Майкл Салливан - Смерть леди Далгат. Исчезновение дочери Уинтера

– Что она здесь делает?

Скарлетт Додж правила открытой телегой, в которую были впряжены две разномастные лошади. Скарлетт сменила лоскутное платье на свободную рубашку и мужские штаны и убрала огненную шевелюру под широкополую соломенную шляпу. Адриан надеялся, что она не пытается выдать себя за мужчину: несмотря на мужской наряд, Скарлетт по-прежнему выглядела женщиной. Подъехав, она остановила телегу слева от дороги, рядом с фургоном. В телеге стояли шесть бочонков: четыре с надписью «ПИВО» и два – «ЭЛЬ».

– Привет-привет! – крикнул один из мужчин в черной форме.

– Привет, – откликнулась Скарлетт тихо, робко и настороженно.

Адриан и Ройс сместились к левому окну.

– Как тебя зовут? – спросил кто-то, скрытый краем окна.

– Я только хочу напоить лошадей. И сразу поеду…

– Я спрашивал не про лошадей. Я спросил твое имя, крошка. Как тебя зовут?

– Рубин.

Скарлетт стояла сбоку, и Адриан не мог видеть ее лица. Только телегу, бочонки и крупы лошадей.

– Она достаточно умна, чтобы не называть свое настоящее имя, – заметил Ройс.

– Она хочет нам помочь, – произнес Адриан.

– В одиночку? Против шести работорговцев Манзанта?

Адриан выглянул в заднее окно, высматривая людей. Дорога, прямая и ровная, была пуста. Ройс покачал головой:

– Это из-за нее мы здесь оказались.

– Почему ты одета как мальчик, Рубин? – спросил один из работорговцев.

– Это вещи брата. В них проще работать.

– Куда ты везешь столько пива и эля?

Работорговец подошел к телеге и толкнул сначала один бочонок, затем другой.

– Полные.

– Они… старые. Испортились. Стали мерзкие на вкус. Я везу их в Манзант, чтобы продать. Стражники рады любому пойлу.

Адриан прислонился к стенке фургона. Она лжет – но почему? Фокс мог прислать ее убедиться, что они надежно заперты.

Тебе известно значение слова «тщательно»?

Адриан понимал, что это возможно, даже вероятно, но сердце отказывалось верить.

Она хочет помочь , решил он. Наверное, пыталась привести других, но они отказались. Она упрямая и вздорная, а потому поехала за нами в одиночку.

– Тебе повезло, малышка. Мы из Манзанта. Можешь отдать их нам.

– Я не собиралась их отдавать. Я продаю, могу продать и вам. Все шесть бочонков обойдутся вам… в пять желтых тенентов или двенадцать с профилем короля Винсента.

– А я-то думал, это подарок.

– Значит, ты ошибся.

Двое мужчин сняли бочонок с телеги и унесли.

– Не трогайте!

– Мы только попробуем, дорогуша.

– Прекратите!

– Похоже, парни, у нас сегодня праздник.

– Клянусь Маром! У нас есть пиво, эль и красотка для развлечений.

– А ты не хотел ехать!

– Да. Я бы сам себя поколотил от досады.

– Прямо здесь и заночуем, верно? Нет смысла тащиться дальше. Я прав?

– Конечно. Эй, Оуэн, разведи-ка костер!

– Пока вы будете пить и развлекаться? Иди в задницу.

– Я сказала, прекратите! – Голос Скарлетт стал пронзительным. Она была напугана.

Лошадям это не понравилась. Они принялись переступать с ноги на ногу, звеня упряжью и раскачивая телегу. Адриан рванул цепи, и те впились в его израненную плоть. Он прижался лицом к решетке, но телега загораживала обзор.

– Почему бы тебе не присесть? – рявкнул кто-то.

Обе упряжки лошадей дернулись: их что-то напугало. Фургон, в котором находились Ройс и Адриан, накренился, и Адриан врезался лицом в решетку. В то же мгновение Скарлетт ахнула.

Адриан снова рванул кандалы, и по его запястьям потекла кровь.

– С ним полный порядок.

– По мне, нормальный вкус.

– Даже немного холодненькое.

– Думаю, она нам врет.

– И не только про пиво, готов спорить. Делает вид, будто дурнушка, но под одеждой очень даже ничего.

– Нет! – крикнула Скарлетт.

Чьи-то ноги зашлепали по грязи, и через мгновение Адриан увидел ее. Скарлетт смотрела в окошко широко распахнутыми от страха глазами.

– Помогите! – крикнула она.

Один из мужчин схватил ее за руку. Скарлетт отпрянула и врезалась в стенку фургона. Другой мужчина обхватил ее за талию и поднял. Шляпа слетела, высвободив длинные рыжие волосы. Работорговцы довольно загомонили.

– Я же говорил, что тут прячется нечто особенное!

Адриан кинулся на деревянную стенку. Толстые, крепкие доски даже не дрогнули. Удар лишь потревожил его ребра, и он задохнулся от боли.

– Тихо! – крикнул работорговец, колотя в стенку фургона.

– Завидуют нашей удаче, – сказал другой.

Размахивающую руками и ногами Скарлетт куда-то унесли. Адриан вновь прижался лицом к краю окошка, пытаясь разглядеть, что происходит. Он видел лишь лошадей Скарлетт, которые били копытами и вскидывали голову, изучая что-то скрытое от него. Рядом с фургоном валялась в колее шляпа Скарлетт, несколько длинных рыжих волос запутались в соломе.

К своему изумлению, Адриан обнаружил, что существует язык криков. Прежде Скарлетт кричала испуганно, теперь – панически. Страх перед тем, что может случиться, превратился в ужас перед реальностью. Скарлетт надрывалась, пока что-то не приглушило ее вопли. Несколько секунд царила тишина, потом крики возобновились. Еще через минуту они сменились всхлипываниями.

Адриан ничего не мог с собой поделать. Он забился, пытаясь вырваться из цепей, из железных кандалов, которые делали его беспомощным, – но тщетно.

– Держи ее!

– Хватай лодыжки! Хватай чертовы лодыжки!

Адриан потянул цепь, чувствуя, как наручники впиваются глубже, но не поддаются.

– Спокойно, – прошептал Ройс.

– Я должен что-то сделать! Я не могу просто сидеть и слушать!

– Ты ничего не можешь сделать. Успокойся.

– Я не могу успокоиться! Она тут ни при чем, Ройс! Она хотела помочь, а теперь… – Он прижался лицом к окошку, но так ничего и не увидел.

– Ты ничего не можешь сделать, – повторил Ройс равнодушным, самодовольным, безразличным тоном.

В такие моменты Адриан ненавидел напарника, ненавидел его жестокое бессердечие. Эта сторона Ройса была лишена сострадания и сочувствия. Он мог спокойно сидеть, пока снаружи…

Скарлетт снова вскрикнула, на сей раз громче. Работорговцы засмеялись. Адриан вновь прижался лицом к решетке. Холодный металл вдавился ему в щеку.

– Оставьте ее в покое, сукины дети! – заорал он.

Опять смех.

Ройс ничего не делал. Сидел на полу фургона, спиной к стенке. Не дергался, не пытался вырваться из кандалов – просто сидел, изучая собственные сапоги. Он хотя бы не улыбался. Уже кое-что.

Скарлетт взвыла и снова расплакалась. Затем последовало пыхтение, звуки рвоты и плевков. И постепенно все затихло. Лошади по-прежнему звенели упряжью и топали копытами, но Адриан больше не слышал Скарлетт.

В его голове возникла мысль: Они ее убили?