибудь гобла им совсем не хотелось, а с учетом того, что многие дела были, мягко говоря, у границы законности, то жесткий отбор, устроенный Гримбольдом, будет совсем не лишним.

— Ты магией не увлекайся, — все же возразил Арзак. — Ну, сопрут они это мыло, так нам же легче. А если эта магия оторвет какому-то гоблу руку, потом проблем не оберешься. Газеты смешают с дерьмом, а королевские дознаватели засунут тебе это магическое мыло не только в рот.

— Не беспокойся, маги, слава всем богам, еще пока не гоблины. Небольшое парализующее заклинание, с ним и второкурсник справится.

— Позаботься, чтобы маг им не оказался, — сварливо заметил Казотруэль. — В этом деле лучше не экономить.

— Маг будет из самой Академии, — заверил Гримбольд, решивший и сам подстраховаться. — Через пару недель можно будет подавать объявления в газеты. Самые дешевые.

— Не переусердствуй, — буркнул орк, не ставший напоминать о печально известных Урр-Бахе и Кархи.

Похороны принца Кирдаля прошли относительно спокойно в торжественной и траурной обстановке. Гроб несли четыре представителя различных стран, демонстрируя причастность Кирдаля к судьбе их народов: глава Дома Лесного озера из Восточной Ветви, посол и двоюродный племянник короля Южной Ветви, брат Мертувера и бывшего короля Ирсавера — командующий армией Эркалона Рурвель и Крумах — личный посланник Великого Шамана.

Прибытие гоблинов из Зеленого Шаманата оказалось для всех неожиданным, но когда рослый гоблин в позолоченной кольчуге вручил Корниэль в присутствии придворных личный меч и кинжал Кирдаля, то даже Мертувер не смог скрыть радости и признательности к Крумаху и самому Великому Шаману. Правда, она немного уменьшилась, когда через день представитель Восточной Ветви в торжественной обстановке на Дворцовой площади зачитал текст признания сына Корниэль и принца Кирдаля эльфом гоблинской расы с правом на эркалонский престол. Пока цвет эркалонской нации пытался представить в голове эльфа гоблинской расы, Крумах оттеснил эльфа и не менее громко зачитал послание самого Великого Шамана, где ребенок Кирдаля признавался гоблином эльфийской расы с правом на престол своих родителей.

Мертувер, чувствуя неожиданную слабость в ногах, все же сумел торопливо разъяснить всем присутствующим, что таким образом, будущий король признается законным правителем в не зависимости от того, кем он родится: эльфом или гоблином. Реакция главы Тайного совета выручила многих простых эркалонцев, окончательно запутавшимся в происхождении будущего короля. Когда к Мертуверу подошел тролль, толпа вздрогнула, решив, что сейчас ребенок окажется мистически связан еще и с троллями, но простодушный кучер троллевоза просто объявил, как его научили, что жители Тролльего Холмогорья признают королем сына принцессы Корниэль, кто бы ни был его отцом. Последние слова простодушный тролль добавил сам, решив, что эркалонцы выясняют отцовство ребенка. Ситуацию спас старый барабанщик, гулким ударом подав команду королевскому оркестру играть торжественный гимн.

С точки зрения Мертувера, прощание с телом Кирдалем прошло просто прекрасно. Знатные аристократы, не менее знатные шпионы сопредельных стран и просто влиятельные жители Эркалона наконец своими глазами увидели лицо таинственного Кирдаля. Это сомнительное, с точки зрения философа, зрелище, дарило им чувства легкого превосходства над остальными и причастности к легендарному принцу Кирдалю, что заставляло их до конца жизни пресекать любые сомнения в подлинности тела на похоронах. Все это Мертувер учел, как и появление принцессы Торизель в числе последних прощающихся с телом. Сопровождаемая послом Южной Ветви и принцессой Корниэль, она едва подошла к гробу, как неожиданно лишилась чувств. Под сочувственный шепот окружающих сестру Кирдаля отнесли в карету, где королевский лекарь помог ей прийти в себя. Корниэль осторожно разжала пальцы левой руки в черной перчатке. Утром тот же королевский лекарь нанес на блестящую кожу под одним из пальцев секретный состав, который через несколько минут вызывал обморок при попадании на кожу жертвы. Будущая королева недолго противилась уговорам дяди, понимая, что помешавшаяся на брате Торизель может усомниться в подлинности тела и одним словом уничтожить легитимность Корниэль.

После того, как престарелая принцесса пришла в себя, Мертувер подал знак приступать к погребению. Эльфы из Восточной Ветви возложили на гроб ритуальные венки с родины Кирдаля, а гоблин Крумах положил под руки покойника бутылку и коробок с косяками. Гроб поместили в гранитный саркофаг и внесли в фамильный склеп королей Эркалона. Затем выслушали прочувственную проповедь верховного жреца Светлой Девятки Пирхея и начали постепенно разъезжаться.

Мертувер сел в карету к племяннице и молча отпил прямо из бутылки, после чего протянул ее Корниэль. Принцесса молчала всю дорогу. Мертувер вздохнул и усталым голосом произнес: