Ричард Морган - Хладные легионы [litres]

Яйца Уранна, он скучал по этому педику.

Эгар выбрался наружу и прищурился от полыхающего в небесах солнца. Прикинул время суток: вроде ранний полдень. Он провел в курильне по меньшей мере день, а то и два.

«Или три», – донесся чей-то властный голос сквозь дым в его голове.

Он смутно припомнил, как доктор бормотал, завершая возиться с его ранами, что-то про «дешевое обезболивающее от наших береговых собратьев на первом этаже». Презрение в его голосе развеселило бы Эгара, если бы тот не чувствовал себя таким вареным дерьмом. «Ну, это ты снимаешь над ними комнатушку размером с гроб, – захотелось прорычать. – Это ты выглядишь так, словно ни разу в жизни не ездил верхом».

Вместо этого он молча бросил в руку доктора монеты – одну за другой, со слабым удовлетворением наблюдая, как тот разевает маленький рыбий рот, услышав очередное звяканье. А затем, пошатываясь, спустился на первый этаж, чтобы поговорить с береговыми собратьями.

Они ему помогли. И довольно вежливо, несмотря на презрение доброго доктора.

«Куда бы ты ни пошел, – сказал ему однажды Рингил, когда они поднялись верхом на утесы Демлашарана и оттуда глядели на побережье, – есть одна хрень, которая не меняется. Людям нужно кого-то ненавидеть. Это позволяет им чувствовать себя сильными, гордиться собой. Находить единомышленников. Ихельтет против Лиги, береговые племена против конных, болотники против горожан…»

«Скаранаки против ишлинаков», – дружелюбно подсказал Эгар.

«Именно так. Одна и та же хрень повсюду, Эгар. Единственный способ прекратить грызню – показать кого-то еще, кого они смогут ненавидеть сообща».

Эгар ухмыльнулся себе в бороду и указал вниз, на побережье.

«Значит, будем надеяться, что нам не удастся одолеть этих ублюдков слишком легко».

За неделю до того яростные шторма подтолкнули драконий плавник почти к основанию утесов, и его поверхность начала пузыриться – они такое уже видели на севере. Оба знали, что вылупление – вопрос времени. В лагере царило тошнотворное возбуждение от ожидания. Предыдущий опыт показал, что никогда нельзя быть уверенным в том, что именно вырвется из липкой, пурпурно-черной массы, когда наступит момент. Может, восьмифутовые рептилии высокой касты или рои пеонов послабее и поменьше. А может, что-то совсем другое.

Конечно, в тот раз «что-то совсем другое» они и получили.

Что-то совсем другое, заставившее бойцов – а многие из них были опытными ветеранами – отступать с криками смертельного ужаса. Что-то совсем другое, за победу над которым пришлось заплатить более чем сотней жизней, но благодаря ей Эгар заслужил титул, который мгновенно катапультировал его в высшие ряды Альянса.

«М-да, Драконья Погибель, а теперь ты докатился до драк с ревнивыми мужьями и священниками. За такие дела медалей не дают, верно?»

Он хромал по залитой солнцем улице, криво ухмыляясь. Хромал чуть сильнее, чем следовало – надо привыкать, это не повредит. Пора начать играть новую роль как положено. Он чуть расслабил грязные руки, позволив кавалерийскому плащу немного развернуться – пусть все видят, с кем имеют дело. Замедлил шаг, начал шаркать ногами, как водится у нищих. У нищих и у сломленных ветеранов.

«А ведь это не так уж далеко от правды, агась? Эгар Рогоносцева Погибель».

«Да-да, очень смешно, мать твою».

И с безжалостного, ослепительно-яркого неба на него обрушился возраст. Он почувствовал, что сутулится по-настоящему – никакого театра в этом не было.

«Значит, так все и закончится? Поблекшая слава, тускнеющие воспоминания о молодости. Время медленно и неумолимо пожирает тебя. Ты слабеешь и устаешь, в твоей походке все меньше прыти, и все меньше вещей тебя согревают, не считая воспоминаний о другом Эгаре, который был умнее, крепче и моложе…»

Блуждая мрачными лабиринтами мыслей, Драконья Погибель, как и следовало ожидать, вспомнил про Харата. Он должен парнишке деньги – деньги, которые, скорее всего, стоило придержать для себя, на ближайшее будущее. Но, более того, он должен предупредить ишлинака. К этому моменту улицы уже кишат стражниками, которые вертят головенками в заостренных шлемах, стараясь задержать маджака – убийцу Сарила Ашанта. Если Харат распустил язык – «Да неужели…» – по поводу их приключений в Афа’мараге, его наверняка потащат на допрос. И хотя он не знал ничего, что могло бы угрожать Эгару, а вдобавок был треплющим нервы засранцем, Драконья Погибель не мог найти в себе достаточно неприязни к молодому ишлинаку, чтобы позволить дознавателям Стражи его сцапать.

«Предупреждение – и все, – пообещал Эгар самому себе, старательно шаркая и хромая изо всех сил. – Вместо денег, которых он от тебя ждет. Он заслуживает хотя бы этого. Он бы ради тебя сделал то же самое, как любой маджак».

Ну, может, кроме ишлинака.

И все-таки…

«Да пошло оно все. Делитесь теплом очага и истиной сердца, верно? Преломите хлеб и отведайте пищи под небом, что одно на всех».

Точно.

Он пробирался закоулками к Ан-Моналской дороге, лавируя туда-сюда, чтобы держаться подальше от главных улиц, и пару раз всерьез заблудился. Запах реки, доносящийся слева, позволял придерживаться более-менее верного пути; позже он мельком увидел Мост Черного народа между покосившимися многоквартирными домами. В конце концов медленный рокот, скрип тележек и топот ног впереди возвестили о близости цели. Страдая от боли в раненой ноге, он выбрался по каменным ступенькам из мрачного тупика и оказался на краю дороги с оживленным движением. Дав себе время отдышаться, взглянул влево и вправо – не блестят ли шлемы стражников? Вроде, все чисто. Эгар быстро шагнул в поток. Головы не поднимал. Продолжал хромать.

Вообще-то нога болела не очень сильно, и это приятно удивило.

Он снова отыскал лавку ростовщика и узнал, что Харат съехал.

«Какой сюрприз, мать твою».

– Он не сказал куда, – угрюмо сообщил старик. – Я так понял, он нашел квартиру по лучшей цене в другом месте. Это в прибрежной-то полосе! Проклятый дурень. Я же сделал ему одолжение, с такими расценками!

– Ну да, ну да… – Между большим и указательным пальцами Эгара появилась монета. – А хочешь сделать одолжение мне? Если он вдруг по какой-то причине вернется, скажи, чтобы держал рот на замке о недавних событиях и не попадался на глаза Городской страже. Есть вероятность, что с ним захотят побеседовать.

Единственный глаз ростовщика сверкнул.

– Правда?

– Ага. Чистая правда. – Эгар выхватил монету из-под носа старика и положил руку ему на плечо – в точности как сделал с надзирателем у дома Арчет. Наклонился как заговорщик. Понизил голос и устремил на ростовщика пристальный взгляд, предвещающий треск ломаемых костей. – Разумеется, если я услышу, что ты сам побежал к стражникам, мне придется вернуться и забрать монету. Проценты возьму зубами. Мы друг друга поняли?