Василий Криптонов - Эра Огня 4: Костёр в ночи [СИ]

Факел медленно утянуло в трясину. Блеск, что тут скажешь. Неужели он там гореть сможет? Что-то сомневаюсь. Погаснет. Да туда ему и дорога, если задуматься.

— Поздно, — опять повторила Мекиарис.

Я не успел спросить, что поздно. Из болота что-то начало подниматься. Сначала мне показалось, что это просто грязевой пузырь. Потом, когда он не лопнул, я передумал и решил, что вижу холм, кочку-переросток. И только когда на этом холме открылись глаза, я перестал думать.

Это была голова. Огромная грязная голова, немного напоминающая человеческую, и в её огромных глазах полыхал огонь. Нет, не так — Огонь .

Лягушки взметнули лапы вверх, заквакали, заплясали. На гигантской голове прорезалась щель и раскрылась огромная пасть. Раздался не то стон, не то рык, не то крик новорожденного чудовища. Услышав этот невообразимый звук, я отшатнулся, заорал дурным голосом, и поляна исчезла. Всё исчезло. Только одинокий шёпот ещё раз прошелестел в пустоте:

— Поздно…

— За что? Почему судьба обходится с людьми так жестоко? Я не могу поверить, что такое могло случится!

Я с трудом приходил в себя. Сердце билось тяжело, нехотя, но слух потихоньку возвращался. И чувствительность тела тоже. Было холодно. И где-то рядом рыдала Авелла. Я попытался открыть глаза, но пока не смог. Это меня не напугало — причины для страха были другие — я понял, что нужно подождать, пока тело придёт в норму.

— Что же мы теперь будем делать, Натсэ?

— Не знаю. — Натсэ говорила, как будто с того света. Глухо и страшно.

— Не говори «не знаю». Ты всегда всё знаешь, ты сильная и умная.

— Ты можешь помолчать?

— Не могу! Ты не бросишь меня? Пообещай, что ты меня не бросишь.

— Не брошу.

— Поклянись!

— Что тебе с моей клятвы? Моя стихия нерушимых клятв не принимает. Но если хочешь — клянусь. Не брошу. Мы одна семья, он этого хотел…

На последних словах её голос дрогнул, и к Авеллиным всхлипываниям прибавились её. Моё сердце, с трудом набирающее обороты, дрогнуло и чуть второй раз не остановилось. Зато потом заколотилось куда интенсивнее. Я умудрился приоткрыть глаза. Обнаружил, что лежу на полу, в коридоре. Из гостиной едва доползает свет свечей, но и его загораживают две крохотные несчастные фигурки. Натсэ и Авелла сидели спиной ко мне, прижавшись друг к другу, обнявшись, и рыдали.

— Но эту суку я точно прикончу, — услышал я шёпот Натсэ. — Не знаю, как, но она пожалеет, что осталась в нашем мире. Я её загоню в Яргар, а потом сама спущусь туда и убью.

— А я с тобой!

— Куда ж я без тебя…

Я набрал воздуху в грудь и выдохнул свои первые слова:

— Не… Мекиарис… виновата…

Обе развернулись мгновенно и уставились на меня округлившимися глазами.

— Морт?!

— Мортегар?!!

Я сумел только тихонько пискнуть, как раздавленный мышонок, когда Натсэ и Авелла рухнули на меня, заливая слезами и осыпая поцелуями. Было, конечно, приятно, но дышать сделалось ещё труднее. Тело и так оживало с неохотой. Но вот я, наконец, сумел поднять руки и обнял два своих сокровища.

— Мы думали, что ты умер, — шептала Авелла в одно ухо.

— Сердце не билось минут десять точно. Как такое возможно? — недоумевала Натсэ в другое ухо.

— Там каша осталась? — спросил я. — Можете принести?

Авелла сорвалась с места и убежала в кухню. Я проводил её взглядом. Спросил:

— А она вообще понимает, что потеряла полотенце?

— Сейчас поймёт, наверное, — засмеялась сквозь слёзы Натсэ.

