Анна Алмазная - Телохранитель [СИ]

А в лесу, где столько лет прожил Рэми… что он бы делал? Гонял бы волков по кустам с местными рожанами? Или работал бы в поле? Или служил бы в поместье или замке? Он и служил? Немыслимо!

— Да, я знала, что ты выжил, — продолжала Астрид, заглядывая ему в глаза. — Слышала от деревенских. Знала, что тебе было тяжело и прости меня за это. Знала, как опустошило твою душу одиночество, знала, мой мальчик, и все равно оставила тебя под присмотром повелителя. Потому что ты рожден быть главой рода, арханом, старшим дозора. Ты доказал, что способен на многое. Несмотря на молодость, несмотря на ларийскую кровь, ты стал кем стал… и я горжусь тобой. Всегда гордилась. И когда слышала о твоих успехах в школе, и когда ты… не понимая что делаешь, прибегал ко мне ночами… мой белый котенок. Одинокий и мяукающий, ты находил тогда в моем доме успокоение и силы, чтобы бороться дальше. Жить. Расти. Крепчать.

Арман пошатнулся, все еще не осмеливаясь поверить… он рос и крепчал под присмотром опекуна в забытом всеми богами поместье. Он превращался по ночам в зверя и бегал где-то… бегал до самого рассвета. Он возвращался домой едва живым от усталости и не знал, где он был… даже не помнил, что превращался в зверя… это все прекратилось лишь когда он вернулся в столицу, когда возглавил дозор. Когда научился превращаться осознанно…

— Значит, вот куда я убегал…

— Да… ко мне… так жалобно мяукал и успокаивался в моих руках… и все прошло, когда ты приехал в столицу, когда занял принадлежащее тебе место рядом с наследным принцем и повелителем. Ты успокоился… чтобы теперь вновь самому посадить себя в клетку? Вновь бегать зверем по лесам, чтобы хоть на миг забыть о своей клетке? Арман, ради богов, ты создан для этой жизни! Ты великолепен на том месте, которое занимаешь! Ты вырос таким же сильным, как и твой отец, и твои люди так же нуждаются в тебе, как когда-то нуждались в нем!

— Но Рэми…

— Не прикрывайся Рэми! — оборвала его Астрид. — Он целитель судеб. Он телохранитель принца. Он никогда не оставит добровольно Мираниса. Потому если хочешь быть рядом с Рэми, хочешь помочь брату, тебе придется остаться рядом с принцем. И даже не надо будет выбирать… ведь твой брат, как и ты, всегда будет верен правящему роду Кассии…

— Даже после того… — начал Арман, все еще сомневаясь.

— Он моего брата не смог возненавидеть за большее, — тихо ответила Астрид. — А ты… ты, мой мальчик… не отказывайся от жизни, в которой ты так счастлив… Миранис поймет… ты же знаешь, помоги ему понять… помоги ему пройти путь, который пройти в одиночку почти невозможно. Помоги ему спасти моего брата и… Рэми…

— Вот как, — вновь усмехнулся Арман. — Ты пришла, потому что беспокоишься за Рэми.

— Нет! — ответила Астрид. — Рэми вырос, окреп, и он, увы, принадлежит Виссавии, только сам этого еще не знает. А я… я больше не последую на ним, в клан. Теперь я останусь со своим вторым сыном, ему буду опорой. И Рэми сейчас ничего не грозит, а вот тебе… я пришла сюда, потому что беспокоюсь о тебе, не о нем! Мой милый мальчик… я знаю, что мы, твоя семья, самая большая твоя слабость. Так позволь же нам стать не слабостью, а силой…

— Матушка… — прошептал Арман, и вдруг понял, что сказал это не так, как раньше… искренне… Он не знал, что ему сказать, что сделать, и почти обрадовался, когда в дверь снова постучали.

Этой ночью ему не познать покоя. Этой ночью у него один гость за другим… и грызет душу невесть откуда взявшееся беспокойство, а зверь внутри рычит, сложив уши. Не на Астрид же… на вошедшего в покои хариба принца?

Арман поклонился гостю, едва удержавшись, чтобы не обернуться зверем. Хариб Мираниса бы понял, Астрид бы тоже поняла, но откуда это жгучее желание? И ощущение опасности, столь сильное, что дыбится на шее невидимая шерсть да рвется из горла глухое рычание.

— Миранис хочет поговорить? — глухо спросил Арман, наступив на горло своему ужасу. И волна тревоги будто отхлынула, оставив лишь привычное холодное спокойствие. Чего опасаться? Под охраной духа замка и дозорных?

Только странно, что принц позвал так поздно. Странно, что не раньше, будто ожидал прихода мачехи. Еще более странно, что хариб будто не заметил Армана и двинулся к Астрид. Плавно так двинулся, будто не был собой…

И больше Арман не сдерживал зверя внутри. Он еще не успел подумать, а уже прыгнул. Он не знал, как оказался между Астрид и харибом, как выставил вперед руку, и покачнулся, когда в наскоро поставленный щит ударила волна магии. Сильная, слишком сильная! Долго не выдержать!

— Да что… — выдохнул Арман.

Зажегся на груди белым амулет, увеличил силу, полыхнуло алым перед глазами, и Арман, продолжая удерживать щит, толкнул Астрид за свою спину. Но знал, что все напрасно, видят боги, напрасно! И следующий удар снесет щит… и этот удар будет совсем скоро.

Но не снес, щит выдержал. Арман застонал, упал на колени, чувствуя, как бежит кровь по подбородку, по обожженной магией руке, и проклял свою магическую немощь. Против высших магов никакая сила не поможет! Все же хорошо, что их так мало…

— Ар! — крикнул кто-то рядом. Рэми? Боги… как…

А брат уже, казалось, забыл об Армане, влил в щит сладостную, такую знакомую силу. Запахло пряным, и Арман вдруг понял, что от силы хариба принца пахло не так. Незнакомо, чуждо, болотной сыростью. И вновь заскулил внутри, попросил прощения за свою немощность, зверь. А Рэми сам вышел из-под щита, раскинув руки. Смеялся. Брат смеялся и будто наслаждался битвой. Как ребенок, что идет в огонь и не видит опасности!

Арман взвыл от бессилия. От невозможности помочь, от внезапно надавившей на плечи мгле… Ночь, проклятая ночь, когда все спят, и лишь Рэми да его противник…

Вновь долбануло хлесткой волной по щиту, но щит удержал, легко, будто играючи, даже волнами не пошел, не взял у Армана ни капли силы. Всхлипнула за спиной матушка, перестал вдруг улыбаться брат и напал… явно отвлекая внимание на себя. И все растворилось во тьме. Остались лишь пряный запах, смешанный с вонью болотной сырости, и частые синие всполохи в чернильной темноте.

Рэми долго не выстоит. Силы ему брать неоткуда. А сил ему надо слишком много… много, боги.

Арман сморгнул, прогоняя проклятую слабость. И зверь внутри на миг успокоился, и уже глядя не своими, его глазами, Арман увидел и тень брата в темноте, и его противника. И даже вздохнуть не успел, как заметил третьего…

Кадм, выдохнуло сердце и обрадовалось. А телохранитель схватил Рэми за шкирку, как котенка, и вышвырнул в окно. Брызгами вспыхнуло стекло, Арман и сказать ничего не успел, как полетел за братом. Словил в полете мачеху, использовал остаток сил, чтобы плавно опуститься на землю, убедился, что разгневанный Рэми уже рядом, слегка помят, но живой, и выдохнул с облегчением.