Василий Криптонов - Эра Огня 4: Костёр в ночи [СИ]

— Сэр Ямос, вы не дослушали. О том, что болота обступают деревню, было известно. Господин Дамонт не посчитал необходимым вмешиваться и свалил всё на Дирн. А здешний магический страж даже не выехал туда — ограничился письмом со списком рекомендуемых мелиорационных мероприятий. Деревня погибла из-за попустительства. Гетаинир ненавидит Дирн. Ненавидит Дамонта. Он ненавидит всех.

— А теперь вы совершаете то же самое попустительство, — вдруг вступила в разговор Натсэ. — По отношению к Дирну.

Асзар смерил её холодным взглядом и вдруг приподнял уголок рта в полуулыбке.

— О, нет, госпожа Тавреси. Я не упускаю ничего. Ни-че-го.

Мы рассказали Асзару про яму с трупами в лесу, даже кое-как объяснили дорогу. Асзар выслушал с серьёзным видом и, ничего не сказав в ответ, ушёл. Всё-таки позёрства в нём было… Гетаинир, которого Натсэ называла клоуном, был клоуном по натуре — ну, мне так казалось. А вот Асзар по натуре был кем-то другим, но всё своё настоящее глушил какими-то нелепыми жестами.

— И что теперь? — спросил я, проводив его взглядом.

— Я не хочу отпускать тебя одного с Гетаиниром, — сказала Натсэ.

— Я тоже, — поддакнула Авелла.

— Если пойдёте со мной, это точно будет выглядеть странно, — возразил я. — Особенно Натсэ. Ты, по легенде, вообще вроде как простолюдинка.

— Это-то меня и бесит, — пробормотала она. — Ладно, идём. Надо бы уже купить домой каких-нибудь нормальных продуктов.

Тут она была права. Я-то хоть в кузнице на халяву перекусил, да и гречку вчерашнюю поглотил без остатка, а вот мои драгоценные супруги со вчерашнего вечера голодают. Да уж, образцовый из меня семьянин выходит… Ну ладно, не всё сразу. Главное делать выводы из своих косяков.

Продуктов мы набрали довольно быстро — Натсэ со знанием дела запихивала в Хранилище Авеллы муку, крупы, соль, сахар, мясо, зелень, картошку.

— Нам не много? — волновалась Авелла.

— Нам нормально, — отрезала Натсэ, выбирая какие-то специи в очередной лавке. — И, кстати, с сегодняшнего дня ты будешь учиться готовить.

— Ой…

— Вот тебе и «ой». Не бойся, я хорошо учу, если выживешь — станешь мастером.

— Ой-ой… А может быть, наймём кухарку?

Натсэ, расплатившись за дюжину мешочков с пряностями, сунула их Авелле и вышла из лавки. Мы поспешили за ней.

— Никаких кухарок, — сказала она на улице.

— Но ведь мы получим такую кучу денег…

— Во-первых, мы ещё ничего не получили. Во-вторых, мы, если ты вдруг забыла, скрываемся. В любую секунду мы можем потерять всё — деньги, жильё, одежду — кроме того, что умеем. Поэтому готовить ты должна уметь. Ведь вы можете потерять даже меня. В-третьих, если дело окажется слишком опасным, я заставлю Морта вернуть аванс и отказаться. Зовите меня какой угодно эгоистичной тварью, но если на одну чашу весов поместить Дирн, а на другую — Морта, то…

Она нахмурилась, видимо, запутавшись в метафоре, и разрешила затруднение будто привычным ударом меча:

— В общем, плевать мне на Дирн.

— Но… — пыталась возразить Авелла.

— И потом, — перебила Натсэ, как-то странно глядя на неё, — в-четвёртых. Может, мне просто хочется тебя чему-нибудь поучить.

Авелла замолчала, щёки её порозовели. Почему-то мне показалось, что она в этот момент представила то же, что и я. Вот Авелла стоит на кухне в новеньком фартучке, с волосами, тщательно убранными назад. Одной рукой придерживает миску с какой-то абстрактной воображаемой субстанцией. В другой руке — ложка, которой она эту субстанцию помешивает. «Не так, — шепчет на ухо подошедшая сзади Натсэ. — Нежнее, плавными движениями…». Она кладёт свою ладонь на её правую руку, задаёт темп…

Лёгкий подзатыльник вернул меня к реальности.

— Иногда готовка — это просто готовка, сэр Ямос, — сказала Натсэ, сочувственно глядя на меня. — Однако я предлагаю начать обучение с обеда. А пока — как насчёт позавтракать? Вот в этом заведении мы, кажется, ещё не успели прославиться.

Заведение было ничего такое, чистенькое, и, в виду раннего часа, относительно безлюдное. Только какой-то мрачный старик грустил в углу с бутылкой. От него исходили слишком уж тяжёлые ментальные волны, и мы расположились в противоположном углу.

Взяли варёные яйца, хлеб, ветчину и чай. С нас стрясли за это десять дилсов.

— Вы, наверное, самое респектабельное заведение Дирна? — спросила Натсэ у официантки — симпатичной девушки лет двадцати с небольшим, в переднике и с платком на голове.

— Вообще-то да, — улыбнулась она и постучала пальцем по столу, прежде чем уйти за заказом.

— А, — сказала Натсэ, поглядев на стол. — Ну да, простите, какая-то я невнимательная.

Спрашивать, что не так со столом, я не стал — для разнообразия сам догадался: на нём была скатерть. Переполнившись благоговением, я снял шляпу, за что удостоился одобрительного взгляда официантки, вернувшейся с подносом.

— Не знаю, как я буду привыкать к семейной жизни, — вздохнула Натсэ, наполняя чашки из фарфорового чайничка. — Вот эту девицу, например, мне хочется убить.

— Вот и мне тоже, — согласилась Авелла, колупая переваренное яйцо.

— Да ладно… — Я взял кусочек ветчины. — Она просто…

— Она — просто, мы — сложно, — перебила Натсэ. — Всё, хватит об этом. Ты её ещё защищать начни.

Я прикусил язык. И вправду, хватит тупить, сэр Мортегар. Всех в мире девушек не заставишь заключить друг друга в объятия и жить дружно. С двумя получилось — давай хоть этому будем от всей души радоваться.

— Я так поняла, Гетаинир хочет выйти в ночь, — сменила тему Натсэ. — Наверное, на разведку. Это разумно: днём лягушки спят в укрытиях, на рассвете, с туманом, приближаются к городу и охотятся, а ночью их вполне можно найти и, умеючи, подобраться поближе.

— Натсэ, я могу наложить на нас двоих двойное заклятие, — вмешалась Авелла. — Невидимость и Неслышимость. Ресурса хватит минут на сорок.

Лицо Натсэ просветлело:

— А вот это уже интересно! Молодец, белянка, радуешь.

Авелла, услышав эту похвалу, покраснела от удовольствия и спряталась за чашкой горячего чая. Я вдруг подумал, что даже такой небрежной похвалы она ни разу не удостаивалась от своего отца, к которому так старалась всю жизнь подобрать ключи. Ни от него, ни от сродного брата… братьев — сколько бы их ни было. Мать, наверное, не в счёт — для неё хвалить и ободрять было естественно, как дышать. Может, поэтому теперь Авелла так радуется, сумев заслужить расположение суровой и неприступной Натсэ?

Придя к этой мысли, я сделал себе в памяти зарубку: при любой удобной возможности хвалить Авеллу. Для неё это важно, а я не заостряю на этом внимания… Начнём, пожалуй, с её первых кулинарных опытов. Если она сработает хотя бы не хуже моей сестры, то я к результату морально готов.