И правда, из кухни донёсся горестный вопль. Натсэ нащупала на полу махровое полотенце, встала.

— Пойду спасать, — сказала она. — Не уходи никуда! И не вздумай умирать. Правда, хватит уже, Морт.

— Не-не, я тут, — пообещал я.

Натсэ ушла. Я поёжился. Что ж так холодно-то? Это уже на трупное окоченение не спишешь. Вроде очаг там какой-то топится, все дела. Откуда сквозняк? По полу прям несёт. Хорошо, что маги Огня не простужаются.

Когда Натсэ вернулась с котелком и завернувшейся в полотенце Авеллой, я спросил:

— А почему холодно?

— Я все окна разбила, — отозвалась Авелла.

— Э… Зачем?

— Так эта тварь же сказала — разбить окно, пока не поздно. Ну, что-то в этом духе, — пожала плечами Натсэ и поставила котелок на пол. — Что нам ещё оставалось? Она на тебя налетела, ты упал, она исчезла…

— Надо хоть ставни будет закрыть, — пробормотал я и повернулся на бок.

Руку опустил в котелок, нащупал там холоднючую гречку.

Поглощение

Гречка всосалась, как миленькая. Натсэ и Авелла с благоговением наблюдали за происходящим.

Микроэлементы

Вот когда уникальный навык пригодился. Желудок сейчас напоминал холодный камень, заставить его что-то переваривать я смог бы очень нескоро. А тут сразу в кровь выплеснулось столько полезных веществ.

— Бр-р! — содрогнулся я и вскочил на ноги. — Вот теперь порядок, теперь можно и… Что-нибудь.

Почувствовав себя вновь человеком, я радовался не дольше секунды. Потом вспомнил конец видения, и меня холодный пот прошиб.

— Дорогие, — сказал я, как-то машинально обратившись к обеим жёнам сразу. — Мекиарис показала мне, что творится у лягушек. Они сперва как-то оживляли болотных утопленников при помощи факела. А теперь подняли из трясины какую-то здоровенную тварь. У неё факел внутри — и глаза вот такенные! И горят.

— Ну-ка поподробнее, — нахмурилась Натсэ. — Нет, погоди. Давай сперва всё же закроем ставни. И поднимемся наверх. Ты точно уверен, что Мекиарис не опасна?

— Точнее не бывает, — сказал я.

Откуда во мне такая уверенность, я бы не сумел объяснить. Но старик у костра не то чтобы сказал — он как-то показал мне, что ли, что Мекиарис не нужно бояться. Её нужно скорее пожалеть. Авелла, помнится, с этого и начала, когда прочитала её дневник. Надо бы мне тоже почитать. Ясен пень, призрак — жуткая штуковина. Но ведь и жуткую штуковину можно попытаться понять.

Законопатив окна и двери, мы поднялись на второй этаж и легли в моей спальне.

— Когда такое творится, уже не до всяких там этих самых, — сказала Натсэ, и я её в общих чертах понял. Авелла — тоже.

Натсэ легла слева от меня, Авелла — справа. «Ангелок и демонёнок», — шепнула мне моя исходная лингвистическая база. Дверь в комнату мы закрыли. Мекиарис наверняка сумеет и сквозь дверь пройти… Но, может, и не захочет проходить. А вот если остановится напротив двери в коридоре — мы её хотя бы не увидим. Страусинная стратегия, конечно, но в данной ситуации чем богаты — тем и рады. Было темно. Абсолютно темно. Даже когда глаза привыкли к темноте, я ничего не мог разглядеть, кроме, разве что, смутных силуэтов, и то скорее додумывал их сам, чем видел.

— Ну, теперь рассказывай, — велела Натсэ.

Я приобнял её одной рукой, другой — Авеллу. Обе придвинулись ко мне. Мысли потекли по дорожкам, далёким от ночных приключений на болотах, но я заставил себя переключиться. Не всё сразу. Постепенно. Мы уже все втроём тут, в одной постели. Давайте хоть немножко порадуемся малой победе, прежде чем начинать блицкриг.