Василий Давыдов - Духодар

— Это как? — озадачился Биф.

— Хе-хе, то-то и оно, что никто не додумался, кроме меня, — усмехнулся хозяин дома, — мой торговый путь лежал от Амиума к бродягам, затем в Грилмуф по Гиблой тропе, от нее на Желтые пляжи, а там и снова Амиум. Я продумал все до мелочей, товар уходил на ура. Ваше грилмуфское зерно отлично раскупалось в Амиуме, ровно, как и жемчуг из Моря Желтых Огней, а каменные статуэтки и оружие бродяг так вообще везде были в тему.

Так что не было у меня недостатка в покупателях. И конкурентов не было. Торгаши не шибко-то рисковать стараются. По крайней мере своей шкурой. Но вот чего у них не отнимешь, так это ума. Потому как в скором времени смекнули они это дело. И очень им не по вкусу пришлось, что я все сливки снимаю. Они на меня вышли и очень вежливо предложили бросить ремесло. Особенно вежливыми были их ножи. В общем, я едва отбился и сбежал. Торговать больше не вышло — конкуренты наняли мордоворотов, и те топтали торговые пути. Все, кроме Гиблой тропы, конечно. Я сюда и рванул, залег на дно, в прямом смысле. Давно это было, лет пять назад, не меньше. Так и сижу до сих пор.

Незнакомец замолчал. После такой тирады надо же дух перевести.

— Да уж, занимательная история, — усмехнулся Биф, — неплохо тебя помотало. Выжить на болоте… да за это медаль давать надо, я думаю. К тебе бы присоединился, ежели б дела важные не держали, — Биф кивнул на Револьда.

Ученый сморщился. Опять он за свое. Между прочим, никто его насильно не тащил. Сам вызвался. Как говорится, взялся за гуж, не говори, что не дюж. Хотя, с другой стороны, кто знает, смог бы Рев сам справится со всей той жутью, что встречается ему буквально каждый день. История умалчивает, а наука не знает. Наука, как всегда, не в курсе дела.

— Все ваши конкуренты давно о вас забыли, наверное, — попытался перевести тему Револьд, — столько лет прошло. Впрочем, я вас понимаю. Сам последний месяц в изгои подался. Например, в Амиуме за меня можно даже денег получить. Не сошелся во взглядах с местной властью. Обычное дело.

Ученый, конечно, кривил душой. Но не говорить же всю правду незнакомцу? Сейчас главное, в доверие втереться. А как контакт наладится, так и начать выпытывать нужное. Кстати…

— Правда к вам сюда мы не совсем обычно попали, — продолжил Револьд, — наткнулись на шар какой-то. Мы же не знали, что к нему подходить нельзя. Нас затянуло всех до единого, думали тут нам и конец пришел. Ан нет, живые и здоровые, но только в местах других совсем. Вы ничего про эти шары не ведаете?

Ответ был очень важен. Ученый чувствовал, что с этим шаром связаны местные духодары. Надо разобраться и поскорее. Время не терпит, да и Эговары явно долго рассусоливать не будут. К тому моменту полная боевая готовность не помешает.

Однако вопрос пришелся не по нраву хозяину дома. Он весь прям оскалился, глаза будто вспыхнули огнем. Лук показался из-за плеча и на тетиву едва заметно скользнула стрела. И все это — за мгновение ока. Хозяин и правда тренировался, что ли.

— Глубинные пещеры… вы не должны были это видеть. Вы ничего не должны были узнать, — прошипел он, но в голосе читалось сожаление, — а ведь только ладить начали. Тяжело на болоте одному, тяжело… Но теперь мне придется познакомить вас со своими стрелами. Очень близко.

Вот так сюрприз. Все интуитивно прижались к стенам короба из веток и с ужасом смотрели на стрелу. Радушный хозяин мгновенно превратился в опасного охотника. А гости, естественно, в добычу.

— Видать неправильный вопрос ты задал, Рев, — прошептал Биф, стоя рядом с ученым, — опять из-за тебя вляпались. Бедовый ты у нас какой-то, не находишь?

Револьд закатил глаза. Достал уже. Хотя, если подумать, то Биф прав. Вечно к нему всякие аморальные личности цепляются. Что пень тот, что фанатики с Промысла. А теперь еще и этот любитель пострелять. Неужто нельзя просто побеседовать да разобраться во всем? Там глядишь и порешили бы чего. Естественно, без кровопролития. Кровь своя же, не казенная, нечего ее даром проливать.

Один Варин что-то не выказывал беспокойства. Стоял себе спокойненько, придерживал испуганного Герба. Вот что значит настоящий богатырь. В воде не тонет, стрелы глазами жжет. Машина, а не человек. Навроде тех, что в Поселении Бродяг булыжники в щебень перемалывают. Опасная штука, лучше близко к ней не подходить, а то всякие бывали случаи.

— Ты чего буровишь-то сразу? — подал голос староста, и глаза в глаза с незнакомцем смотрит, не отводит взгляда, — мы тебе не какие-нибудь биггонимы. Молча мишенями стоять не будем, понял? Мне и лук не потребуется, за грудки возьму да встряхну маленько. Чтоб голова глупости не чудила.

То ли угроза подействовала, то ли одумался местный, да только лук опустил и лицо как-то даже разгладилось. Вид стал спокойный-спокойный, а глаза почему-то затуманились. В общем, чудеса продолжались.

— Извиняюсь за своего подопечного, Лагота, — заговорил незнакомец совсем иным голосом, — порой он бывает не выносим. Думаю, это из-за меня он все живое стрелами шпигует. Так-то он парень не злобный.

И все это вдвойне необычно, потому как голос-то был откровенно женский! Ох и забавно же выглядел хозяин дома сейчас. Во всех движениях угадывалось кокетство и женская грациозность. Кем бы не была хозяйка голоса, но она явно радовалась возможности подвигаться. Размять, так сказать, косточки.

Что сошел с ума, Револьд уже не сомневался. Осталось выяснить насколько. Ну не может же быть такое взаправду! Или может? Где это видано: мужчина и женщина в одном теле? Или этот странный парень их просто разыгрывает?

— Чет я ничего не понимаю, — озадачено поглядывал на незнакомца Биф, — чего происходит-то? Ты он или она? Определись уже. Не путай честных людей.

Незнакомец смерил его надменным взглядом, прожигая насквозь. Но затем взгляд переместился к остальным и остановился на Револьде.

— Ты знаешь, верно? Ты чувствуешь. Да-да, все так и есть. Среди вас оказался хоть один достаточно умный человек. Это радует, — усмехнулся незнакомец, — ну и его терзают сомнения. Что ж, я представлюсь. Имя мне Озанна, великое творение несравненной Летисии, одного из Творцов.

— Творение? — непонимающе протянул Герб. Теперь уже не так страшно, и сын кузнеца позволил себе выглянуть из-за грузного старосты. Осторожность, как известно, не помешает. Если Варин такой сильный и уверенный в себе, то зачем же мешать ему геройствовать. Напротив, поддержать надо, а покуда за него спрятаться, как всякий умный человек сделал бы.

— Не знаю, что уж ты такое, но чудно вы, однако, родителей называете, — заметил с усмешкой Биф. Да, он мстил. А не надо, между прочим, его тупым называть. Плохо это, гадости говорить про людей честных. Можно рукояткой кинжала огрести по голове. Бифу как раз не терпится с кем-нибудь по душам поговорить. И желательно больно.